Однако девушка ясно дала ему понять, что ее интересует исключительно верховая езда.

Мистер Хейвуд поддержал ее, и хитроумный план барона остаться с ней наедине с треском провалился.

Наконец они поднялись наверх, чтобы пере­одеться к обеду.

Барон показал гостям их комнаты с таким до­вольным видом, словно ожидал, что зрелище по­трясет их до глубины души.

Комнаты оказались огромными, меблирован­ными в немецком вкусе с характерной помпезно­стью.

Вначале барон провел Алету в ее комнату, а потом провел мистера Хейвуда вниз по коридору, где находились предназначенные ему покои.

Багаж Алеты уже был распакован, и девушку ожидала горничная.

В комнату принесли ванну. Вымывшись и одев­шись, Алета, как раз думала, попытается ли мис­тер Хейвуд поговорить с ней, когда раздался стук в дверь.

Горничная открыла.

Управляющий вошел и заговорил медленно, что­бы прислуга поняла его.

Он сказал, что хотел бы поговорить со своей внучкой наедине.

Горничная вышла, закрыв за собой дверь, и мистер Хейвуд подошел к Алете.

Она только что поднялась со стула перед туа­летным столиком и теперь стояла перед ним.

– Я очень сожалею, – негромко произнес мистер Хейвуд.

– О том, что мы остановились в замке?

– О том, что этот немец положил на вас глаз!

– Я рада, что завтра мы уезжаем, – сказа­ла Алета. – Прошу вас, не оставляйте меня с ним.

В ее голосе слышался страх.

– Я позабочусь об этом, – пообещал мис­тер Хейвуд, – но не забудьте, что вы должны будете запереть дверь и удостовериться, что в вашу комнату нет другого хода.

Алета потрясенно смотрела на «дедушку».

– Вы же не хотите сказать… вы же не дума­ете… что он?..

– Барон с первого взгляда не вызвал у меня доверия, – отозвался мистер Хейвуд.

– Но я никогда не думала… я даже предста­вить себе не могла, что джентльмен может…

– Знаю, знаю, – тихо согласился с ней ми­стер Хейвуд, – но вы же сами понимаете, что не должны были приезжать сюда без компаньонки.

– Но у меня есть вы, – заметила Алета.

– Он считает, что я всего лишь старший лакей, не более того, – произнес мистер Хейвуд. – Он вполне может отравить мое молоко или приказать слугам проломить мне голову.

Алета тихо вскрикнула от ужаса:

– Зачем вы пугаете меня? Только представьте, что он войдет в мою комнату и попытается… по­целовать меня!

– У меня есть идея – если вы, конечно, согласитесь с ней.

Алета вопросительно посмотрела на мистера Хейвуда, и управляющий произнес:

– Сделайте вид, что ложитесь спать. После того, как горничная уйдет, приходите ко мне. Моя комната находится через две двери от вашей по ко­ридору. Я постараюсь сделать так, чтобы никто не смог вломиться в нее, и мы обменяемся комнатами.

Алета сжала руки.

– Вы очень умно придумали, но вдруг нас застанут за обменом?

– Я точно знаю, что барон спит совсем неда­леко, в огромных господских покоях. Должно быть, это тешит его самолюбие.

– Что ж, так и поступим, – согласилась Алета. – И прошу вас, постарайтесь, чтобы ба­рон, поняв, что меня здесь нет, не отправился в вашу комнату.

– Если ему удастся попасть в комнату, он обнаружит там меня, а уж я его отделаю! – по­обещал мистер Хейвуд. – Может, я и старею, но у меня достаточно сил, чтобы разделаться с негодяем вроде него!

Похоже, он не на шутку рассердился, и Алета смущенно сказала:

– Ах, благодарю вас… я… я так благодарна вам за то, что вы все понимаете! Мне очень жаль, что я доставила вам столько неприятностей.

Мистер Хейвуд вдруг улыбнулся.

– Это цена, которую приходится платить за красоту, – сказал он. – Надеюсь, вы хорошо усвоите уроки, которые преподало вам это путешествие.

– В следующий раз, – пообещала Алета, – я надену латы и захвачу с собой стилет!

Мистер Хейвуд рассмеялся.

– Что ж, по крайней мере, у вас есть чувство юмора! – заметил он. – Итак, идемте наслаж­даться музыкой и высматривать ловушки.

