Малко зажег свет и замер озадаченный. Он находился в небольшой, отделанной лепниной, комнате с картинами на стенах и двумя великолепными шкурами пантеры на полу; всю мебель составляли большая низкая кровь и ширма.

Мадам Стэнфорд лежала на кровати. Совсем голая. Ее руки и ноги были привязаны шнурами к спинкам кровати, рот и глаза заклеены двумя широкими коричневыми полосками лейкопластыря. Одежда валялась на одной из шкур. Малко посмотрел на кровать и оцепенел: рядом с женщиной он увидел два оголенных провода.

Малко поднял с пола пистолет и, опасаясь самого худшего, подошел к постели. Склонившись над безжизненным телом, он обнаружил, кроме красных точек, которые электроды оставили около сосков, еще и мелкие, почти не видимые невооруженным глазом порезы, испещрившие грудь.

Мадам Стэнфорд дышала носом — тяжело и нервно.

Как можно осторожнее Малко отодрал пластырь с глаз и был поражен ее взглядом — взглядом измученной пытками женщины. Взглядом потерянным, отчаянным, но и непреклонным, который немного смягчился, когда мадам Стэнфорд узнала Малко. Однако, как только он отодрал пластырь с ее рта, первыми ее словами были:

— Я же сказала, чтобы вы не приезжали.

Она произнесла это почти обычным своим голосом. Удивительная все же женщина.

Повозившись с веревками, Малко развязал мадам Стэнфорд.

Если не считать небольших морщинок на животе, у нее было тело тридцатилетней женщины. Уже развязанная, мадам Стэнфорд продолжала лежать неподвижно, на том же самом месте, словно забыв, что она голая.

Потом она подняла правую руку и начала осторожно массировать грудь, но тут же вскрикнула от боли.

— Что случилось? — спросил присевший на край кровати Малко. — Вы ранены?

— Перец. Они втерли мне перец. Не дотрагивайтесь до меня.

Малко только сейчас заметил, что у его ног валялось несколько раздавленных желтых перчинок, подобных той, что он в свое время так неосторожно разгрыз.

Почему мадам Стэнфорд подвергли таким ужасным пыткам? Те же ли это люди, что изрубили топором сестру Джима?

Малко хотел, чтобы она скорее заговорила, объяснила наконец все эти тайны, все эти страшные преступления. Из-за чего собственно разгорелся сыр-бор?

Но мадам Стэнфорд только и сказала тихим голосом:

— За ширмой стоит маленький шкафчик. Откройте его и принесите то, что там лежит.

Малко послушался и возвратился с серебряным подносом, красивейшей трубкой, лампой и баночкой. Полный набор курильщика опиума.

Приподнявшись на локте, мадам Стэнфорд взяла с подноса спички и зажгла лампу. Потом длинной стальной иглой открыла коробку, подхватила толстую каплю размером с рисовое зерно и подержала ее над пламенем. Шарик надулся и запузырился, переливаясь всеми цветами радуги.

Малко уже видел, как курят опиум, но его всегда очаровывала сама процедура. Мадам Стэнфорд живо поместила горячий опиумный шарик в головку курительной трубки, поднесла ее к пламени и глубоко вдохнула.

Теперь слышалось лишь слабое потрескивание опиума. Мадам Стэнфорд сделала несколько небольших затяжек, чтобы ничего не терять. Потом откинулась назад, как можно дольше задерживая дым в себе, и наконец выпустила его маленькими клубами.

Через несколько секунд мадам Стэнфорд повторила операцию, не обращая на Малко никакого внимания.

Она выкурила подряд шесть трубок. Выражение ее лица постепенно менялось. Она расслабилась, впалые щеки округлились, пустой совсем недавно взгляд засверкал. Движения приобрели уверенность. Но вот она положила трубку на поднос, поднос — на пол и задула лампу.

Потом поднялась и ушла, должно быть, в ванную комнату. Через некоторое время мадам Стэнфорд появилась вновь уже в черном шелковом купальном халате. Она села на кровать лицом к Малко и спросила:

— Что вам надо?

Малко взглянул на нее с некоторым изумлением.

— Как, но ведь эти люди вас пытали! У меня такое впечатление, что я подоспел вовремя.

Мадам Стэнфорд слегка улыбнулась, обнажая зубы.

— Они бы меня не убили. А боль очень быстро забывается.

