Лайтфут ехал впереди вниз по широкой одинокой улице, по щиколотку утопая в грязи. Магазины, пивные и игровые притоны выстроились вдоль деревянной мостовой. На каждом здании была яркая вывеска, за которой находил убежище народ, играющий в карты, в черных пальто и широкополых шляпах, женщины в сатиновых платьях, ковбои и один-два горца.

«Это — неприятный город», — подумала Джонти, когда Лайтфут остановил жеребца перед пивной, которая была побольше и покрасивее остальных.

— Вот здесь — «Конец пути», — он улыбнулся Джонти и спрыгнул на землю.

Джонти подняла глаза на внушительный фасад, на котором красной краской было написано его название. Сквозь двери доносилось шарканье ног, приглушенные голоса, громкий смех, звон стаканов и жужжание вращающейся рулетки.

Нервничая, Джонти спешилась, услышав звуки выстрелов из огнестрельного оружия. Она вздрогнула и тихо вскрикнула, и Лайтфут положил ей руку на плечо, успокаивая.

— Привыкни к таким звукам, Джонти, — посоветовал он. — В этом городе нечего и говорить о законе, а перестрелка — вполне обычное дело.

Джонти изнуренно улыбнулась своему высокому другу и пошла за ним через вращающуюся дверь.

Несмотря на свой блистательный внешний вид, «Конец пути» имел запах, характерный для всех пивных Запада — запах пота, сигаретного дыма, алкогольных напитков, кожи и шалфея. Лайтфут пробирался, работая локтями, к длинной стойке бара, а Джонти с трудом пробивалась за ним. Она никогда еще не видела так похожих на закоренелых преступников людей.

— Он наверху у себя в кабинете, — ответил угрюмый бармен на вопросительный взгляд Лайтфута. — Первая дверь налево.

Поднимаясь по широкой старой лестнице, Лайтфут сквозь зубы сухо сказал:

— Видно, что по этим ступеням много ходили.

Джонти не поняла косвенного намека в словах Джонни. Ее мысли были заняты другим, она была обеспокоена тем, как встретит ее дядя Джим. Она верила в то, что он хотел ее видеть, но, может быть, его надо было предупредить о том, что она приедет.

Дверь в кабинете Ла Тора была открыта, и все вылетело из ее головы, кроме радости от встречи с этим человеком, сидящим за письменным столом. Когда она радостно окликнула его, то по счастливому загоревшемуся взгляду этого симпатичного человека поняла, что он был рад ей.

— Джонти! — Ла Тор быстро поднялся и подошел к ней. — Джонти, — с нежностью в голосе повторил он и бережно обнял ее.

Джонти вздохнула и положила голову ему на грудь. От него пахло виски, мылом и сигаретами. Она полной грудью вдыхала знакомый запах, впервые со дня смерти бабушки чувствуя себя в безопасности.

Через некоторое время Ла Тор отпустил Джонти, и они изучающе посмотрели друг на друга. Джонти видела перед собой мужчину, который как и прежде, был стройным и симпатичным. А Ла Тор рассматривая тонкие черты лица, замечал, что оно все больше и больше становилось похожим на ту девушку, которую он так сильно любил.

Он снова привлек ее к себе, и в его голубых глазах появилась боль, когда он положил голову на ее мокрые кудряшки.

— Хорошо, что ты снова со мной, малышка, — тихо сказал Ла Тор.

Джонти отклонилась и вопросительно посмотрела на него.

— Мне можно остаться с тобой навсегда? Мне не придется поехать назад к Корду Мак Байну?

Ла Тор потрепал ее по гладкой щеке.

— Я обещаю, что тебе никогда не придется вернуться к нему… пока когда-нибудь ты сама этого не захочешь.

— Ха! — фыркнула Джонти. — Этого никогда не случится. Но есть небольшая вероятность, что он поедет разыскивать меня. Из-за обещания, данного бабушке. Он твердо держит слово.

— Тогда мне придется с ним договориться, да?

Джонти омрачилась и слегка побледнела.

— Я бы не хотела, чтобы ты убивал его, дядя Джим.

— Его не так-то легко будет убить, — Ла Тор усмехнулся. — У него репутация сильного человека. Говорят, что он — лучший стрелок в этих местах.

Джонти озадаченно посмотрела на него.

— Тогда держись тоже от него подальше. Я не хочу, чтобы и тебя убили.

