— Но, дядя Джим, — застонала Джонти, поняв, что все ее мечты развеялись. — Неужели, я никогда не буду женщиной.

— Не плачь, милая, — Ла Тор приподнял ее лицо за подбородок и выругался про себя, заметив разочарование в ее голубых глазах, похожих на его собственные.

— Твое время придет, обещаю. Я планирую когда-нибудь купить ранчо, тогда ты сможешь иметь наряды, какие захочешь.

Он повернулся к Лайтфуту, который все это время молчал.

— Пойдем, Джонни. Я собираюсь заказать ужин и горячую воду для Джонти.

Когда его брат открыл дверь и шагнул на кухню, Ла Тор приказал Джонти запереть за ними засов.

Огромный пес ткнулся носом в ее руку и Джонти крикнула им вслед:

— Принесите Волку что-нибудь поесть.

Услышав смех, она поняла, что они выполнят ее просьбу.

Джонти заперла дверь на засов и начала более внимательно осматривать свое жилище.

Взгляд ее становился все тоскливее, пока она ходила по огромной комнате. Как бы уютно здесь стало, если бы она взяла с собой маленькие безделушки своей бабушки. Джонти вздохнула. Потеря этих безделушек была той ценой, которую ей пришлось заплатить, чтобы избавиться от Корда.

Как она будет проводить здесь время? Джонти мрачно размышляла, сидя и раскачиваясь в кресле-качалке. Она привыкла быть занятой с утра до позднего вечера. Конечно, ей будет нечем заняться.

Стук в дверь прервал ее невеселые мысли.

— Кто там? — она встала, так как Волк угрожающе зарычал, и его шерсть встала дыбом.

— Я принес тебе ужин, мальчик, — ответил низкий голос, — босс заказал его.

Джонти отперла засов, и ее едва не сшиб с ног огромный бородатый мужчина, зашедший в комнату с большим подносом. Он небрежно поставил его на стол и обернулся, уничтожающе посмотрев на нее.

— Отныне, молодой человек, ты будешь есть на кухне, у меня нет времени, чтобы подносить и уносить такому сопляку, даже если ты — племянник Джима, — он повернулся на каблуках и тяжелой походкой вышел из комнаты, задев входящего туда долговязого мальчишку с двумя ведрами горячей воды.

— Осторожно ты, жирная бочка, — огрызнулся подросток, так как горячая вода плеснула ему на ноги.

Толстый повар слегка шлепнул его по голове и захлопнул за собой дверь.

Молча, угрюмый мальчишка вылил два ведра в эмалированную ванну и ушел, тоже громко хлопнув дверью.

— Однако, — фыркнула Джонти, — у дядюшки Джима не самые дружелюбные помощники.

Хотя Джонти была уверена, что не сможет ничего есть, приготовленное на этой грязной кухне, ее голод говорил по другому, и, к ее удивлению, бифштекс оказался сочным и мягким, печеная картошка рассыпчатой, а каша с тушеным мясом была ароматной от приправ. Джонти едва смогла удержаться, чтобы не съесть долю Волка.

Кофе оказался свежим и ароматным. После ужина она погрузилась в ванну, прихлебывая маленькими глотками кофе, чтобы снять усталость. Через полчаса Джонти легла в мягкую постель, облегченно вздохнув. Снаружи дождь все еще хлестал по стеклу. Но она уже не слышала его, охваченная глубоким, крепким сном.

Конь устал и прихрамывал, когда вдалеке показались подножия гор. Корд тоже изрядно вымотался. Он устал от верховой езды, от твердой земляной постели и очень сильно проголодался. Утром у него кончились запасы еды, но он был полон оптимизма. После длительного торга со сварливым, старым владельцем ранчо, теперь Корд являлся собственником тысячи акров земли: половины в лесу и другой половины в лугах, включая ту долину, где паслись стада породистых диких лошадей.

У него в жилах играла кровь и по другой причине. Через полчаса он снова будет с Джонти и на этот раз заставит ее выслушать объяснения насчет Тины Терез.

Корд криво ухмыльнулся. Он не мог поверить в то, что, находясь в Эбилене двое суток, он не посетил ни одного публичного дома, и ему даже не хотелось этого. Ни одна, даже лучшая проститутка в городе, не могла сравниться с Джонти в постели.

Он обернулся и похлопал узел, привязанный к седлу, представив, как засияют ее голубые глаза, когда она увидит три платья, красивое нижнее белье и изящные туфельки, которые он прикупил в Эбилене, кроме того, еще куски ароматного мыла.

