— Надеюсь, — тихо подтвердила она.

— А как же позирование?

— Никакого позирования.

Гвен сжала его щеки руками и поцеловала. Этот эротический акт не оставлял сомнения в том, кто здесь старше и опытней, кто собирается взять инициативу в свои руки.

— Черт меня побери, — пробормотал Дейв и ответил тем же. Если она собирается быть «милой» с ним и «подбодрить бедного Дейва», ему лучше поскорее развеять ее иллюзии.

Испачканные углем пальцы оставили на коже Гвен следы, похожие на синяки. Увидев это, Дейв остановился, резко оторвался от нее.

— У меня сейчас такое настроение, что я могу сделать тебе больно.

— У меня сейчас такое настроение, что это может мне понравиться.

— Гвен, не говори так, — Дейв закрыл глаза и сглотнул.

— Слишком откровенно? — ее уверенность слегка поколебалась и стало ясно, что ей потребовалось сделать над собой усилие для того, чтобы оставаться обнаженной и уверенной в своей красоте.

— Нет, это слишком хорошо, — он глубоко вздохнул. — После первого же поцелуя я знал, что это будет хорошо, но не догадывался, что так хорошо, — добавил он, покачав головой. — Значит, я просто недооценил тебя.

Они поцеловались, лаская друг друга, что-то шептали. Как замечательно складывается все на этот раз, ликовала Гвен. Никаких страхов больше, никаких сомнений. Дейв ни в чем не противоречил ей.

Они набирали скорость, как грузовой поезд, искры проскакивали, когда их руки соприкасались. Гвен пришла в голову картина входящего в темный туннель поезда, она поделилась своим наблюдением с Дейвом и они вместе посмеялись странной символике.

— Похоже, не у меня одного извращенное чувство юмора, — заметил молодой человек.

— И образное мышление.

— Если ты еще что-нибудь добавишь о локомотиве, я тебя отшлепаю.

Отсмеявшись, она откинулась с закрытыми глазами.

— Ты знаешь, что мне приходит в голову, когда я думаю о поездах? Далекие гудки в ночи пробуждали во мне желание отправиться куда-то далеко. Но в них звучало столько одиночества. Ничто так не пробуждает чувство одиночества, как гудок паровоза. Дейв поцеловал ее и привлек к себе.

— Я люблю тебя, Гвен.

Дейв увидел, как сжались ее губы, а рука у него на плече напряглась, когда он вошел в нее. Он снова повторил это.

— Так люби же меня, — попросила она. И Дейв всеми известными ему способами выполнил то, что Гвен от него требовала.

Любовное действо вышло далеко за пределы всевозможных метафор с поездами и туннелями. Их подчинил себе нарастающий ритм, пронизывающий своей пульсацией разгоряченные тела. От всех железнодорожных метафор остался один поршень, ритмично двигающийся все глубже, дальше, выше. Два тела действовали как одно. Неожиданный вскрик застрял у Гвен в горле, когда она первая оказалась там, куда они стремились. Ее тело содрогалось снова и снова, когда Дейв присоединился к ней на этой невообразимой высоте. Энергия его тела продолжала связывать их воедино, пока они шептали вечные слова.

— Гвен, люби меня.

— Я буду любить тебя.

— У тебя потрясающая кожа, — шепнул Дейв.

Гвен смущенно улыбнулась, прикрывая бедро полой рубашки.

— Оставь, — приказал он.

— Не командуй.

Дейв ухмыльнулся — начальная улыбка «можешь не сомневаться», которая даже скупого заставила бы забыть о деньгах, или женщину, полную здравого смысла — об осторожности. По крайней мере, Гвен свою осторожность, похоже, потеряла.

Она рассмеялась и откинулась обратно. Дейв хотел видеть ее лежащей спокойно. Гвен ему это устроит. Она готова дать Дейву практически все, что угодно. А он — возьмет, без всяких обязательств.

«А если мне нужны обязательства?» — думала она. Они не говорили об обещаниях.

Гвен улыбнулась при мысли о том, как все перевернулось. Раньше она ставила Дейву в вину его беззаботность. Теперь, научившись наслаждаться минутами в его объятиях, она любила его за беззаботность. Он освободил ее от всех пут.

«Я люблю его», — спокойно подумала Гвен.

