— Только я и ты? — ее губы щекотали его ладонь.

— Сегодня только ты.

Лежа с закрытыми глазами Гвен почувствовала, как обострились все чувства. Поскрипывание металлического кольца, на котором висел гамак. Ровное дыхание Дейва. А может быть, не такое уж и ровное. Когда она попыталась дышать в такт его дыханию, ее сердце сразу же сбилось с ритма.

Гамак медленно раскачивался, и она снова и снова ощущала прикосновение его бедра.

— «Любит — не любит», — попробовала загадать она с мечтательной улыбкой.

Гвен провела здесь две ночи после того, как Шарлотта стала чересчур настойчиво допытываться, о чем она думает, ложась в постель с Дейвом Кингом.

О чем она думает? Она не думала. Она отдалась своим ощущениям. Даже если они оба испытывают только чисто физическое влечение друг к другу, в этом нет ничего запретного. Гвен чувствовала, что ее ценят, что к ней стремятся. Она знала, что этот мужчина шутит только для того, чтобы услышать их смех, ее улыбка для него награда. И его, естественно, обуревали желания.

Губы Гвен, казалось, припухли, язык с трудом помещался во рту. Хотя Дейв и убрал руку, но то странное ощущение, которое оставил его жест вора в ночи, не проходило. Мисс Стикерт по-прежнему чувствовала запах его кожи, впитавший дым от жаровни и аромат специй. «Какой резкий аромат», — подумала Гвен, облизывая губы. Она могла бы кончиком языка и зубами прихватить складку кожи на его ладони. Такая фантазия изумила ее и она подумала, что его удивление было бы неменьшим. Идея возбудила Гвен, и она решила немного обождать, пока не уляжется волнение. Что, если он догадается о ее фантазиях? Не насмешит ли его то, что викинг, которого она замыслила, с его одиночеством и желаниями, так легко нашел путь к сердцу Гвен?

В сонной полудреме Гвен представляла себе, как ее захватили во время одного из набегов Рагнара и унесли на его корабль. Порывистый ветер Северного моря трепал воротник ее блузы, настойчивые пальцы грубого мужчины расстегивали пуговицы… Гвен открыла глаза. Две сосны, для которых в настиле двора были прорезаны специальные отверстия, поскрипывая, покачивались в наступавших сумерках. Лицо Дейва скрывала тень, небо у него за спиной окрасилось в царственный багрянец. Сверкающие звезды походили на искры пены на гребнях волн.

— Дейв.

Он продолжал расстегивать ей блузку.

— Что ты делаешь?

— Ничего.

Бессмысленный ответ на дурацкий вопрос.

— Вряд ли это можно так назвать. Гвен не увидела его улыбку, а скорее догадалась о ней.

— Вот и хорошо.

— Дейв…

— Расслабься.

Под гамаком разверзлась угрожающая пропасть, и по спине у Гвен побежали мурашки. Женщина чувствовала, как ее нервы натянулись как струны. Когда Дейв разговаривал с ней или подшучивал над ней, ей становилось легче. Иное дело его прикосновение.

Тем не менее, тело отказывалось защищать себя, дремлющий мозг отзывался на каждое новое ощущение с интенсивностью, почти причиняющей ей боль.

Чувствительность нервных окончаний настолько повысилась, что при нежном прикосновении ее рука рефлекторно сжалась.

Дейв не обратил внимания. Он наконец расстегнул ее блузку.

Гвен выгнулась, хотя прекрасно понимала, что не остановит его подобным образом. Какая-то часть ее мозга знала это. Но ей это было безразлично. Его губы легко пробежали по ее щеке и остановились, пока он избавлялся от кружев ее лифчика.

— Что ты делаешь, Дейв?

— Я наслаждаюсь тобой, — честно признался он.

Ее рука скользнула по его груди и замерла на сердце. Оно билось сильно и ровно, не трепетало, подобно ее сердцу, при мысли о том, что их ждало впереди.

— Поцелуй меня, — почти потребовала Гвен.

— Нет. Не сейчас.

Гвен лежала в темноте, пытаясь понять, что ее ждет. Она не представляла намерения Дейва. Ощутив его губы на своей груди, она вскрикнула и сжала его плечи. Она целовала его в ухо, шею, пыталась обнять его, но гамак не позволил сделать это.

