Джойс Корт забинтовала Тимоти Биннетту руку.

Старик сел и открыл глаза. Потом посмотрел на своих племянников и засмеялся. В смехе его не было ни истерики, ни безумия; это был здоровый, искренний смех, не смолкавший довольно долго.

— Ну вот и ладненько, повеселились, и будет, — сказал Спейд. — Давайте теперь поговорим про убийства.

— О первом я знаю ровно столько, сколько вам рассказал, — отозвался старик, — и его даже нельзя назвать убийством, потому что я просто...

Уоллес Биннетт, по-прежнему сотрясаемый дрожью, с трудом процедил сквозь зубы:

— Это ложь. Вы убили Молли. Мы вместе с Джойс выбежали из ее комнаты, когда услышали крик и выстрел, и мы видели, как она упала из дверей вашей спальни, но никто не выбежал оттуда.

— Ну что ж, я вам расскажу. Это был несчастный случай, — спокойно проговорил старик. — Мне доложили, что какой-то парень из Австралии хочет увидеться со мной по поводу моих австралийских владений. Это показалось мне несколько странным, — старик усмехнулся, — особенно если учесть, что я никогда там не бывал. Я не мог понять, то ли мои собственные племяннички что-то заподозрили и затеяли какую-то игру, то ли ее затеял кто-нибудь другой, но я не сомневался, что Уоллес постарается выдоить из австралийского джентльмена как можно больше информации и в результате я могу лишиться бесплатного крова.

Он хихикнул.

— Поэтому я решил связаться с Айрой, чтобы перебраться к нему, если тут запахнет жареным, и попытался избавиться от австралийца. Уолли всегда считал меня полоумным, — старик ухмыльнулся племяннику прямо в лицо, — и боялся, что меня запрут в дурдом до того, как я составлю завещание в его пользу, или же вообще аннулируют завещание. Видите ли, У него довольно скверная репутация из-за афер на фондовой бирже, и он прекрасно знал, что ни один суд не назначит его моим опекуном, если я свихнусь, тем более что другой мой племянник, — старик ухмыльнулся в лицо Айре, — весьма почтенный и уважаемый адвокат. Поэтому Уолли, опасаясь, как бы я не натворил глупостей и не загремел в психушку, занялся гостем сам, а я разыграл спектакль перед Молли, которая оказалась под рукой. К сожалению, она восприняла все слишком серьезно.

Я вытащил пистолет и развопился, что меня преследуют австралийские шпионы и что я пристрелю этого поганца на месте. Молли разволновалась и попыталась отобрать у меня пистолет. Я и опомниться не успел, как раздался выстрел. Мне пришлось быстренько придушить самого себя, чтобы оставить красные пятна на шее, и сочинить историю про смуглого верзилу.

Старик смерил Уоллеса презрительным взглядом.

— Я и не знал, что он меня покрывает. Я всегда считал его подонком, но даже подумать не мог, что он падет так низко, чтобы из-за денег покрывать убийцу собственной жены — даже если он ее не любил.

— Оставим это, — произнес Спейд. — Давайте-ка перейдем к дворецкому.

— Я ничего не знаю о дворецком, — заявил старик, твердо глядя Спейду в глаза.

— Вам пришлось убить его как можно быстрее, чтобы он не успел никому ничего рассказать, — сказал Спейд. — Вы тайком спустились по черной лестнице, открыли кухонную дверь, чтобы ввести всех в заблуждение, потом подошли к парадному входу, позвонили в колокольчик, захлопнули за собой дверь и спрятались под лестницей возле подвала. Когда Джарби открыл дверь, вы выстрелили ему в затылок, выкрутили пробки, которые находятся сразу за подвальной дверью, а потом в темноте прокрались по черной лестнице к себе и аккуратненько стрельнули себе в руку. Я слишком быстро сюда прибежал; поэтому вы тюкнули меня пистолетом, бросили его в коридор и растянулись на полу, пока я пытался потушить фейерверк под черепушкой.

Старик презрительно фыркнул:

— Вы просто...

— Прекратите, — спокойно сказал ему Спейд. — Давайте не будем спорить. Первое убийство было несчастным случаем — ладно, будь по-вашему. Но второе — самое настоящее убийство. И нам не составит труда доказать, что все три пули, в том числе и пуля в вашей руке, вылетели из одной и той же пушки. Какая разница, за первое убийство вам присудят высшую меру или за второе? Повесить вас могут только раз. — Спейд лучезарно улыбнулся. — И они это сделают.