Они спустились по лестнице и прошли в са­лон, где их уже ждал барон.

Хотя Алета и старалась не смотреть на него, она вынуждена была признать, что в вечернем костюме он выглядит прекрасно.

Барон предложил ей руку и провел к обе­денному столу, и отказаться от этого Алета не смогла.

Когда они вышли из салона, барон положил свою руку поверх ее, и девушка ощутила пожатие его пальцев.

– Вы сводите меня с ума! – произнес он так тихо, что его могла расслышать только она.

Алета не ответила, глядя прямо перед собой и стараясь держаться, как можно прямее.

В столовой уже был готов стол, сервирован­ный золотыми приборами.

На столе стояли великолепные кубки, укра­шенные драгоценными камнями.

Угощение было превосходным, но несколько тяжеловатым.

Барон говорил только с Алетой, явно игнори­руя присутствие мистера Хейвуда.

Его светлости явно не нравилось, что девушка едва отвечает ему. Он начал рассказывать о том, какая он важная персона в Венгрии, о совете, который он дал самому императору, и о доме в Будапеште, который он собирался заново отделать.

В каждом его слове сквозили эгоизм и само­влюбленность.

Алета подумала, что вряд ли сыщется еще один такой надутый болван.

После ужина гости с хозяином вернулись в салон.

Алета только собралась сказать, что она уста­ла и хотела бы лечь спать, как вдруг в комнату вошел дворецкий и произнес:

– Герр Ковакс хотел бы поговорить с мисте­ром Хейвудом, герр барон.

– Быть может, он подождет до завтра? – спросил мистер Хейвуд.

– Герр Ковакс ждет вас в холле, господин. Он говорит, что это очень важно, – ответил дворецкий.

Мистер Хейвуд знал венгерский достаточно, чтобы понять слова дворецкого. Он неохотно под­нялся на ноги.

Алета тоже встала.

– Я знаю, что вы поймете меня, – сказала она барону. – Видите ли, я очень устала и хоте­ла бы лечь спать.

– Конечно, – ответил барон, – но вначале я покажу вам маленький подарок, пока ваш дед будет разговаривать с герром Коваксом.

Он подошел к столу, на котором лежал не­большой сверток.

Мистеру Хейвуду ничего не оставалось де­лать, и он последовал за дворецким.

Когда дверь за ними закрылась, барон произнес:

– Вы очень красивы, Алета, и это всего лишь первый из подарков, который я подарю вам.

– Вы очень добры, – ответила Алета, – но я… я вовсе не хочу… никакого подарка.

– Разверните его! – приказал барон.

Алета развязала ленточку и развернула обер­точную бумагу, под которой оказался длинный тонкий бархатный ящичек.

Она открыла его и, к своему удивлению, об­наружила там узкий браслет, усеянный бриллиан­тами.

Она, молча смотрела на украшение. Барон про­изнес:

– Теперь вы понимаете, как я хочу вас, а позже я расскажу вам, как меня влечет к вам.

Алета тихонько вздохнула и закрыла ящичек. Положив его обратно на стол, она сказала:

– Благодарю вас, но вы должны понять, что если бы моя матушка была жива, она… не позво­лила бы мне принимать такой… такой дорогой подарок… от почти незнакомого человека.

Барон слегка улыбнулся.

– Я недолго буду для вас незнакомцем, кра­савица моя. Я могу предложить вам гораздо боль­ше, чем браслет!

Он был совсем рядом, и Алета почувствовала, как его рука обвивает ее талию.

Она быстро вывернулась и, прежде чем барон успел остановить ее, подбежала к двери.

– Спокойной ночи, господин барон, – ска­зала она и вышла в холл.

Мистер Хейвуд все еще разговаривал с мис­тером Коваксом.

Алета была уверена, что это барон устроил так, чтобы мистер Хейвуд вынужден был оста­вить их наедине.

Управляющий вопросительно посмотрел на про­бежавшую, мимо них Алету.

– Я… я иду спать… дедушка, – сказала она.

По ее голосу мистер Хейвуд понял: произош­ло что-то неприятное.

Он сделал шаг вперед, словно желая последо­вать за «внучкой», но потом передумал.

Он разговаривал с мистером Коваксом до тех пор, пока к ним не подошел барон.