— Каждый живет так, — пожала плечами Марина, — как ему удобнее.
— Чего ж тут удобного?! Приехал из самого Красноярска, из квартиры с душем...
— Пьем или нет? — снова перебил Игорь, поднял свои стакан.
Чокнулись, но выпили без тоста, без подъёма.
— Не-ет, — продолжил Юрий Андреич, проглотив кусок колбасы, — Игорек, он парень талантливый. Он далеко пойти может! Печатают ведь его, в "Родных просторах" вон, еще где-то, а если печатают — видят: достоин. Но жалко же саму-то жизнь. Разве вот это, — он оглядел комнатенку-кухоньку, — это вот — жизнь? И как отсюда что-то увидишь путнее? Хоть бы искупнулся когда, хоть бы с удочкой посидел, для души.
— А Марина учителем здесь быть собирается, — вдруг громко произнес хозяин, и в голосе то ли искренняя радость, то ли ехидство.
— Да-а? правда?
Она качнула головой:
— Может быть.
— Хорошее дело. Учитель, это самое то. Школа у нас добрая, отопление от кочегарки. Классы, правда, маленькие, но и детей-то нынче...
— А с учителями как?
— Н-ну, с учителями сложный вопрос, — Юрий Андреич, размышляя, пожевал губы. — На первый взгляд посмотреть — милое дело. Парни такие, лет по двадцать, нарядные, городские. Душа радуется. И историю парень ведет, и химию сейчас, и черчение. А если разобраться... Кхм... Вот глядите, Марина, закончил он институт, и ему в армию. На сколько там их сейчас? На год, на два... Но можно вместо нее у нас поработать, в такой вот школе...
— И что здесь плохого? — удивилась Марина расстроенному голосу соседа. — Наоборот, кажется...
— Да вообще-то так-то так... Только ведь как срок кончается, они уезжают. Все как один, без задержки, сейчас же. И учат так же, без интересу. Согласны?
— В этом плане — да. Но уезжают потому ведь, что условий, наверное, нет.
Игорь на эти слова громко хмыкнул, Марина вздрогнула, потупилась и не продолжала.
— Эх, хорошо у вас, — разбил паузу Юрий Андреич, — но идти надоть. Старуха там, чувствую, уже рвет и мечет. Еще возьмет на ферму побежит, искать, — налил себе и Игорю по полстакана, у Марины еще осталось с прошлого раза. — Давайте-ка на посошок. К семи на ферму опять, опять с коровами там...
— А личная корова у вас есть? — встряхнулась, сбросила обиду на ухмылку Игоря гостья.
— Е-есть. И корова есть, и курицы, и свинью по весне берем, и скоро вот помидоры в целлофане появятся.
— Никогда так, вживую, коров не видела.
— Да ниче интересного, — поморщился Юрий Андреич. — Мычит, сено жрет без отдыху, навоз потом из-под ее ворочать не переворочать. Доить в шесть утра подыматься... Ну, вздрогнем давайте!
Выпили и он, покряхтывая, явно нехотя, встал.
— Счас жена накинется. Когда при ей пью — пожалуйста, а на стороне... — И другим, деловым тоном предупредил Игоря: — Бутылку не затеряй, вернуть надо будет. — Надел шубейку, шапку, потоптался в пороге, остановил взгляд на Марине. — Не знаю, еще увидимся, нет, так вот я попросить хотел вас, если можно. Игорек, только ты не обижайся, ладно? — Тот молча пожал плечами. — Вы, Мариночка, все-таки подействуйте на него как-нибудь, чтоб зажил нормально. Ведь нельзя же так. Что это?.. Сами же видите... Ладно?
— Я попробую... гм... но это вряд ли в моих силах.
— Ну, как-нибудь... построже как-нибудь.
— До свидания, Юрий Андреич? — потеснил его за порог хозяин.
— Да, бывайте. Не сердитесь только.
— Да вы что, все нормально...
— И часто вы так? — Марина потихоньку начала убирать со стола.
— Раз в неделю, иногда реже.
— Ну, это нормально, я уж думала...
— Нет, не нормально. Завтра насмарку.
— В каком смысле?
— Работать не смогу, голова не та будет. — Игорь присел на корточки, поорудовал кочергой в топке. — Хотя что — у Бога, как здесь любят выражаться, дней много. — Положил поверх углей пару березовых поленьев, прикрыл дверцу, поднялся. — Н-да, все поверить никак не могу, что это ты. Как ты вообще решилась, за тридевять земель, в такой дубак?
— По дурости, наверно... Сама не знаю. Что-то как бы толкало... А холодильника, конечно, нет?
— Вон сенки — лучше любого холодильника — минус сорок градусов, мгновенная заморозка.
— А летом как?
— Ледник есть, если что. Да я без холодильника вполне обхожусь.
Марина вздохнула:
— При желании без очень многого обходиться можно.
— Вот именно. Обилие удобств развращает.
— Слушай, тебе надо бы в монастырь лучше уйти.
— К сожалению, — теперь вздохнул Игорь, — я в Бога не верю. И тем более, никому не хочу подчиняться, особенно после армии... может, природе только, но с ней не поспоришь. — Он сел на кровать, зевнул, потер глаза.
— Что, — в голосе Марины послышалась то ли жалость, то ли ласковость, — спати хочешь?
— Да наверно... Что еще делать...
— Можно поговорить, например. Тебе не интересно, как в Красноярске? Как там твои многочисленные друзья?
Игорь пожал плечами:
— Да нет, прости, не интересно, и друзей перезабыл уже.
— А Женька, кстати, с Лизой заявление подали.
— Куда?
— Ну, куда — в загс.
— И гостья задержала на Игоре взгляд, ожидая, удивится он или нет; но лишь снова пожал плечами.
— Через месяц свадьбу планируют. Приедешь?
— Если пригласят, может... Не знаю.
Замолчали. Игорь развалился на кровати, прикрыл глаза, Марина сидела у стола, постукивала пальцами по истертой клеенке. Наконец, она не выдержала:
— А этот Юрий Андреич интересный человек, кажется. Хотя я ведь раньше с такими никогда не сталкивалась... И разговаривает забавно — целое сплетение диалектов. Материал идеальный для курсовой.