Но "как раньше" больше не будет, и в рекорд-компаниях это понимают. Поэтому параллельно с не очень дорогой и не очень эффективной борьбой с пиратством рассматриваются альтернативные схемы справедливого возмещения убытков. Universal Music Group в сентябре этого года сообщила, что работает над созданием "музыкального налога", который, по идее, должны платить интернет-провайдеры, позволяющие своим пользователям загружать из Интернета mp3-файлы. То есть все интернет-провайдеры в мире. Идея не сказать чтобы новая - несколько лет назад активно обсуждался подобный налог на устройства копирования CD и DVD (и, кажется, кое-где его таки ввели), но с налогом TotalMusic все немного сложнее. Во-первых, далеко не каждый сёрфер лезет в Интернет за музыкой, а эффективного способа отделить агнцев от козлищ не существует, и, наверное, не может существовать в принципе. Во-вторых, подобный налог имеет смысл платить только в том случае, когда в свободном доступе легально будет находиться продукция всех более или менее крупных звукозаписывающих компаний - а до этого тоже еще далеко (и все они будут с предложенной схемой согласны). В-третьих, кто будет распределять полученные налоги и по каким принципам - тоже не очень понятно.

Ни на один из этих вопросов ответа пока нет. Как нет и решения, способного заинтересовать интернет-провайдеров - им отведена роль скорбных мытарей, хотя провайдеры как никто другой заинтересованы в сохранении статус-кво, поскольку, по сложившейся судебной практике, не отвечают за действия своих клиентов.

Схожая идея пришла и в голову Рика Рубина. С той разницей, что он предлагает взимать налог добровольно. И называет его подпиской.

Рубин полагает, что и модные ныне iPod’ы, и mp3-плееры со встроенным носителем данных - это устаревший подход. Будущее за сервисами, которые предоставляют музыку по первому требованию, взимая с пользователя не стоимость трека, как делает сегодня iTunes, а ежемесячную абонентскую плату. Полученные от слушателей деньги справедливо или как получится распределяются между лейблами, которые, в свою очередь, отстегивают процент музыкантам. При этом продается не цифровой файл и даже не право прослушивания на определенном устройстве, а постоянный доступ к базе данных. Продажи треков этот подход не отменяет, но львиная доля отчислений будет поступать не от продаж, а от абонентского доступа к некоему виртуальному каталогу, общему для всех мэйджоров.

На самом деле, сервисы, работающие по схожей схеме, уже существуют, но все они уступают в популярности iTunes. Возможно, потому, что вовсе не так всеохватывающи, как воображаемый каталог Рубина. Возможно, потому, что его идея подписки начнет работать только тогда, когда в любой точке света будет беспроводное и высокоскоростное подключение к Интернету. Возможно, нужно дождаться сверхуспешного устройства, которое сделает с сервисами подписки то же самое, что iPod сделал с рынком лицензионных mp3.

А возможно, Рик Рубин просто ошибается. Чего, кстати, очень боятся в Columbia - ведь неповоротливость звукозаписывающих компаний объясняется не только тем, что за десятилетия относительно спокойной жизни они привыкли к тому, что деньги текут рекой, но и тем, что на кону уж очень большие суммы. Даже сегодня рынок музыкальных CD - пусть сокращающийся, пусть даже гибнущий, - это очень лакомый кусочек, это миллиарды долларов в год. И терять эти миллиарды никто не хочет.

