Глава 1

Два года спустя

Эйслин еще сильнее натянула на голову шапку. Падающий снег заставлял глаза слезиться и обжигал незащищенную кожу на лице. Раздражающий холодный воздух опалил ее легкие, когда Эйслин, не подумав, вдохнула слишком глубоко. Она пыталась укрыться за тонкими голыми осинами, но те не могли сдержать напор ветра.

— Где же Тревис? — пробормотала Эйслин, выпуская изо рта облачко пара и окидывая взглядом бесконечную белую равнину на высоком плоскогорье, которая раньше находилась где-то в Колорадо. А может, на востоке Юты. Хотя какая разница, это уже совершенно не имело значения.

Периферийным зрением Эйслин заметила движение и с опаской повернула голову, чтобы рассмотреть то, что привлекло ее внимание.

«Проклятье! И еще раз проклятье».

Эйслин сжала челюсть, и полуобмороженные мышцы лица охватило болью. В паре сотен ярдов позади нее, бэльта — а вернее целая толпа — врассыпную приближались к ней, до жути быстро сокращая расстояние. Еще одно из тех многих ужасных созданий, служащих темным богам, которые выбрались из-под земли в ту ужасную ночь в Боливии. Твари появились темными пятнами на фоне угасающего дня, в месте, где граница мерцала и сливалась с угрожающим мраком. И хотя Эйслин было очень тяжело смотреть на сосредоточие тьмы, она все равно не могла отвести взгляда, они притягивали ее, словно магнит.

Впрочем, бэльта — какими бы ужасными они ни были — не несли ответственность за массовое уничтожение современного мира. Нет, это их повелители — те, кто впервые принес темную магию на Землю — удостоились этой сомнительной чести. Эйслин встряхнула головой, пытаясь решить, как действовать дальше. Здесь, как предполагалось, она должна была встретиться с Тревисом. Эйслин приказали явиться, так как он должен был передать ей нечто важное. Лемарианцам было присуще следить, чтобы каждый владел лишь малой долей информации. Ведь так было безопаснее, если кого-то из людей брали в плен.

Эйслин не планировала жить в пещере и работать на этих существ, но, в конце концов, у нее не осталось другого выбора. Лемарианцы — старейшины — предлагали только два пути развития событий: либо обучить ее магии для борьбы против тьмы, либо отправить Эйслин в тот же радиоактивный вихрь, который убил ее мать.

Ее первоначальный план состоял в том, чтобы дождаться Тревиса, который должен был прийти за час до наступления темноты, но появление бэльта изменило все ее планы. Еще хотя бы минутное ожидание представляло для девушки большую угрозу, а она не была готова подвергать себя такому риску. Глубоко вздохнув, Эйслин тихо забормотала на гэльском, языке ее матери. Она произносила заклинание света, которое должно было окутать ее сиянием и позволить убежать — если, конечно, получится. На самом деле, это лучшая стратегия, которая пришла ей в голову за такой короткий промежуток времени. Свет для бэльта и им подобным являлся проклятьем. Поэтому когда множество мерзких тварей буквально наступало ей на пятки, у девушки не оставалось другого выхода.

Эйслин расправила плечи. Все эти заклинания истощали ее силы. А то, которое она собралась использовать сейчас, вообще было одним их худших — сугубо лемарианское заклятье, переведенное на гэльский, так как ни один человеческий диалект не мог воспроизвести язык старейшин. Эйслин на секунду прервала заклинание, чтобы оглянуться. И ее сердцебиение участилось. Еще несколько секунд ей потребовалось, чтобы определить траекторию бега как минимум десяти ублюдков. Существа окружали Эйслин. Ладно, еще немного.

Последние слова она прокричала, чтобы разжечь свои чары. Даже на гэльском, в котором преобладали резкие согласные, с ее произношением заклинание звучало довольно странно. Сердце забилось еще сильнее. Эйслин оставалось только надеяться, что она выбрала правильную интонацию. Прошел миг. Но ничего не произошло. Эйслин попыталась снова. Все еще ничего. Отчаявшись, она подготовила свою магию для сражения, но заранее осознавала что проиграет, поэтому произнесла заклинание света в последний раз. Вспыхнуло свечение, и отблески сияния пронзили тьму бэльта.

«Даааааа» — Триумф, охвативший ее, быстро исчез — сейчас на это не было времени. Эйслин собрала нити, возникшие с помощью заклинания и, обернув свечение вокруг себя, побежала на запад. Бэльта, ранее окружившие ее, бросились врассыпную. Эйслин с удовольствием наблюдала, как твари шарахались от обволакивающего ее сияния. Она всегда догадывалась, что свет неким образом обжигал их.

Теперь Тревис был сам по себе. Эйслин не могла сообщить ему, что тот шел напрямую в ловушку. А может, он уже туда попал. Тогда это объяснило бы его отсутствие на встрече. Дурное предчувствие охватило девушку. Но она постаралась его игнорировать. Если Эйслин потеряет полную концентрацию на магии, то ее постигнет та же участь — что бы это ни было.