Корд громко рассмеялся, подгоняя Ронайда. Какие будут у всех удивленные лица, когда из дома выйдет Джонти, умопомрачительно красивая, в одном из этих платьев. Он представлял, как ткань будет плотно облегать ее упругую грудь, и тут же почувствовал, что возбуждается. Корд покачал головой, удивляясь самому себе. Стоило ему подумать о ней — и его плоть сходила с ума. Он был одержим желанием Джонти.

Корд добрался до подножия гор и вскоре остановил жеребца перед домом. Его лицо заросло темной бородой, выросшей за неделю. Он улыбнулся Джонсу и Тине, сидящим на крыльце.

— А где Джонти? — спросил он, поздоровавшись со всеми и спрыгнув на землю.

Джонс встал, откашлялся и, насупившись, ответил:

— Лайтфут и мальчишка убежали. Они уехали сразу же за тобой.

Корд долго и с недоверием смотрел на своего друга. Его глаза расширились от боли и потрясения. Он заломил руки. Она уехала.

Корд оперся на Ронайда, как бы ища поддержки, и тут до него дошло, как будто кто-то шепнул ему на ухо: «Индеец и этот бандит были родственниками». Корд грубо сквозь зубы выругался. Его одурачили. Индеец был послан в лагерь той ночью с единственной целью — присматривать за Джонти и забрать ее отсюда, если она захочет.

Корд ссутулился и бросил холодный взгляд на мексиканку. Причина отъезда Джонти была в том, что она застала его с этой сучкой. Он попытался подавить в себе это уныние и расправил плечи. Все, что нужно было ему сделать — это найти Ла Тора, тогда он найдет Джонти, и он должен поторопиться, пока дядя Джим не затащил ее к себе в постель.

Когда Корд заговорил с Джонсом, в его голосе послышалось какое-то неистовство.

— У тебя есть какое-нибудь представление, где может скрываться Джим Ла Тор?

Джонс почесал лысую голову.

— Я не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение, но когда-то я слышал, как индеец и мальчишка говорили о Болтен Пасс, и я слышал, что они упоминали имя Ла Тора.

Корд кивнул, потупившись. Болтен Пасс был как раз подходящим местом, где мог скрываться этот бандит. Однажды он и сам там был, охотясь за мустангами. Из всех, деревень, в которых побывал Корд, эта была самая дикая и глухая.

Он поднял голову и посмотрел на Джонса.

— Я быстро перекушу сейчас, ты немедленно седлай мне лошадь и подготовь ее через пятнадцать минут.

— Человек, ты спятил. Ты устал, — Джон шагнул на край крыльца. — Отдохни хоть несколько часов. Один день не имеет абсолютно никакого значения.

Заметив боль в глазах Корда, все дальнейшие доводы замерли на губах старика. Слегка смутившись от того, что Корд так озабочен ребенком, которого сам презирал, Джонс просто сказал:

— Хорошо, Корд.

Джонс сошел с крыльца и направился к загону, ведя с собой Ронайда.

— Принеси мне что-нибудь поесть, потом собери запас продуктов на неделю, — бросил Корд через плечо Тине, которая бросилась за Джонсом, чтобы снять узел с седла.

Корд повернулся и пошел в дом, а за ним бежала молчавшая до сих пор Тина.

— Корд, — защебетала она. — Тебе надо отдохнуть, как сказал Джонс, какое значение имеют несколько часов? — она помрачнела, так как Корд ничего не ответил. — Я не знаю, почему ты так волнуешься из-за этого тощего мальчишки, этого ублюдка. Он… Корд выпрямился и свирепо прорычал:

— Никогда больше не вздумай называть Джонти ублюдком.

Мексиканка ошеломленно отшатнулась, затем повернулась и побежала на кухню.

Корд вошел в свою комнату, бросив унылый взгляд на запертую, мрачную дверь в спальне Джонти. Он сунул пакет с женской одеждой под кровать, подальше от любопытных глаз, потом запер все деловые бумаги, касающиеся собственности, в жестяную коробку. Этот документ был очень важным. На нем рядом с его именем было имя Джонти. Если с ним случилось бы что-нибудь такое, что он не вернулся бы, например, его убили бы, то, по крайней мере, он обеспечил Джонти домом. Через пять минут Корд уже переоделся в чистую одежду и пристегивал патронташ. Он ни секунды не сомневался в том, что ему придется использовать кольт, который он машинально повесил на правом бедре. Ла Тор не отдаст Джонти просто так. Корд тщательно привязал кобуру к своей ноге, чтобы ничто не помешало ему вынуть оружие при необходимости.