Внося в ход состоявшейся беседы лирическую ноту, поэт Олег Пономарёв блистательно исполнил для собравшихся несколько своих песен. И тоже – о самом главном.

О КНИЖНЫХ НОВИНКАХ

По благословению Высокопреосвященнейшего Константина, Архиепископа Тихвинского, Ректора Санкт-Петербургской Духовной Академии и Семинарии в совместном петербургско-московском издательстве "Красный звон" вышел посвящённый памяти Владимира Солоухина сборник "Песни паломника" (составитель А.С. Бочков). Книга подготовлена при участии Православного братства священномученика Ермогена, патриарха Московского и всея Руси чудотворца, и включает в себя три десятка поэтических текстов с нотами – так называемую православную бардовскую поэзию, основывающуюся на евангельских сюжетах и темах постижения Православной веры современным человеком. Среди авторов слов – как известные русские поэты-классики, так и поэты сегодняшней поры, читатель встретит здесь имена великого князя К.Р., писателя Ивана Аксакова, поэта Льва Ошанина, протоиерея Николая Гурьянова, иеромонаха Романа (Матюшина) и других стихотворцев. Но главное – в "Песнях паломника" разлит дух любви к Богу и созданному Им миру и, разучивая эти необычные песнопения, читатель и сам, не сходя, может быть, даже с места, совершит паломничество по духовным святыням и наполнит свою душу чистотой и светом истинной веры.

Известный петербургский поэт, прозаик, переводчик, автор интереснейших эссе о культуре и вообще, как сказал бы критик Владимир Бондаренко, яркий представитель нового "поколения сорокалетних" – Евгений Лукин – выпустил в издательстве "Союз художников" датированную уже 2007 годом книгу своих эссе, статей и переводов "Пространство русского духа", содержащую глубокий анализ произведений русского героического эпоса и русского авангарда XX века, проецируемый на завершающие книгу переводы стихов древнегреческого поэта Тимофея Милетского, знаменитого скальда Харальда Хардрада и других зарубежных поэтов. Читателя ждёт удивительное путешествие в таинственный мир пушкинского Лукоморья, он будет исследовать перипетии и метания судьбы вещего князя Олега, погрузится в лабиринты поэтики Велимира Хлебникова, проанализирует особенности жанра русских эпитафий и совершит другие историко-филологические экскурсы.

Сразу несколько интересных книг появилось за последнее время в городе Воронеже. Среди них два сборника необычайно чистого и светлого по духу поэта Ивана Щёлокова – "Страждущий ветер" (Воронеж: Центр духовного возрож- дения Черноземного края, 2004) и "Готовит любовь для полёта крыло" (Воронеж: Издательство Е.А. Волховитинова, 2006), в которых поэт, продолжая следование русской классической традиции строгого стихосложения, говорит с читателем о таких основополагающих для жизни каждого человека вещах, как любовь, патриотизм, человечность, стремление к истине и верность нравственным заветам наших предков. Это также книга стихов Сергея Попова "Вопрос времени" (Воронеж: Издательство Е.А. Болховитинова, 2005), включающая в себя стихи и поэмы этого оригинального автора из его прежних книг. В отличие от поэзии И.Щёлокова у Сергея Попова можно встретить стихи, написанные без знаков препинания, а также другие новаторские приёмы, которые, впрочем, не заслоняют собой того, о чём хотел поведать читателю автор. Изданы также две книги исторических и краеведческих этюдов Николая Сапелкина – "Свете тихий" и "Церковная старина" (Воронеж: Издательский Дом "Алмаз", 2006), в которых автор исследует жизнеописания легендарного разбойника Кудеяра, размышляет о судьбе и личности святых Митрофана Воронежского, Тихона Задонского и Иосифа (Богословского), рассказывает о православных диаспорах Африки и Латинской Америки, воссоздаёт историю воронежских храмов и монастырей, анализирует деятельность существующих в области религиозных сект.

ЖД. Дмитрий Быков – М.: Вагриус, 2006, – 668 с.

Не собиралась ничего писать по поводу этой книги. Не смогла прочесть. Отшвырнула бледный том. У каждого, даже у Быкова, может случиться неудача, нехорошо злорадствовать. После "Пастернака" автор взял глухую ноту, не будем тыкать пальцем. "Пастернак" книга хорошая, и не только потому, что получила большую премию. Будем благодарны писателю за то, что удалось, и не будем топтать за то, что не удалось. Но стали появляться статьи, в которых авторы захлёбывались от восторга именно в связи с "ЖД". Типичный случай – госпожа Пустовая с её новомировским панегириком. Задело. Пришлось сесть, дочитать. Заглянуть в лицо каждой странице. Доказала себе, что первое впечатление не обмануло. Текст – словесное мыло. Но об этом чуть позже.

Сначала о, так сказать, концепции.

Госпожа Пустовая хвалит Быкова за то, что он слишком привычную нашему сознанию линию векового противостояния Восток – Запад в своём лихом сознании "повернул на девяносто градусов" и устроил тем самым новую смысловую, историческую и всякую другую оппозицию Север – Юг. По Быкову, оказывается, что многострадальная, безответная, подлинная Россия терпит от одновременного нашествия злых северян, викингов-Рюриков, и от коварного южного Каганата, как известно, организованного хитрыми евреями для поработительных целей. В общем, гипербореи и гиперевреи.

Россия настоящая, исконная покорно, жизнелюбиво претерпевает всё это безобразие, варит щи, обстирывает вояк, ставит на сексуальное довольствие, буде они забредут на территорию деревни. В данном случае Дегунино. Этой своей безропотностью она и победит, или хотя бы выживет. Такая вот мысль.

Мысль как мысль. Таких конструкций можно настроить сколько угодно. Если эту воображаемую линию повернуть не на девяносто, а на сорок пять градусов, то получим противостояние Юго-Запад – Северо-Восток. Староверы – турки, или староверы – униаты, Валентин Катаев – Мельников-Печерский.

Можно эту линию расположить на манер клубного шеста, по линии верх – низ, почвенники – циолковцы, трансвеститы – марсиане. Потом, почему линия оппозиции должна пролегать обязательно в пространстве? И потом, почему обязательно оппозиция? Возможна большая историческая смысловая рифма. Много писалось, что двадцатый век в поразительной степени идейно и психологически повторяет век восемнадцатый. Чем не основа для какой-нибудь беллетристическо-демагогической контрукции.

В общем, попахивает от всех таких построений обыкновенным интеллектуальным развратом. Автору "хочется" так, и это единственное обоснование идейной конструкции сочинения. Критику хочется что-то во всём этом увидеть. В конце концов, пусть. Это пустовое дело. "Всякий имеет право обнимать столб, но не каждый пользуется этим правом."

Перейду к более существенному на мой взгляд моменту. Идеи идеями, они как угодно могут возникать и существовать в сознании того или иного человека, но если он хочет ими поделиться, то просто обязан их "выразить". Если это сочинение, претендующее на имя художественного, то выражать идеи надо художественным образом. С помощью пластического языка, системы персонажей, сюжета и т.п. Пока этого не произошло, то идеи этой, собственно говоря, и нет, и обсуждать просто нечего.