Я достал из кармана сотовый телефон, набрал номер Сварадзе.

– Спишь, что ли? – зачем-то спросил, когда сонный Серега невнятно ответил: «Алло». – Тогда просыпайся. Есть дело.

– Сколько времени?

– Девятый час. Собирайся и подъезжай, ты мне нужен… Нет, все нормально… Нет, Челентано еще не готов. Это другое. Записывай адрес. И прихвати с собой какую-нибудь жратву. Придется провести в машине часиков восемь… Да, следить. Ты угадал… За человеком. Ты не знаешь его… Только следить… Не по телефону, Сергей. Подъезжай поскорее, и все расскажу.

– Решил вписать в эту тему Сварадзе? – не открывая глаз, сонно пробормотала Конфетка, когда я засунул трубку обратно в карман.

– Да, но только боюсь, он не впишется.

– Почему же? Серега – покладистый парень. А ведь ты серьезно повелся, Денис. – Светка грациозно потянулась, подняв вверх руки. И ослепительно улыбнулась мне. – Очень серьезно. Я и не ожидала, что сразу же развернешь такую деятельность. Прям с ходу. С места в карьер. Никакой подготовки…

– Ты лишила меня этой возможности – подготовиться. Не оставила времени и поставила перед выбором: или дать Мухе шанс опять загаситься, или доставать его прямо сейчас, развить максимальную скорость, чтобы не успел… Впрочем, – вздохнул я, – боюсь, что он все же успел.

– Ну извини.

– Извиняю… К тому же, Света, не забывай, что, пока не созрел этот Глеб, я буквально изнываю от безделья. У меня куча свободного времени. И вдруг так удачно подворачивается возможность это время занять. Грех ее не использовать. Тем паче, что прокурором все равно надо когда-нибудь заниматься. Довольно, пожил, ублюдок. Пора и честь знать.

– Ты что, собираешься, как только увидишь его, – удивленно выпучилась на меня Конфетка, – так сразу его и мочить?

– Как ты это себе представляешь? У меня нет с собой даже газового баллончика, – развел я руками. – Не бить же Муху кирпичом по башке. Не-е-ет, малышка. Я не стремлюсь просто взять и умертвить этого гада. Мне очень надо перед этим с ним побеседовать. Посмотреть ему в глаза. Увидеть в них… нет, не раскаяние, а ужас.

– Одним словом, ты хочешь сначала его захватить?

– Если получится. Или, как минимум, отследить, куда он попробует смыться. И уже не спеша брать его там. Или казнить его там. Сперва побеседовав. И посмотрев негодяю в глаза.

…Сварадзе появился на черном «Форде Эксплорере». Прокатился по двору, мигнул фарами, узнав нашу «девятку», но мудро решил возле нее не светиться. Отъехал метров на сто, остановился и стал дожидаться, когда я дойду до его внедорожника.

Он и правда был покладистым парнем, этот Серега, и когда я коротко объяснил, что хочу от него на ближайшее время, в ответ лишь заметил:

– Надеюсь, эта охота, в которой ты предлагаешь мне поучаствовать, не внесет никаких изменений в твои планы насчет «Северо-Запада»?

– Никаких.

– Хорошо. Тогда я с тобой. Объясняй, что надо делать. И опиши этого человека.

Описывать Муху я предоставил Конфетке. Какникак, она его видела только вчера, а я – пять лет назад.

– Или я, или Светка сменим тебя часов через восемь, – на прощание пообещал я Сереге. И еще раз напомнил: – Если кто-то похожий на этого Муху нарисуется из подъезда, сразу звони.

Сварадзе в ответ молча кивнул, а Конфетка, когда мы уже подъехали к дому, заметила:

– Боюсь, что ниоткуда он не нарисуется. Во всяком случае, в ближайшее время. Он либо успел ушмыгнуть до того, как мы вчера встали у его дома, либо затаился в квартире, и хрен чем теперь его оттуда достанешь.

К сожалению, все указывало на то, что Света права. Прокурор на горизонте не появлялся. И с каждым днем мои надежды на то, что все же появится, таяли все больше и больше. Минула пятница. Потом выходные. Потом понедельник. Наблюдение с мухинского подъезда я не снимал, и возле него постоянно находился кто-нибудь из нас троих – Конфетки, меня и Сварадзе, – а пару раз к нам в этом деле даже подключился Глеб, который, по его словам, все вопросы с сигнализацией, вроде, решил. Но при этом как-то так, совсем незаметно, невзначай отодвинул сроки своей готовности еще на денек.

– Во вторник можем отправляться на дело, – заверил он меня. – Это точняк.

– Отвечаешь?

Он кивнул. И еще раз повторил:

– Во вторник.

9-го октября.

В тот день выпал первый в этом году и очень ранний даже по питерским меркам снег.

О том, что со сроком, когда отправимся полоскать депозитарий, мы наконец определились, я не сказал Свете ни слова. Рассудил так: хоть она и моя проверенная боевая подруга, хоть и наша подельница, которой каждый из нас троих может довериться как самому себе, незачем сообщать даже ей, когда мы собираемся в банк, если без этого можно легко обойтись. И вечером в понедельник я без зазрения совести соврал Конфетке, что Челентано попросил у меня еще несколько дней, и поход в «Северо-Запад» снова откладывается. В ответ она безразлично сказала: «Хреново», и принялась застилать постель в предвкушении, как сейчас затащит туда меня.

В ночь на вторник возле Мухинского подъезда дежурил Сварадзе. А я до утра старательно ублажал ненасытную Светку, все это время пытаясь выгнать из головы навязчивую мысль: «И чего это нынче я так расстарался? Уж ни прощаюсь ли с этой красавицей, предчувствуя, что эта ночь у меня с ней последняя, что через сутки я спалюсь на „Северо-Западе“ и про отношения с женщинами можно будет надолго забыть?»

В ту ночь мы так и не уснули. А примерно в полдень позвонила из банка Наталья, уверенная в том, что я сейчас нахожусь на ее даче под Вырицей. Несла какую-то околесицу, расспрашивала, как продвигается дело с задуманным мною романом, и единственным – зато огромным – плюсом, который удалось вынести из разговора с ней, было то, что я сумел поинтересоваться как бы невзначай:

– Как там поживает наш рюкзачок? Все еще лежит?

– Лежит, – бесхитростно доложила Наташка. – Куда денется?

И я улыбнулся: «Куда денется? Я знаю, куда. Потерпи, крошка, до завтра».

– До завтра, Наташка.

– До свидания, Денис…

– Наболтался с шалавой? – сварливо проскрипела Конфетка и резко отклонилась назад, когда я попытался поцеловать ее в щечку. – И как же она меня заманала! Когда ты пошлешь ее на хрен?