За спиной прозвучало мерзкое шипение. Один из бэльта потянулся ладонью с неестественно длинными пальцами к Эйслин, а когда коснулся ее магии, то с отчаянием завопил. Бросив украдкой взгляд через плечо, она оценила, насколько близко подобрались твари. Единственная проблема с окружающим ее светом заключалась в том, что он освещал отвратительных созданий. Монстры были ростом в пять или шесть футов, с выпяченной грудью и телом, покрытым сальной коричневой шерстью. На голове существ росли густые космы, а из подмышек и паха свисали колтуны. Продолговатые мускулы выпирали под их покрытой волосами кожей. Оранжевые глаза мерцали, отражая сияние Эйслин. Их узкие лбы намекали на отсутствие интеллекта, но девушка никогда на это не велась. Твари были искусными воинами и достойными противниками, которые уничтожили уже не одного ее соратника. Создания действовали подобно насекомым, как единое целое, общаясь через телепатическую связь. Если бы Эйслин плюнула на осторожность и широко раскрыла свои способности Мага, то смогла бы подключиться к этой связи и полностью ее разрушить.

Боль пронзала ее грудь, дыхание превратилось в короткие хриплые всхлипы, но Эйслин продолжала бежать, как никогда прежде. Если она ослабит хоть что-то — световой щит или скорость бега — то твари захватят ее, и все будет кончено. Девушка умрет, так и не достигнув своего двадцать второго дня рождения. Эта мысль подстегнула Эйслин, и она побежала еще быстрее. Глубоко вдохнув, она понадеялась, что это поможет ей продержаться еще немного дольше.

А минуты все тикали. И, возможно, уже прошло около получаса. Эйслин устала. Безумно трудно было бежать и одновременно поддерживать магическое заклинание. Может ей стоит рискнуть и попытаться телепортироваться? Типа «телепортируй меня, Скотти²» трюк. Нет, Эйслин еще не подобралась к своей цели достаточно близко. Нечто холодное, подобно льду, схватило ее за плечо. Плоть обожгло, и та моментально онемела. Резко повернув голову, Эйслин заметила, что плащ, сотканный из света, в одном месте прохудился. Разозлившись, она вытащила кинжал из-за пояса и, чтобы ослабить хватку твари осмелившейся прикоснуться к ней, нанесла удар. Как только ее железный клинок впился в монстра, из того сразу же повалил дым.

Зловоние горящей плоти ударило в нос девушки, и отвратительное, схожее с гориллой, создание попятилось, проклиная Эйслин на своем гортанном диалекте. Она метнула взгляд сквозь сумрак угасающего дня и попыталась оценить количество преследующих ее врагов. И в итоге тяжело сглотнула. Скорее всего, их там сотни. Почему они за ней гонятся? Может, эти монстры перехватили приказ Тревиса? Будь прокляты все лемарианцы, без исключения. Эйслин никогда не желала сражаться на их стороне.

«Мне нужно как-то выбираться отсюда». — Хоть это и шло вразрез с оставшимися крупицами ее разума, — ведь Эйслин сомневалась, сработает ли заклинание, так как колдовала из последних сил — она представила свой дом, смешала магию земли и огня и помолилась старейшинам, чтобы те присмотрели за ней, доставив до цели в целостности и сохранности. Как только Эйслин произнесет заклятье, то оно станет необратимым. А если, в конечном итоге, она окажется не там где планировала, то ее подвергнут критике, а может даже лишат сил, все зависит от того, насколько разозлятся лемарианцы.

Эйслин уже давно рассталась со своими иллюзиями. Прошло три года с момента, как ее мир рухнул. Два, как умерла ее мать. Она потратила несколько месяцев, впустую проклиная Бога, судьбу и того, кто был повинен в смерти ее парня и родителей, черт бы их всех побрал.

Тогда старейшины — лемарианцы, исправила себя Эйслин — вторглись в ее разум, заставляя увидеть магию как нечто поддерживающее в ней источник жизни, а не проклятие. За все прошедшее время Эйслин не только смирилась со своей магией, эта сила стала неотъемлемой ее частью, и только ей безоговорочно доверяла девушка. Без магии, которая усиливала ее чувства, Эйслин бы погибла в течение нескольких часов.

«Пожалуйста…» — Эйслин еле сдержалась, чтобы не сцепить руки в практически забытом жесте мольбы. Прокручивая в голове образ дома и стараясь сохранить окутывающее ее сияние, чтобы удерживать бэльта в страхе, Эйслин все ждала, когда заклинание начнет свое действие. Но ничего не происходило. Вообще-то предполагалось, что девушка должна была исчезнуть, перемещая молекулы туда, где так желала оказаться в настоящий момент. Это являлось гораздо большим, нежели заклинание для обычной телепортации — или по-другому прыжок. Потому как Эйслин нужно было оказаться очень далеко.

Она напряглась и вложила еще больше энергии в заклинание телепортации. Свет вокруг нее замерцал. Бэльта сразу ринулись к ней, раскрыв пасти, с которых капала слюна. Эйслин учуяла вонь гниющей плоти и поежилась. Если твари все-таки захватят ее, то начнут кормиться ее силой, пока от девушки не останется только пустая оболочка. Или еще хуже, если некто из них испытает влечение к Эйслин, то ее изнасилуют и в придачу к этому заставят выносить ребенка смешанных рас. Конечно же, после того как этот монстр подрастет и больше не будет в ней нуждаться, существа убьют Эйслин. Хотя оставался шанс, что это отродье все же не будет обладать сильной магией.