— Не надо, — хрипло попросил молодой мужчина, и только это выдало охватившие его чувства. — Не думай, не заставляй меня объяснять, ничего не делай сама. Прислушайся к своему телу и получай удовольствие.

«В темноте все проще, — подумала она хитро. — Не видны ни веснушки, ни складки».

— Пределом всему будет только твое желание.

— А если я захочу большего? — удары ее сердца отдавались в ушах, собственный голос казался далеким, тело требовало чего-то неизведанного.

Дейв не ответил. Похоже, ее вопрос смутил их обоих. Гвен зажмурилась и почувствовала, что ее щеки горят.

— Как давно я стремился к этому, — его пальцы задержались у пояса ее джинсов.

— Только к этому?

Дейв заметил дрожь в ее голосе.

— Я бы пошел и дальше…

— Тебе никто не мешает…

— Я не хочу.

Он обнял Гвен за талию, продолжая целовать ее грудь и ниже в ту нежную впадину, где притаился ее пупок. Ее кожу покрывал тонкий пушок, передать который не в силах ни один художник.

В нем вздымалось желание сжать Гвен в своих объятиях, прижать ее к кровати, к полу, к чему угодно и доказать, что она принадлежит ему. Дейва возбуждал брошенный ему вызов, переворачивающее душу знание того, что ни одному мужчине не удавалось дать этого Гвен. Никто не любил ее так, чтобы помочь вырваться за пределы, которые она сама себе установила.

Но, похоже, Дейв опоздал. Он полюбил ее так, что у него перехватывало дыхание. Но Гвен не должна знать об этом. Дейв не думал, что она оставалась девственницей, но он всерьез сомневался, что ей доводилось быть с кем-либо, кто любил бы ее так же страстно.

Это должен даровать Гвен Дейв. Он не хотел связывать ее какими-либо обязательствами — Гвен помешана на идее взаимных обязательств. Он хотел, чтобы она оставалась свободной.

Его губы блуждали по ее коже. В темноте он мог только представить ее — светлую, с разбросанными там и сям веснушками, кружева, полоски ткани, а дальше… У Гвен перехватило дыхание.

— Дейв, пожалуйста.

Он опустился на колени подле гамака. Его локти оказались по обе стороны ее бедер, пальцы принялись расстегивать пряжку. Дейва удивило, какой горячей она оказалась.

— Скажи мне, чего ты хочешь. Гвен не решалась ответить. Она жаждала ярости и напора, всеподавляющей мощи мечей и магии, заклинаний волшебников, от которых как воск тает человеческая воля. Дейв же предлагал ей нежные прикосновения и легкие поцелуи, когда она ждала бурных ласк. Он слегка покусывал ее, а ей хотелось, чтобы он впился в нее зубами.

Гвен хотелось стать женщиной, способной зажечь в Дейве огонь. До сих пор это никогда ей не удавалось. Реагируя так, как ожидали ее любовники, она достигла лишь слабой тени оргазма. Для женщины, почти достигшей пика своей сексуальности, она так и не реализовала заложенные в ней возможности.

— Что случилось? — шепнул Дейв. — Тебе это не нравится?

— Это восхитительно.

— Но?

— Могло бы быть еще лучше, — решилась Гвен.

Обвив его шею руками, она почувствовала, как напряглись его плечи. Она поцеловала его жадно, не таясь.

Дейв вряд ли мог истолковать ее реакцию превратно. Да и никто не ошибся бы.

Гвен упивалась прикосновением к его груди, выгнувшись и предлагая свои полные груди его ласкам. Обжигающий вихрь, огонь, который Дейв зажег в ней, толкал ее к нему. Хрипло, захлебываясь словами и умоляя, она подсказывала ему, где, когда и как. Ее судорожные движения, стоны были красноречивее слов. Она готова дать ему все, что он пожелает, чтобы удовлетворить страсть, которую он зажег в ней.

Дейв просунул руку между ее бедер и ощутил грубую неподатливую ткань джинсов. Она извивалась, стараясь освободиться от них.

Расстегнув джинсы, Дейв нащупал полоску кружев, ощутил горячую влажность, почувствовал, как Гвен напряглась.

— Скажи, что ты хочешь меня.

— Я уже давно хочу тебя, — Гвен спрятала лицо у него на плече. — После того поцелуя все время представляла, как наши тела… Пожалуйста.

Дейва тоже преследовали эти видения, поэтому он и стремился к тому, чтобы все прошло совершенно. Ее тело с силой прижалось к нему.