— Мы уже знаем, где они?

— Они движутся, — ответила Лея.

— Но я вижу их на экране. — Хан склонился над одним из дисплеев. — Введи их координаты в компьютер наведения и включи топографические сенсоры.

Лея развернулась к панели связи, её пальцы запорхали над клавиатурой.

— Поднимай птичку, — казала она минуту спустя.

Двигатели ИТ-1300 заработали, пробудившись от недолгой дремы. Хан потянул рычаг и вывел корабль из убежища в метеоритном кратере на тёмной стороне крохотной луны Селвариса. Он запустил досветовые двигатели и положил «Сокола» на орбиту вокруг аморфного шара. За полусферическим экраном вращался сине-зелёный с белыми прожилками Селварис.

Хан искоса поглядел на Лею:

— Надеюсь, ты следишь и так, и этак?

Лея на мгновение прикрыла глаза.

— Мы в безопасности.

Хан улыбнулся. Йуужань-вонгов было невозможно почувствовать в Силе, но Лея всегда превосходно чувствовала неприятности.

— Просто не хочу, чтобы потом говорили, будто я делаю нечестные ходы.

Лея посмотрела на него.

— Нет, не нечестные, а смелые.

Хан украдкой продолжал разглядывать её. Несмотря на годы беспокойной жизни, лицо Леи не потеряло благородной красоты. Её кожа оставалась такой же безупречно гладкой, как и в тот день, когда Хан впервые увидел её в таком своеобразном месте, как тюремная камера. Её длинные волосы сохранили свой блеск, а глаза — глубокую, призывную теплоту.

После смерти Чубакки Хан и Лея пережили несколько трудных месяцев. Но она дождалась его возвращения; и теперь, куда бы их ни заносило, каким бы опасностям они ни подвергали себя — в основном по инициативе Хана — им всегда было комфортно вместе. Всё, что они делали, казалось Хану правильным. Ему не хотелось быть больше нигде — только здесь, со своей любимой.

«Глупая мысль, — сказал он себе. — Но что правда, то правда, деваться некуда».

Словно прочитав его мысли, Лея повернула голову в его сторону и с подозрением посмотрела на него.

— Что-то у тебя слишком довольный вид как для человека, который готовится к опасной спасательной операции.

Хан не обратил внимания на её озабоченный тон.

— Обыграв Трипио в дежарик, я стал другим человеком, — сказал он.

Лея наклонила голову.

— Не слишком другим, надеюсь. — Она накрыла ладонью его ладонь, лежавшую на рычаге управления, а другой рукой погладила шрам на его подбородке. — Мне понадобилось тридцать лет, чтобы привыкнуть к тебе прежнему.

— Мне тоже, — отвечал Хан без тени юмора.

Сверкая выхлопами, «Сокол» сделал разворот и устремился к двойному терминатору Селвариса.

Низко пригнувшись к ручкам управления, Торш мчался сквозь заросли молодых деревьев и редких йуужань-вонгских растений, пролетая под переплетёнными лианами и над толстыми поваленными стволами. Где получалось, он прижимался к поросшей папоротником земле — как для пущей безопасности, так и для того, чтобы избавить своего тщедушного пассажира от ударов колючих лоз и острых ветвей, а также от укусов растревоженных мух-кусачек и других кровососов.

Но всех усилий Торша было недостаточно.

— Когда мы поменяемся местами? — спросил бит, перекрикивая рёв репульсора.

Торш знал, что он шутит, и ответил в тон:

— Прижми руки к телу и не стой на сидении!

Учитывая разницу в росте, бит должен был сидеть впереди, а Торш — позади него, сцепив пальцы под длинным седлом. Но Торш был более опытным пилотом, ему уже приходилось летать на свупах в нескольких разведмиссиях, где не удавалось раздобыть спидеры. Его большие треугольные ступни плохо справлялись с педалями, и ему приходилось вытягивать руки, чтобы дотянуться до ручек управления, но его зоркие глаза более чем уравновешивали эти недостатки, хоть их и застилали слёзы от встречного ветра.

