Глава 5

Проснувшись, Эйслин была немного удивлена. Прежде чем ее поглотила тьма, она спросила себя, погибнет ли за считанные минуты, если произнесет вслух эти шесть имен. У нее невыносимо болел весь рот. Пробежавшись языком и пальцами по нежной плоти, Эйслин обнаружила, что волдыри от ожогов покрыли всю полость рта и практически обе губы.

Что-то острое оцарапало ее руку. Эйслин с трудом заставила свои глаза сфокусироваться и поняла, что ее просто нежно укусил Рун.

— Пришло время покинуть это место.

— Но мы только прибыли, — запротестовала она. Из-за ноющей боли было трудно говорить.

— Граница миров больше не может выносить наше присутствие.

— Откуда ты это знаешь? — Несмотря на весь дискомфорт, Эйслин не смогла сдержать любопытство.

— Марта была посланником.

«Значит, они постоянно прыгали во множество разных миров…»

— Так вот откуда ты знаешь, где находится Талтос.

Но Рун просто молча на нее посмотрел. В его глазах отражалась печаль. Эйслин догадалась, что эта горечь связана не только со смертью Марты. Существовать в роли посланника было чрезвычайно опасно. Именно они доставляли информацию для тех, кто боролся с тьмой. У старейшин же были свои собственные способы общения между собой. Если они находились достаточно близко к людям, то пользовались телепатией. По крайней мере, с теми, кто обладал способностями Мага и Провидца. А к людям, которые жили в отдалении или кто не обладал требуемыми навыками, старейшины отправляли гонцов с алебастровыми табличками. Это означало, что посланники практически всегда попадали в гущу событий. Тревис параллельно тоже выполнял работу посланника. Хотя раньше Эйслин была уверена, что именно быть Охотником являлось его основным предназначением. Впрочем, люди обычно избегали обсуждения таких тем. Выживание зависело от секретности. Было лучше, когда никто не знал о твоих способностях. Тревис воспользовался телепатией, чтобы связаться с Эйслин и рассказать о том, как жаждет снова с ней встретиться. Значит, он обладал еще и талантами Мага или Провидца, по крайней мере, в некоторой степени. Если ее предположения верны, то он сильно рисковал, когда выходил с ней на связь.

«Как многого я все еще не знаю о человеческих талантах. Может, Тревис вообще воспользовался чем-то совершенно другим — тем, о чем я даже не читала». — Она сделала мысленную пометку расспросить Руна поподробнее о способностях Марты.

Земля под Эйслин сильно задрожала, и девушка вскочила на ноги. Казалось, этот мир жаждет от них избавиться. Нахмурившись и взглянув на Руна, она задала вопрос:

— А в следующий раз он отправит к нам маленьких зеленых человечков с крюками?

— Не уверен, что я тебя правильно понял…

— Не обращай внимания. Это была шутка и не очень удачная. — Эйслин подошла к волку. — Покажи мне новое место.

— Насколько ты сильна?

Проверив магию Мага внутри себя, Эйслин определила запас энергии.

— Средне, — после паузы заявила она. — Думаю, мы можем попробовать.

«По крайней мере, я надеюсь, что у нас все получится».

— Твои губы…

— Ага, это больно и, наверное, ужасно выглядит. Я обязательно воспользуюсь магией Целителя позже.

В ее мыслях возник образ соснового леса. Только этот граничил с большим озером. Удерживая видение, Эйслин обхватила рукой шею Руна и начала произносить заклинание. Как только она и Рун покинули границы мира, то ветер, настолько сильный, что выбил весь воздух из ее легких, врезался в Эйслин, а в лицо впились мелкие песчинки. Волдыри на губах лопнули, а жидкость, наполняющая их, начала стекать и капать с подбородка.

«Какого черта?»

Эйслин растерялась и с подозрением задумалась, было ли всегда так сложно покидать пограничный мир. Она покрепче ухватилась за волка и решила немного переждать. А что еще ей оставалось делать? Ее учили, что изменение конечной цели в прыжке приравнивалось к самоубийству, если заклинание места назначения уже было завершено.

Пытаться захватить еще больше магии, чтобы сохранить ход заклинания становилось все труднее. Как будто она шла против ветра, расходуя все больше энергии. Резкий смешок сорвался с ее губ. Мира с машинами и бензином уже не существовало, а она все еще размышляла как раньше, потому что разбиралась в этом или потому что просто была довольно предсказуемой. В старом мире солдаты получали отпуск, а в новом — ты сражался до самой смерти. Лемарианцы отказывались понимать такое понятие, как усталость от битв.

Ветер пропал так же быстро, как и появился. Эйслин, погрузившись в уже знакомую черную пустоту, попыталась восстановить дыхание, ощущая, как биение ее сердца громко отдавалось в ушах. Она еще раз пробежалась языком по губам. На самом деле, теперь, когда волдыри лопнули, она почувствовала себя гораздо лучше. Рун, так же как и в прошлый раз, объединился с ней в единое целое, тем самым подпитав ее слабеющую энергию и напоминая о тонкой грани между выживанием и неудачей. Когда Эйслин впервые столкнулась с волком, то боялась, что тот только замедлит ее путешествие. А теперь ей казалось, что лишь он мог повлиять на ее способность обнаружить врата. Или не мог.