— Почему они вас мучили?

Словно не расслышав вопроса, мадам Стэнфорд сухо спросила:

— Зачем вы сюда пожаловали?

Малко поведал ей о покушении на свою жизнь и о смерти Пой.

— Теперь я уверен, что ваш муж жив, — заключил он. — Вы должны помочь мне его отыскать.

Мадам Стэнфорд медленно покачала головой.

— Джим мертв.

Опустив глаза вниз, она, казалось, забыла про Малко. Тот возобновил атаку:

— Вы знаете людей, которые вас пытали?

Мадам Стэнфорд пожала плечами.

— Это не имеет никакого значения.

— Но что они хотели узнать?

— Не ваше дело.

— Почему вы лжете?

Она посмотрела на него в упор.

— Я не лгу. Просто вы задаете мне вопросы, на которые я не желаю отвечать.

— А те своими пытками заставили вас говорить? — рассердившись, спросил Малко.

— Нет, — спокойно ответила мадам Стэнфорд. — Никто не заставит меня говорить. Это не получилось даже у японцев.

Малко не сомневался, что так оно и было.

Вдруг ее голос дрогнул. Она схватила Малко за лацканы пиджака и, приблизив свое лицо к лицу Малко, выдохнула:

— Уезжайте, улетайте из Таиланда. Умоляю вас. Не пытайтесь больше искать Джима. Вас убьют. Это глупо.

— Вы ведь знаете, что он жив?

Мадам Стэнфорд в отчаянии покачала головой и закричала:

— Нет, я ничего не знаю. Но вы уезжайте, прошу вас. Джиму уже никто не поможет. Даже я...

Малко был потрясен. Совсем рядом с ним было худощавое чувственное тело прекрасной мадам Стэнфорд. Словно прочитав его мысли, она пододвинулась ближе, симулируя обморок. Искушение было велико, но он решительно его отверг.

— Позвольте мне вам помочь, — проговорил Малко. — Вы в опасности. Вас пытают, чтобы вытянуть что-то из вас. Я могу вас защитить. Вы знаете, что на самом деле случилось с Джимом.

— Нет.

Мадам Стэнфорд пристально взглянула на Малко. Они были одного роста. Вдруг в ее взгляде зажегся странный огонек, и она обвила руками шею Малко, увлекая его на кровать. Она была на удивление сильной и отлично знала, чего хотела.

Ее тело было твердым, словно из дерева, словно всю жизнь она только и делала, что занималась физкультурой.

Мадам Стэнфорд улеглась на Малко сверху, она обращалась с ним так, словно он был ее рабом. Все время глядя Малко в глаза, она с бешеной яростью терлась о него, словно боролась — не на жизнь, а на смерть.

Потом, стоя на коленях на развороченной постели, мадам Стэнфорд снова взяла трубку и сделала глубокую затяжку. Она помолодела лет на двадцать. Малко недоумевал.

— Мне нравятся ваши глаза, — неожиданно сказала она. — Я никогда таких не видела. Из-за них меня к вам и потянуло. Хотя, может, тут виноват опиум.

— Почему вы...

— Теперь вы убедились, что Джим мертв? — спросила она. Значит, даже это она рассчитала! Под ее насмешливым и в то же время отчаянным взглядом Малко быстро оделся. Он со всей ясностью понял, что мадам Стэнфорд использовала его в своих целях. Как ни посмотри.

Замерев на кровати, она промолвила:

— За двадцать лет я ни разу не наставила Джиму рогов. Теперь он мертв, теперь другое дело.

Заладила одно и то же. Успевший одеться Малко чувствовал себя дурак дураком рядом с этой голой женщиной, с которой он только что предавался любви.

— Теперь уходите, — бросила она.

Малко сделал последнюю попытку.

— Послушайте. Клянусь, я никому не проговорюсь. Но скажите, чего хотели от вас эти люди.

— Какие люди?

Гиблое дело. Малко дал проводить себя до лестницы. Мадам Стэнфорд надела свой черный халат, снова превратившись в светскую до мозга костей даму. На лестничной площадке она зажгла свет и спустилась вниз вместе с Малко.

При виде разбитой статуи она вскрикнула:

— Это вы...

— Нечаянно, — сказал Малко. — Я готов возместить.

Это было уже чересчур. Но надо же держать марку.

Мадам Стэнфорд уныло покачала головой.