— Об этом не беспокойся, милая, — Ла Тор крепко обнял ее, потом отпустил и добавил: — Я сомневаюсь, что нам придется когда-нибудь стреляться, — его губы скривились в демонической усмешке. — Простой нокдаун, или… Мне доставит несказанное удовольствие немного расквасить его красивое лицо.

Джонти не ответила, но черноволосый человек заметил, как она слегка нахмурила брови. Была ли она, как он догадывался, несмотря на свою показную враждебность к этому мустангеру, влюблена в него?

Но эти мысли не отразились на его лице, когда он сказал:

— Я думаю, что ты и Джонни устали и голодны, — он взял Джонти за руку. — Я подготовил вам комнаты внизу, дорогая. И еще одну большую дополнительную комнату возле кухни.

Джонти затаила дыхание, когда Джим провожал ее вниз по лестнице. Комната возле кухни… Она жила в такой же всю свою жизнь, не считая небольшого промежутка времени, проведенного на ранчо. Она уже привыкла к этой жизни, и ей нравилась свобода.

— Почему мне нельзя жить здесь, наверху? — начала Джонти, но потом замолчала, увидев, что мимо двери в обнимку с пьяным ковбоем прошла плохо одетая проститутка. Джонти покраснела и еле слышно сказала:

— О, понятно.

Ла Тор уловил разочарование в этих двух словах. Он смущенно почесал голову и сочувственно посмотрел на Джонти.

— Извини, дорогая, что я вынужден поместить тебя в те же условия, от которых ты страдала у Нелли. Но, — вздохнул он, — обычно пивные и проститутки находятся в одном месте. Мужчины не будут приходить в твою пивную, если наверху нет женщин.

— Я знаю, — Джонти пожала его руку. — Мне неплохо, — солгала она. — А сейчас, как ты правильно заметил, я устала и проголодалась, и хотела бы переодеться в сухую одежду. Поэтому, если ты проводишь меня до моей комнаты…

Несколько любопытных взглядов проводили промокшего, закутанного в плащ мальчишку и индейца, которые шли вслед за владельцем пивной. Однако, когда все трое скрылись на кухне, никто ничего не сказал. Никто даже ни о чем не спросил Джима Ла Тора.

Джонти сморщила нос, уловив запах подгорелого жира и застарелой пыли, когда они проходили через кухню в темную комнату. Ее аппетит сразу же пропал и Джонти засомневалась, что сможет что-нибудь съесть, приготовленное в этом помещении.

Она спокойно ждала, пока Джим на ощупь искал керосиновую лампу.

Послышалось чирканье спичек и большая комната озарилась светом. Джонти втянула носом воздух, оглянувшись вокруг. Комната была большой, в ней пахло свежим деревом и глиноземом, которым были заделаны щели между бревнами. Она посмотрела на пол. Он был сделан из грубых сосновых досок, но по нему в изобилии лежали яркие индейские тканые коврики. Коврики были на каждом из двух удобных плетеных кресел-качалок, один длинный коврик был постелен перед кроватью в углу, другой огромный — под столом, стоящим у окна, которое выглядывало на маленький участок, поросший сорняками.

«Ничего такого, на что можно было бы полюбоваться», — подумала Джонти, но, повернувшись к Ла Тору, который внимательно за ней наблюдал, восхитилась уютной комнатой. Ее взгляд блуждал по цветному одеялу, расстеленному на кровати, и по ярким голубым занавескам. Она еще шире улыбнулась, когда заметила в углу небольшую жаровню. Джонти могла подогревать на ней воду для сидячей ванной, варить кофе и по необходимости даже готовить.

Она подлетела к Джиму и крепко его обняла за пояс.

— Мне будет здесь так хорошо.

— Я рад, дорогая, — Джим обнял ее в ответ. — Я работал в ней несколько последних месяцев.

— Ну, тобой, конечно, можно гордиться. Единственное, что мне нужно, чтобы полностью почувствовать себя счастливой — это красивые платья, тонкое нижнее белье, нарядные туфли и отрастить волосы, — она дернула рукой белый материал, который болезненно сжимал ей грудь.

Улыбка Ла Тора поблекла, и взгляд стал серьезным.

— Что касается этого, Джонти, — осторожно начал он. — Я думаю, нам лучше подождать и не открывать пока твою тайну. Как ты сама видишь, у меня здесь те же условия, что и в доме Нелли. Может быть, даже хуже, если считать некоторых темных личностей, которые периодически появляются в городе.