Торш держал курс вглубь острова, где ветви высоких деревьев переплетались высоко в небе, обеспечивая прикрытие. Мотор работал без перебоев, хотя при резком крене вправо репульсор почему-то начинал кашлять и реветь от напряжения. С восточной стороны и чуть позади слышалось гудение второго свупа, который продирался сквозь такие же густые заросли. Беглецы быстрее добрались бы до своей цели, если бы летели над заливом, но на открытом пространстве они стали бы лёгкой добычей кораллов-прыгунов. Один прыгун уже сделал два круга, стреляя наудачу плазменными снарядами.

Утренний воздух был наполнен дымом от горящей листвы.

Вскоре свуп вылетел из подлеска на обширный соляной пляж, залитый розовым и слепяще-белым светом — место ночлега стай длинноногих птиц. Спеша вернуться в лес до возвращения коралла-прыгуна, Торш сильно надавил на акселератор и повернул к ближайшим деревьям.

Но едва они достигли джунглей, как где-то в кронах деревьев послышался гул. В первое мгновение Торш подумал, что к погоне присоединился ещё один коралл-прыгун. Но звук был другим — в нём ощущалось нетерпение, непохожее на смертоносный вой коралла-прыгуна

Торш почувствовал, как его пассажир выпрямился в седле, позабыв о ветвях.

— Это то, что я думаю? — спросил гуманоид.

— Скоро узнаем! — крикнул в ответ Торш.

Он снова нажал на акселератор. Ветер ударил ему в лицо поверх хилого ветрового стекла, вызвав очередной поток слёз из его глаз. Но все его усилия были тщетны. Штуковины, производившие шум, промчались над ними, заглушив своим гудением рев мотора, и быстро оставили свуп позади.

— Лав пек! — вскрикнул бит.

Торш знал это слово; это было йуужань-вонгское название жуков-прядильщиков — прожорливых и методичных родичей крылатых часовых, известивших охрану о побеге. Лав пек умели плести сети между деревьями, кустами и вообще любыми лиственными растениями. Обычно жуки двигались волнами — первая ткала основу, а следующие, поедая кору, листья и прочую органику, дополняли кружево. Хорошо сплетённая сеть могла поймать или как минимум задержать передвижение существа размером с человека. Сами нити были вязкими и клейкими, хотя и не до такой степени, как блораш-желе.

Догадка бита подтвердилась, когда свуп промчался сквозь передовой фронт роя. За считанные секунды скошенный передок машины усеяли расплющенные трупики насекомых. Торш выдернул несколько штук из шерсти на голове и выбросил подальше. Прямо по курсу в джунгли сыпались тысячи лав пек, разрывая листву, словно градины. Торш стиснул зубы и опустил голову. Какими бы крепкими ни были эти нити, они не удержат свуп с опытным пилотом за рулём.

В пятидесяти метрах впереди уже начала обретать форму первая сеть. Торш нахмурился; у него появилось нехорошее предчувствие. Сеть была гуще тех, которые он видел на других планетах — за ней даже не было видно деревьев. Торш быстро смекнул, что жуки-прядильщики Селвариса принадлежали к особому виду. В то время как половина роя сновала на разных горизонтальных уровнях, вторая половина летала вверх-вниз. В результате их трудов образовалась плотная ткань — настоящая завеса, в которой свуп легко застрянет, как муха в паутине.

Вытянув ноги, Торш лег на ревущий двигатель. С горестным криком бит последовал его примеру, прижавшись теснее к его спине.

Торш вдавил акселератор до упора и направил машину туда, где, как ему казалось, деревьев было меньше. Свуп влетел в сети на скорости более двухсот километров в час; слои-завесы рвались с громким визжащим звуком, похожим на стон. Арьергардные жуки врезались в капот, словно мягкие пули, и бит несколько раз вскрикнул от боли. Свуп закачался; двигатель протестующе взвыл. Торш покрепче вцепился в рычаги — липкие нити вырывали их у него из рук. Он попробовал подняться вверх, но тут же убедился, что в кронах деревьев ещё опаснее: там было много ветвей, а в листьях обитали тучи ненасытных игольчатых ос.

Не желая уступать ни сантиметра, Торш выжимал из мотора последние силы. И вдруг свуп прорвался сквозь последнюю паутину. Липкие нити жарились на перегретом моторе, источая ядовитый смрад. Торш выплюнул нити изо рта и протёр лапами глаза.