Обрадовавшись неожиданной встрече, Евгений извинился перед Анной и направился навстречу Буйнову:

– Леша! Как кстати мы встретились! Мне очень нужен твой совет!

– Конечно, чем могу помочь? – спросил Буйнов, пожимая ему руку и снимая пальто.

– Дочь просит в подарок шубу, – ответил Евгений. – Она у меня замуж выходит, представляешь!

– Поздравляю! Так какие проблемы? У нас большой выбор шуб. Более того, завтра вечером у меня в салоне как раз намечаются очередные «меховые посиделки» с показом новой коллекции из каракуля. Я тебя с дамами приглашаю! – сказал Буйнов, и, бросив через плечо Евгения взгляд на сидящую за столиком Анну, слегка поклонился ей, здороваясь.

Поблагодарив его за приглашение, Евгений вернулся к Анне.

– Кто это? – шепотом спросила Анна, провожая взглядом его собеседника.

– Алексей Ильич Буйнов, известный в городе меховщик, – ответил Евгений. – Кстати, он приглашает нас завтра к себе в салон на «меховые посиделки». Говорит, будет демонстрировать новую коллекцию из каракуля.

– Каракуль… – поморщилась Анна. – Старушечий мех, его носят только пожилые женщины.

– Знаешь, я ничего в этом не понимаю, но, думаю, нам стоит принять приглашение – нужно присмотреть свадебный подарок для моей дочери – она просила шубу из лисы.

«Ничего себе запросы у его доченьки!..» – оторопела Анна.

Евгений, увидев ее изменившееся лицо, предложил:

– А, может быть, съездим все вместе завтра и выберем вам обоим что-нибудь по вкусу? Заодно познакомишься с Олей.

– Надеюсь, она будет без своей мамы? – настороженно спросила Анна.

– Без… Но даже если бы и с мамой была, тебе нечего было бы опасаться, – сказал Евгений. – Моя бывшая жена – очень хороший человек.

– Что же ты тогда с ней развелся? – поинтересовалась Анна, бросив на Евгения полуревнивый-полуобиженный взгляд.

– Есть причина, но мы с тобой ее не будем обсуждать, хорошо? – твердо сказал Евгений. – А с Олей тебе нужно познакомиться, потому как вам, так или иначе, придется общаться.

– Конечно, дорогой, – согласилась Анна, уже пожалев, что повела себя, как ревнивая школьница. – Я не против.

На следующий день они поехали на знаменитые «меховые посиделки», периодически устраиваемые хозяином «Хелены» для своих клиентов.

По пути они забрали из дома Ольгу, которая всю поездку промолчала, украдкой разглядывая Анну. Но Евгений зря волновался: Ольга и Анна, приехав в салон, начали довольно дружелюбно переговариваться, обсуждая модели, которые демонстрировали на подиуме длинноногие девушки из модельного агентства.

Даже Евгению понравились элегантные шубы из светло-коричневого и палевого каракуля. Юные стройные манекенщицы в них были похожи на северных королев.

– И совсем не старушечьи шубы, – шепотом заметил он на ухо Анне, – а очень даже симпатичные, вон посмотри! Может быть, тебе такую купим?

– Думаешь? – Анна заинтересованно окинула взглядом выбранную им шубу.

– Модель «Венера», – прокомментировала ведущая показа. – Шуба из афганского каракуля, цвета «шампань», с богатым воротником из окрашенного песца. Желающие могут примерить все модели после окончания показа.

Услышав слова «афганский каракуль», Евгений почувствовал, как у него внутри что-то дернулось. До сих пор он не мог спокойно слышать название этой страны…

Посмотрев уже совсем другим взглядом на шубу, которая вдруг приобрела для него некий зловещий ореол, Евгений незаметно отошел в сторону от оживленно обсуждавших модели женщин.

В этот момент его окликнул Буйнов, и, взяв под руку, повел к себе в кабинет.

– Проходи, Евгений… Пока там твои дамы смотрят и примеряют наши изделия, мы с тобой сможем спокойно покурить и выпить коньячку, – предложил он.

– Я за рулем, – отказался Евгений. – А вот покурить – это с удовольствием.

