Он снова ждал в приемной. Ночь уже наступила, и слабый огонек прометиевой лампы отважно трепетал на сквозняке. Появился инспектор и они вместе вышли на улицу. Вечер был теплым и сырым. До мастера Имуса долетел аромат чего-то жарящегося на ближайших кухнях, заставив его сглотнуть. Мимо, по мостовой освещенной уличными фонарями, прошли несколько одиноких прохожих.

Имус: Куда пойдем?

Эйзенхорн: Что я говорил вам про вопросы?

Имус поджал губы и пожал плечами. Из мрачного здания вышли еще двое мужчин и присоединились к ним. Один был шаркающим стариком в длинных черных одеждах. Другой был юношей, по возрасту и типу одежды он больше походил на инспектора. Но этот человек был красивее, а его лицо было более приветливое.

Титус: Это далеко?

Инспектор кивнул.

Титус: Тогда начнем, Грегор, у меня еще планы на вечер.

Они направились вниз по улице, инспектор и молодой шли по бокам мастера Имуса, словно два тюремщика, сопровождающие осужденного на эшафот. Сутулый старик следовал за ними.

Эйзенхорн: Мы хотим осмотреть ваше жилище.

Имус: Конечно, это недалеко.

(Детский плач, лязг ключей, отпирающих дверь)

Мастер Имус достал ключи и начал отпирать один за другим засовы на своей двери. С нижнего этажа доносился детский плач, а лестничная клетка была наполнена резким запахом вареной капусты. Хозяйка Эльва на нижней площадки лестницы вышла будто бы мести пол, и поднялась на несколько ступенек, чтобы лучше разглядеть мужчин в черном, которых привел к себе мистер Имус. И пока Имус заканчивал свою работу по открыванию замка, спутники инспектора обернулись и посмотрели на хозяйку Эльву.

Титус: Где должны быть ваши глаза, добрая женушка? Я почему-то нашел их у себя на затылке.

Хозяйка Эльва возмутилась и скрылась у себя. Юноша засмеялся.

Эйзенхорн: Не заводись, Титус.

Другой мужчина привалился к стене.

Титус: Старая крикливая [собака]!

«48», произнес старик позади них.

Эйзенхорн: 48 что?

Инспектор повернулся к нему лицом.

Эмос: Ступеней, два пролета по 24, некоторые не отсюда, в корпусах ламп витринные стекла, хотя некоторые из них заменены на дешевые подобия.

Титус: И что, это относится к делу?

Старик пожал плечами с шипением бионики.

Эмос: О, это нет.

Мастер Имус открыл дверь. Ему стало немного стыдно за несвежий запах, повеявший из-за порога. Инспектор достал какой-то документ.

Эйзенхорн: Подпишите здесь!

Имус: Что это?

Эйзенхорн: Отказ. Дознаватель Эндор и я собираемся обыскать ваше жилище.

Мастер Имус подписал бумажку. Оба дознавателя вошли в квартирку. Имус последовал за ними, а старик вошел последним. И втянул носом воздух.

Эмос: Бледный уксус.

Эйзенхорн: Что?

Эмос: Бледный уксус и К-лист.

Имус: Уксус я использую для чистки пальцев. Это единственный способ отмыть чернила.

Эмос: Единственный способ отмыть чернила?

Имус: А К-лист я добавляю в пасту для заточки перьев для письма.

Эмос: А вы потом его не курите?

Имус: Курить это, зачем?

Эмос: Чтобы получать ароматные видения.

Имус: Нет!

Эмос: Ах.

Старик заковылял в жилую комнату, при этом его ноги скрипели так, словно это был сервитор. Он ужасно горбился, и его аугметическая оптика щелкала, выискивая что-то.

Эмос: Вы должны попробовать! Очень целебно, это поможет вашим бедрам.

Имус: Моим бедрам?

Эмос: При ходьбе вас немного разворачивает, всего пара сантиметров на каждом правом шаге. Вы волочете ноги, сэр. Я думаю, что это ревматизм.

Мастер Имус выглядел весьма встревоженным. Эти трое вторглись в его дом. Инспектор был в его спальне, переворачивая матрас. Другой, Эндор, был на кухоньке, принюхиваясь к содержимому разных баночек. За многие годы никто не бывал в жилище мастера Имуса. Он воспринимал это как осквернение.

Имус: Вы инквизитор?

Эмос: Я? Благослови вас, нет! Почему вы так подумали?

Имус: Я просто предположил.