А потеря рынка вполне вероятна. Если осторожные рекорд-лейблы промедлят дольше, чем следует, рынок цифровых продаж может захватить крупная ИТ-компания (например, Microsoft, как предполагает Рубин, или Apple), артистов потихоньку разберут гастрольные агентства, а CD… CD, конечно, останутся - слушателям еще долго придется отвыкать от покупки музыки на физических носителях [Интересно, что в России тенденция обратная. У нас продажи лицензионных CD растут. Впрочем, понятно, что рост этот временный и сойдет на ноль в тот момент, когда широкополосный Интернет и в провинции перестанет быть экзотикой. Или даже раньше: в октябре российские лейблы заявили о повышении отпускной цены на CD, что наверняка приведет к повышению продаж пиратских дисков. Впрочем, учитывая, что отделить производителей пиратской продукции от производителей продукции лицензионной в нашей стране так же сложно, как сельскому фельдшеру разделить сиамских близнецов; можно предположить, что если кто и останется в убытке, так это музыканты. - Прим. ред.]. Но с каждым годом продаваться их будет все меньше и меньше - до тех пор, пока не будет достигнут минимум. Но и этот минимум, сколь бы мал он ни был, означает не конец музыкальной индустрии, а трудные времена для компаний, оказывающих сопутствующие услуги, а именно звукозапись, продвижение и продажу музыки на физических носителях.

В конце концов, бизнес звукозаписи очень молод. Еще сто лет назад его попросту не существовало. Он появился благодаря новым технологиям, позволяющим записывать звук. И если он умрет, благодаря тем же новым технологиям, позволяющим мгновенно копировать звук… Вряд ли это будет справедливо. Но красиво будет точно. Историкам такое нравится. А с музыкой ничего плохого не случится. В конце концов, обходился же Бетховен без контракта с крупным мэйджором. И ничего, как-то справлялся.

Автор: Денис Сергеевич Гончаров

В ворчании старых меломанов - дескать, раньше не музыка была, а Музыка, не чета тому, что звучит на радио сейчас, - слышится не только тоска по временам, когда деревья были большими, но и реакция на объективные изменения музыкального звучания, случившиеся за последние полвека. Таким известным технологическим соревнованиям, как гонка мегагерц и гонка мегапикселов, предшествовала гонка децибел. Нисколько не афишируемая производителями музыки, но от этого не менее реальная.

В основе этой гонки лежит понимание того, что громкая музыка - заметнее, а стало быть, популярнее. Это наблюдение было сделано еще в те времена, когда в каждом уважающем себя американском баре стоял музыкальный автомат, позволяющий выбрать из сотен композиций ту самую, что должна прозвучать здесь и сейчас. Выяснилось, что посетители предпочитают композиции, которые звучат громче, причем под громкостью понималась не пиковая громкость, а средний уровень громкости, справедливый для всей песни. Значит, если ты хочешь, чтобы твои диски были популярнее, ты должен делать их громче, так? Так! Но в те времена существовали вполне ощутимые физические ограничения на увеличение громкости. Музыка выпускалась на виниловых дисках, и повышение громкости, достигавшееся за счет расширения звуковой дорожки, автоматически сокращало время звучания. Эти физические ограничения удерживали звукозаписывающие компании от того, чтобы пуститься во все тяжкие, и в течение нескольких десятилетий звуковой динамический диапазон виниловых записей оставался на уровне 70 дБ (тот же показатель для живых выступлений - 120 дБ).

Все изменилось с появлением CD. Динамический диапазон этой технологии составляет 96 дБ - и в среднем CD обеспечивают гораздо более высокий уровень звука, нежели грампластинки (хотя бы потому, что ни пыль, ни мелкие царапины, ни многочисленные прослушивания им не страшны или страшны в гораздо меньшей степени). Это в теории. А на практике случилось вот что.

Освоившись с новой технологией, рекорд-компании возобновили гонку за громкостью. На смену старым музыкальным автоматам пришли CD-чейнджеры, да и радиостанциям хотелось бы погромче крутить хиты. Но у CD были свои ограничения - не такие, как у винила, но все же. В компакт-дисках заложен предел громкости, и заложен жестко, в цифровом виде. Этот предел приняли за 0 dBFS (dB Full Scale). Первые аналоговые записи перегоняли на CD без затей - и в результате перегонки получали вполне приличный звук с RMS (квадратичное среднее) от –20 до –18 dBFS. Пиковая громкость доходила до –6 dBFS, но уже в конце 90-х ее подняли до 0 dBFS, и тут индустрия на мгновение застопорилась, потому что гнать выше было уже некуда.