«И ты можешь его потерять», — напомнил внутренний голос.

Гвен не хотела сомневаться. На один день Дейв принадлежит ей.

«А завтра?» — слова уплыли куда-то вместе с сомнениями: Гвен погрузилась в сон.

Гвен никогда не дремала днем. Но, с другой стороны, она прежде никогда не занималась в середине дня любовью. «И очень зря», — решила она, когда сознание проникло в ее сон, как косой луч вечернего солнца. Это значит, что ей никогда не приходилось просыпаться рядом с кем-то волнующим или с таким мирным и необходимым, как Дейв.

— Сон смотришь?

Гвен провела языком по зубам. Дейв предложил ей пиво, которое держал у себя на коленях, вытянув рядом с ней длинные ноги, уперевшись спиной в стену. Он убрал посуду и закончил свою работу.

Гвен сделала небольшой глоток.

— Как ты здесь оказался?

— Ты не помнишь? Я сражен.

— Я имею в виду, рядом со мной. Подо мной.

Не разбудив ее, Дейву удалось переложить ее голову себе на грудь. Рука Гвен небрежно лежала у него на талии, как будто это ее законное место. По тому, как разгорелась ее щека, она поняла, что какое-то время ее ухо прижималось к его груди.

— Я во сне не разговаривала?

— Ага.

Гвен побледнела. Остатки сна сделали ее неудовлетворенной, беспокойной и чуть раздраженной. Ну, и неудивительно! Ее бедро оказалось заброшенным на его бедро, икра лежала между его ног, и он водил большим пальцем руки по ее ноге, словно это испанская гитара — хорошо отполированная, с туго натянутыми струнами.

— И что я говорила?

— Что-то о финансовом годе и ограниченных прибылях, — Дейв отхлебнул пива. — И процентах. Сложных.

На этом последнем слове голос его чуть захрипел, глуховатый и басистый.

Подушка оказалась под рукой очень кстати, чтобы его ударить.

— А это тебе за то, что воображаешь.

— Настроена на битву, прекрасная дама?

Дейв поднял простыню, которой накрыл Гвен, пока она спала.

Она была настроена не на это, но когда Дейв отставил в сторону свою бутылку и забрался под простыню, у нее закружилась голова и заколотилось сердце.

Он скинул рубашку. Атласные спортивные шорты ласково скользнули по ее ноге.

— Я два часа ждал, пока ты проснешься и поцелуешь меня. Ты, наверное, совсем измучилась.

— Может быть, я и измучаюсь… Ox! — Дейв слегка укусил ее за шею. — ..Если мы снова это сделаем.

— Попробуй и выясни — вот мое правило.

В теле Гвен разгорелся чудесный жар. Она так любит Дейва! И она проспала весь день. Странно, но она не чувствует, что должна оправдываться или быть не уровне того, чего он от нее ожидает, или прятать обмякшие участки тела, которые он якобы не замечает.

Дейв любит Гвен такой, какая она есть. И как ни трудно ей будет потерять его, она ответит ему тем же и будет любить его так же: свободно, без обязательств, ничем не связывая его.

«И навсегда», — прошептало ее сердце.

— Различие есть, мы не можем этого отрицать.

Различие в возрасте. Гвен подняла этот вопрос на следующий вечер.

Они провели ночь в постели, утром занимались своими делами в метре друг от друга, а во второй половине дня резвились в ледяной воде ближайшего озера. Теперь Гвен сидела в гамаке, закутавшись в несколько свитеров, а Дейв изображал мужа на пригородной вилле, зажаривая на вертеле крошечных цыплят.

Жить с человеком, стареть рядом с ним — это не играть в домашнее хозяйство. Любовь — дело серьезное. Гвен хотела бы осторожно вернуть Дейва с небес на землю и посмотреть, какой путь он изберет.

— Это просто листки календаря, — отмел он все. — Важно то, что внутри.

— И ты считаешь, что внутренне мы подходим друг другу?

Дейв выразительно подвигал бровями.

— Я был внутри и решил: там как раз то, что надо.

— Будь серьезным. Я с пяти лет была аккуратной и все карандаши раскладывала по местам. — Гвен бросила взгляд на пастельные мелки, которые он притащил вниз: кусочки разной длины беспорядочно прикрывали дно коробки.