Старик прошаркал к серванту.

Эмос: Прекрасная ваза, но без маркировки.

Он поднял её на руки.

Имус: Это… Прошу вас, будьте осторожны с ней.

Старик не обратил на это внимания. Он вертел вазу в своих длинных и тонких пальцах.

Эмос: Старинная вещь, третья династия.

Он заглянул вовнутрь.

Эмос: Ой, скрепки.

(Звук шагов)

Инспектор вышел из спальни, неся несколько книг.

Эйзенхорн: У вас есть книги.

Имус: А что с ними не так?

Эйзенхорн: Вы любите поэзию?

Имус: Раннюю Империю, Тассидов. Это преступление?

Титус: Вот.

Эндор вышел с кухоньки, держа что-то в руках. У него на лице была мерзкая победная ухмылка. Мастер Имус понял, что то, что он принял поначалу за красоту в напарнике инспектора, на самом деле оказалось жестким высокомерием. Дознаватель Эндор не привык проигрывать.

Эйзенхорн: Что это?

Титус: Это было спрятано на дне банки с кофеином.

Эндор протянул руку. На его ладони лежали шесть небольших пилюль.

Титус: Желтушки Д.

Эмос: Всё несколько усложнилось.

Имус: Они не мои.

Мастер Имус сидит на железной кровати, и дергает на себе одежду.

Имус: Это не моё, не моё, совершенно не моё. Я не пользуюсь подобными вещами. Я даже не знаю, где можно такое приобрести.

Эмос: На улице, все торговцы, которые посещают…

Эйзенхорн: Успокойся, Эмос.

Эйзенхорн смотрел на мастера Имуса.

Эйзенхорн: Для вас всё плохо оборачивается. Дела осложняются.

Имус: Это не моё. Сколько еще я должен вам это говорить?

Титус: Это было на вашей кухне.

Казалось, что Эндор наслаждался положением Имоса.

Имус: Я их туда не клал.

Титус: Да что вы? Кто-то пришел и положил их в банку с кофеином, так что ли?

Имус: Скорее всего. У меня нет другого объяснения.

Титус: Так, достаточно! Пора его обработать!

Эйзенхорн: Притормози, Титус.

Титус: Да он по уши в этом дерьме!

Эйзенхорн: Я сказал — хватит!

Титус: У меня были планы на этот вечер.

Титус Эндор нахмурился.

Эйзенхорн: Фантазер вы мой, дайте-ка мне таблетки.

Эндор ссыпал желтушки в ладонь инспектора. Тот присел на кушетку возле мастера Имуса.

Эйзенхорн: Оставьте нас.

Эндор ушел, чтобы присесть и покурить лхо-сигарету. Старик направился в спальню изучать книги.

Эйзенхорн: Буду откровенен. Для вас всё складывается плохо, сэр.

Имус: Я это сознаю.

Эйзенхорн: Отчеты — это главный вопрос, но желтушки-Д, они осложняют всё дело.

Имус: Я понимаю.

Эйзенхорн: Во-первых, это запрещенное вещество. Во-вторых, это желтушки-Д.

Имус: Я даже не понимаю, о чем выговорите.

Эйзенхорн: Я не в первый раз осматриваю чьё-то жильё и нахожу свидетельства использования наркотиков. Обскура, камушки радости и прочие вещи, но желтушки-Д… Они уничтожают разум. Обычно мы находим их при обстоятельствах, связанных с деятельностью культов.

Имус: Культов?

Эйзенхорн: Мы зачастую находим их вместе с запрещенными текстами и извращенными науками. Человек, у которого есть число погибели может использовать желтушки для того, чтоб они ему помогли и направили в дальнейшем.

Мастер Имус опустил голову на руки.

Имус: Они не мои.

Эйзенхорн: Этот Йосакер ваш?

Имус: Какой?

Эйзенхорн: Я нашел его между Тробишером и ранними Троссидами в вашей спальне.

Имус: Я не знаю, что такого есть в Йосакере. Я не вижу в этом смысла.

Эйзенхорн: Это текст-указание. Он описывает методы использования психотропных наркотиков для получения знаний. Его вы тоже не клали туда, не так ли? Кто-то положил это туда.

Имус: Должно быть положил.

Инспектор вздохнул.

Эйзенхорн: Мастер Имус, вы вызвали вопросы, достойные нашего внимания, серьезные вопросы. Числа, которые показали мне из вашей книги, весьма разрушительны.