Данди обвел рукой библиотеку со всем ее содержимым.

— Неплохая обстановочка для потерпевшего крах человека.

— У его жены остались какие-то деньги, — сказал Айра Биннетт. — К тому же он всегда жил не по средствам.

Данди бросил на Биннетта грозный взгляд:

— Так вы действительно думаете, что ваш кузен не ладил с женой?

— Я не думаю, — спокойно ответил Айра. — Я знаю.

Данди кивнул:

— Вы также знаете, что он воспылал страстью к своей свояченице, Джойс Корт?

— Этого я не знаю. Но такие сплетни ходили.

Данди что-то проворчал себе под нос и внезапно спросил:

— Что сказано в завещании старика?

— Я не в курсе. Я даже не знаю, составил ли он завещание. — Айра обернулся к Спейду и искренне добавил: — Я сказал им все, что мне известно, все без исключения.

— Этого недостаточно, — заявил Данди и, ткнув большим пальцем в сторону двери, велел сержанту: — Отведи его и покажи, где подождать. Том, а потом позови сюда вдовца.

— Слушаюсь!

Верзила вышел вместе с Айрой и вернулся с Уоллесом Биннеттом. Лицо у вдовца осунулось и побледнело.

— Ваш дядя составил завещание? — спросил его Данди.

— Не знаю, — ответил Биннетт.

— А ваша жена? — вкрадчиво спросил Спейд.

Биннетт горько усмехнулся:

— Мне придется поведать вам о том, о чем я предпочел бы умолчать. У моей жены не было своих денег. Когда у меня начались финансовые затруднения, я перевел часть имущества на ее имя. Жена не спросясь обратила это имущество в деньги. Она оплачивала наши счета — я имею в виду текущие расходы, — но вернуть мне деньги отказалась и заявила, что я не получу от нее ни пенни, независимо от того, будем ли мы вместе или разведемся. Ни при жизни, ни после смерти — так она сказала.

— Вы хотели развестись? — спросил Данди.

— Да.

— Почему?

— Наш брак не был счастливым.

— Джойс Корт?

Биннетт покраснел и напряженно ответил:

— Я искренне восхищаюсь Джойс Корт, но мой развод не был связан с нею.

— И вы уверены — до сих пор абсолютно уверены, — что не знаете никого похожего по описанию на человека, пытавшегося задушить вашего дядю? — спросил Спейд.

— Абсолютно уверен.

В комнате раздался еле слышный звон дверного колокольчика.

— Ладно, пока можете быть свободны, — недовольно буркнул Данди.

Биннетт вышел из библиотеки.

— Этот парень врет как сивый мерин, — убежденно заявил Полхауз. — И...

Внизу громыхнул пистолетный выстрел. Свет в библиотеке погас.

Три детектива, путаясь друг у друга под ногами в кромешной тьме, выскочили в темный коридор.

Спейд первым добежал до лестницы. Услышал дробный стук спускающихся шагов, но ничего не смог разглядеть, пока не свернул на второй лестничный пролет. Через открытую дверь с улицы струился тусклый свет и освещал темную фигуру, стоящую спиной к двери.

В руке у Данди, бежавшего за Спейдом по пятам, вспыхнул фонарик — и ослепительный луч упал на лицо человека, который застыл в дверном проеме.

Это был Айра Биннетт. Он прищурился от света и указал рукой себе под ноги.

Данди направил луч фонарика на пол. Там ничком лежал Джарби; из дыры, пробитой пулей в затылке, сочилась кровь.

Спейд тихо выругался.

Том Полхауз грузно затопал по лестнице, сопровождаемый Уоллесом Биннеттом. Сверху донесся испуганный голос Джойс Корт:

— Что такое? Уолли, что там стряслось?

— Где у вас пробки? — рявкнул Данди.

— За подвальной дверью, под лестницей, — ответил Уоллес Биннетт. — А в чем дело?

Полхауз протиснулся мимо Биннетта и устремился к подвальной двери.

Спейд, прорычав нечто нечленораздельное, оттолкнул Уоллеса Биннетта в сторону и помчался по лестнице вверх. Отмахнулся от Джойс Корт и рванул дальше, не обращая внимания на ее испуганный возглас. Но не успел он добежать до третьего этажа, как там раздался пистолетный выстрел.