– Не волнуйся, я тебе немного налью…

– Ну, давай, – согласился Евгений, и уже было собрался сесть в предложенное кресло, как вдруг его взгляд наткнулся на висящую на противоположной стене большую фотографию, на которой Буйнов был снят в обнимку с седовласым смуглым мужчиной на фоне каких-то ярких иностранных выставочных стендов.

– Это ты с кем? – спросил Евгений, подходя к стене с фотографией.

– Где? А-а, это я в Копенгагене на пушном аукционе с одним из афганских поставщиков, Шамимом Сабзоем. Как раз из его каракуля мы и сшили нынешнюю коллекцию. Я очень ею доволен.

Ощущая смутное беспокойство, Евгений пристально вглядывался в фотографию. Что-то в лице стоящего рядом с Алексеем мужчины было ему очень знакомо.

«Может быть, мы где-то с ним сталкивались по делам? Эти глаза…» – думал он. И тут память вдруг выдала ответ – эти глаза были не из мира бизнеса, а совсем из другого мира – мира войны…

Уже предчувствуя ответ Алексея, Евгений спросил его:

– У твоего поставщика какие-то проблемы с ногами?

– Откуда ты знаешь? – удивился Буйнов. – Да, он ходит медленно и с тростью, наверное, у него, действительно, какое-то заболевание ног…

Удовлетворенно кивнув, Евгений сказал:

– У него их просто нет… – и взяв из рук Алексея рюмку с коньяком, выпил ее залпом и опустился в кресло.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Буйнов, непонимающе глядя на Евгения.

– Что у твоего поставщика нет ног, – ответил Евгений.

– Откуда ты знаешь? – опешил Буйнов. – На фотографии этого же не видно…

– Видишь ли, Леша, мы с ним уже встречались…

– Когда, где? – Буйнов потрясенно воззрился на Евгения.

– В Афганистане, в 1984 году…

Апрель восемьдесят четвертого был холодным по погоде, но жарким по боям. Шла 7-я Панджшерская операция.

В одном из ущелий, отходящих ветками от Панджшерского ущелья, попал в духовскую засаду один из советских батальонов. На беду уже третий день шел противный мокрый снег, не дающий авиации возможности прийти на выручку ребятам. Тогда был отдан приказ выдвигаться колонной без сопровождения, и идти по ущелью в сторону Анавы и дальше, на Руху, где кипели бои.

Свернув направо с трассы Кабул–Термез у городка Джабаль, колонна двинулась по Панджшерскому ущелью к Анаве.

Слева от дороги, идущей по дну ущелья, почти отвесно вздымались горы, а справа протекала речка Панджшер, за которой тоже высились горы, проглядывающие черной массой сквозь летящие хлопья мокрого снега.

Благополучно и без помех миновав кишлак Гульбахар, означающий в переводе «Весенний сад», хотя никаких садов здесь не было и в помине, колонна спешно двинулась дальше по ущелью. До места оставалось километров двадцать.

Евгений, сидящий на броне БТРа, идущего в колонне третьим, сжимая автомат, настороженно вглядывался в снежную круговерть.

Вдруг впереди неожиданно раздался сильный взрыв.

Водитель БТРа, резко затормозив, остановил машину. Евгений и сидящие рядом бойцы ссыпались с брони, и, укрываясь в боевой готовности за бортом машины, пытались понять, что происходит, напряженно ожидая, что сейчас сверху, как это не раз бывало, последует шквальный огонь. Но было тихо.

Евгений короткими перебежками, укрываясь за бортами передних машин, побежал в начало колонны.

БМР – боевая машина разминирования, идущая впереди колонны, зацепила мину. Саперов взрывной волной снесло с машины и раскидало по разные стороны дороги. Минный трал, прикрепленный к БМР спереди, был искорежен взрывом.

Оглушенные бойцы поднимались с земли и перебегали под укрытие брони БМР.

– Мины, товарищ старший лейтенант, – увидев Евгения, сказал сапер Кириллов, отряхивая бушлат от мерзлой земли и снега. – Духи оставили минный заслон. Самих-то их вроде не видно. Сейчас пойдем, посмотрим. Черт, руки замерзли! Вася, давай, за мной!

Рыжий Вася Степанов, утирая кровь из носа, разбитого во время падения с машины, взял второй щуп и пошел чуть позади и сбоку от Кириллова, осторожно протыкая землю на дороге.

Евгений, наблюдая за ними, время от времени настороженно окидывал взглядом нависавшие слева горы.