Они просто вылетели из пустоты. У Эйслин не хватило сил для изящного перехода, поэтому одно мгновение они просто висели в воздухе, а затем рухнули на землю. Рун, взъерошив загривок, выскочил перед Эйслин, тем самым показывая, что готов к защите, и окинул взглядом пустующий лес. Несмотря на то, что она была уставшей и напуганной, ее желудок все равно заурчал. Видимо, его ничего не волновало, кроме своего пустого состояния.

Эйслин понимала, что им необходимо поохотиться, поэтому попыталась вызвать немного магии, чтобы увидеть, вышли ли они в безопасном месте. Немного успокоившись, Рун сел, поэтому Эйслин не стала использовать свои способности, так как знала, что должна сохранить их для чего-то более важного. К примеру, найти дичь. Или овощи. Тем более, волк никогда бы не стал принимать пищу, если бы чувствовал опасность.

Эйслин огляделась. Озеро мерцало в лучах заходящего солнца, пробивающихся сквозь сосновые сучья. Казалось, что сегодняшний день уже подходил к концу. А может, это был завтрашний день. Эйслин слышала, что в пограничных мирах время текло по-иному.

«Если мне повезло, то это еще вчера».

Она стремительно направилась к воде.

Рун быстро поймал ее, слегка прикусив за голень.

— Куда ты идешь?

— Посмотреть, растет ли что-то съедобное на мелководье. — Она взглянула на волка, заметив что-то вроде гримасы отвращения на его пушистой морде, и ухмыльнулась. — Да, это не мясо, но мне нравится.

Не обращая внимания на протест Руна, она развела между двух больших валунов небольшой закрытый костер и, пока ждала, когда приготовится еда, вылечила свой рот с помощью магии Целителя. Охота удалась на славу. Эйслин нашла в изобилии растущий щавель и дикий лук. А волк поймал трех жирных кроликов. В итоге она потушила рагу в растрескавшемся горшке, который всегда носила с собой. А Рун съел свою порцию сырого мяса. Эйслин впервые с тех пор, как сидела в засаде в ожидании Тревиса, наелась до отвала. После еды она принесла воду из озера и потушила угли.

Рун проследил за поднимающимся дымом. Все его тело от вытянутого хвоста до плеч намекало Эйслин, что он считал разведение огня огромным риском.

— Отвали, глупый. — Она широко взмахнула обеими руками, уверенная, что после такого шикарного ужина наконец-то нормально выспится.

Волк отвел обиженный взгляд в сторону.

— Я буду дежурить первым.

Слишком уставшая, чтобы спорить, Эйслин вытащила всю свою одежду и надела ее, чтобы не замерзнуть холодной ночью. Затем положила голову на рюкзак и закрыла глаза. Сон пришел почти мгновенно, но оказался одним из самых страшных. Эйслин вышла за пределы своего тела, которое металось и ворочалось на жестком грунте. Рядом находилась Мэтае и орала на нее как в тот раз, когда Эйслин собиралась запустить в наставницу магический вихрь. Но сейчас лемарианка высказывала ей за опоздание:

«Я давала тебе четыре дня».

«У меня еще два», — запротестовала Эйслин.

«Не по моим подсчетам».

«Видимо, мне не так повезло с пограничным миром», — отругала себя Эйслин, когда поняла, что находится в астральной форме. Несколько неуклюже, она склонила голову.

«И что прикажешь мне делать?»

«Как ты нашла волка Марты?» — Мэтае как обычно сменила тему.

«Он выбрал меня». — Эйслин взглянула на Руна. Он сидел неподвижно подобно высеченной из камня статуи и смотрел прямо перед собой, так как застыл во времени. Видимо, Мэтае не желала, чтобы он подслушал их разговор.

Наставница окинула ее внимательным взглядом, и Эйслин почувствовала, как ее душу и воспоминания изучают, будто просеивая через плотно сплетенную паутину. Внутри ее головы словно разгорелся пожар, а из глаз брызнули слезы. Когда она смахнула их руками, то заметила, что ее пальцы были измазаны чем-то красным.

«Иисус. Она заставила мои глаза кровоточить».

«Прости. Я все время забываю, насколько вы люди хрупкие. — На самом деле Мэтае совершенно не выглядела раскаявшейся. — Охотник выбрал тебя, а ты исцелила его, когда он был ранен?»

«Зачем спрашивать? Ты и так уже все знаешь. — Эйслин уловила скрытое раздражение в ее тоне, а так как сама находилась на взводе, то не попыталась смягчить ответ. — Я не выспалась. Поэтому могу ли я вернуться в собственное тело?»

Ее зрение размылось, и Эйслин потеряла ориентацию, когда астральное и физическое тела столкнулись. Она всегда нормально переносила эти ощущения, но сейчас они вызвали у нее тошноту. Эйслин несколько раз неглубоко вдохнула и выдохнула, чтобы убедиться, что ужин останется в желудке, где ему самое место, а затем подняла взгляд на Мэтае. Маг находился в женском обличье. Старейшины являлись гермафродитами, поэтому иногда появляясь то в женской, то в мужской форме. Однажды Эйслин попыталась выведать, как же они смогли завести детей. Но все только краснели и, заикаясь, плели какую-то чепуху.