Спейд помчался к спальне Тимоти Биннетта. Дверь была распахнута. Он вошел.

Какой-то тяжелый тупой предмет ударил его в правый висок. Спейд пошатнулся, сделал несколько шагов и упал на одно колено. Что-то с лязгом стукнулось об пол за дверью.

И тут зажегся свет.

На полу, посреди комнаты, лежал лицом вверх Тимоти Биннетт, раненный в левую руку. Пижама его была разорвана. Глаза закрыты.

Спейд встал и схватился рукой за голову. Посмотрел на старика на полу, обвел глазами спальню, увидел лежащий в коридоре черный автоматический пистолет и пробормотал:

— Давай, старый душегуб, вставай и садись в кресло. Я попробую остановить кровь, не дожидаясь врача.

Старик на полу не шевельнулся.

В коридоре послышались шаги, и в спальню ворвался Данди. За ним появились оба молодых Биннетта. Лицо у лейтенанта потемнело от ярости.

— Кухонная дверь распахнута настежь, — сказал он, запыхавшись. — Бегают, понимаешь, туда-сюда, как...

— Забудь про дверь, — сказал Спейд. — Дядя Тим — вот кто нам нужен.

Не обращая внимания на изумленный возглас Уоллеса Биннетта и недоверчивые лица Данди и Айры Биннетта, Спейд склонился над стариком:

— Ну же, вставай! И расскажи нам, что увидел дворецкий в замочную скважину.

Старик не шелохнулся.

— Он убил дворецкого, потому что я сказал ему, что Джарби подглядывал, — объяснил лейтенанту Спейд. — Я тоже посмотрел в замочную скважину, но увидел лишь кресло и часть окна. Наверное, мы успели тогда спугнуть старого разбойника, и он вернулся в постель. Отодвиньте-ка кресло, а я займусь окном.

Он подошел к окну и принялся тщательно его обследовать. Покачал головой, протянул назад руку и попросил:

— Дайте мне фонарик.

Данди сунул ему в руку фонарь.

Спейд поднял раму и высунулся в окно, освещая фонариком стену. Потом что-то проворчал и другой рукой потянул из стены кирпич чуть ниже внешнего подоконника. Кирпич легко вылез из кладки. Положив кирпич на подоконник, Спейд сунул руку в тайник и извлек оттуда пустую черную кобуру полупустую коробку патронов и незаклеенный конверт. Держа в руках свои находки, он обернулся к остальным. Джойс Корт тем временем принесла таз с водой и бинты и встала на колени возле Тимоти Биннетта.

Спейд положил кобуру и патроны на стол, после чего раскрыл конверт. Внутри оказалось два листка бумаги; каждый из них с обеих сторон был исписан крупным четким почерком. Спейд прочел один абзац про себя, разразился смехом и начал читать сначала, но теперь уже вслух:

"Я, Тимоти Киеран Биннетт, находясь в здравом уме и твердой памяти, объявляю свою последнюю волю. Моим дорогим племянникам, Айре Биннетту и Уоллесу Биннетту, в благодарность за искреннюю теплоту, с какой они приняли меня в своих домах, дабы покоить и нежить мою старость, я завещаю в равных долях все свое земное имущество, а именно свои бренные останки вместе с одеждой.

Кроме того, я завещаю им все расходы на мои похороны, а также следующие воспоминания. Во-первых, воспоминание об их доверчивости — о том, с какой готовностью они поверили, что пятнадцать лет, проведенных мною в Синг-Синге,[1] я прожил в Австралии; во-вторых, воспоминание об оптимизме, с каким они предположили, будто за пятнадцать лет я скопил несметное богатство, и если я жил на их счет, брал у них в долг и не тратил из своих сбережений ни гроша, то лишь потому, что берег свои сокровища, которые они надеялись унаследовать, а вовсе не потому, что у меня попросту не было денег; в-третьих, воспоминание об их надежде на то, что я оставил бы им наследство, даже если бы оно у меня было; и, наконец, воспоминание о том, что у них нет ни капли чувства юмора, поскольку они явно не смогут оценить, насколько забавно все это было. Подписано и заверено..."

Спейд поднял глаза и добавил:

— Даты здесь нет, но подпись стоит — «Тимоти Киеран Биннетт» с завитушками.

Айра Биннетт побагровел от злости.

Уоллес был бледен, как призрак, и дрожал всем телом.