— Когда я был молодым, — объяснял Реверенд Мэнесс своему повзрослевшему сыну, — Я думал, что стал адептом магии древних богов, посланником демонических и божественных существ. Я не понимал, что все эти годы, был всего лишь хранителем музея, в котором находились изваяния древних богов, их копии и статуи в бесчисленных галереях невидимого, теперь несуществующих. Я знал, что на протяжении предшествующих столетий каждый из них сменял друг друга, пока не погибли миры, где им поклонялись. Зеркальная последовательность наследования высших правителей казалась вечной для тех, кто не чувствовал присутствие великой тени, находящейся за каждым божеством или пантеоном. Я был способен видеть её эту тень, чувствовать, как она затмевает древних богов. Она была древнее их, оставаясь на заднем плане тёмным фоном. Её появление на вселенской авансцене было неожиданно, это произошло не более, чем столетие назад. Эта великая тьма, эта тень, возможно, всегда господствовала над другими мирами, кроме нашего, теми мирами, которые никогда не знали богов порядка и закона. Даже этот мир долго готовился к этому, создавая места, где иллюзия реальности была чрезвычайно хрупка, и боги порядка с трудом могли здесь существовать. Такие места как Мокстон стали доступными для проникновения этой невиданной тьмы.

— Да, это случилось не более, чем столетие назад, когда люди этого мира перестали осознавать, что появился новый бог, который не был богом. Их понимание никогда не было полным, и никогда люди не могли приблизиться к истинной агонии просветления, кроме избранных. Я сам долго шёл к этому. Подлинность моего просветления может быть сомнительной, принимая во внимание его источник. Тем не менее, существует традиция откровения, древний документ, с помощью которого знание невидимого передаётся нам через тексты. Благодаря этим писаниям, инспирированным свыше, мы в этом мире, можем узнать о том, что не можем постичь в прямом опыте. Так произошло в случае с Тсалалом. Хотя написанная мною книга, которую я назвал Тсалал, не относится к тому откровению, о котором я упоминал. Это только отражение, преломление тех идей, которые я встречал в тех текстах, в которых я впервые столкнулся с упоминанием о Тсалале.

— Конечно, всегда существовали особые книги, архаичные предания, в которых содержались намёки на существование великой тьмы творения и разных чудовищных отклонений как человеческих, так и нечеловеческих, как будто была разница. Нечто очень тёмное и гротескное всегда было частью этого мира, возникая время от времени, отбрасывая тень на любые попытки объяснить происходящее. Эта тень всегда присутствует. Великая тьма абсурда это вечная тайна: во всех легендах о призраках или рассказах о ночных существах, во всех мифологиях безумных богов и демонов всегда присутствует элемент абсурда, глубокий голос, который взывает: «Я всё ещё здесь». И идиотский смех этого голоса — как его звук раздаётся в веках! Смех часто достигает наших ушей через услышанные нами истории. Как бы мы не стремились игнорировать этот смех, как бы мы не старались защитить себя, он всё равно продолжает звучать над миром.

— Этот смех раздался около века назад. Ты сам слышал его, Эндрю, так как часто наведывался в мою библиотеку. Эти книги не содержат тайного знания для избранных, так как они были написаны для всего мира, который перестал уделять внимание богам порядка и закона, начал даже сомневаться в их существовании и стал всё больше превозносить хаос абсурда. Мы все читали книги, где Тсалал назывался центром нашей вселенной. Ты помнишь, Эндрю, приключения Артура Гордона Пима, где говорилось о фантастической земле, где всё было совершенно чёрным — Антарктическая страна Тсалал. Это одно из наиболее ярких описаний тьмы, которую никто не видел, литературное описание существа без души или сущности, без значения или необходимости — не вселенная закона и порядка, но тот мир, где основным принципом является бесчувственная трансмутация. Вселенная гротеска. С того времени моей задачей стало возрождение того, что я называю Тсалал.

Спустя годы я нашёл людей с такими же амбициями и целями, как и у меня, поэтому мы создали общество… избранные Тсалала. Все они то же были адептами, посвящёнными в культы древних богов, которые со временем стали бессильны, что было неизбежно. Мы знали своё предназначение, наше извращённая надежда на спасение, мы знали, что спастись можно только если отдаться воле рока Тсалала. Мы нашли женщину, и провели необходимый ритуал зачатия. Именно на протяжении этой церемонии мы впервые вошли в близкий контакт с тем, что жило в нас и двигало нами, что было причиной таких прекрасных перемен столь многих вещей.

Никто из нас не знал, что произойдёт в ту последнюю ночь, так как всё это происходило в другом городе, который, однако, был похож на Мокстон, место, где границы реального иногда колебались подобно пелене тумана. Это место было известно в нашем кругу под именем Улицы Фонарей, которая была центральной частью района под знаком Тсалала. Насколько я помню, эти фонари казались лишь случайными составляющими пейзажа, но в то время нам они казались глазами самого Тсалала. Длинные ряды фонарных столбов вдоль тротуара напоминали загадочную процессию, необычайно пафосное зрелище. Один современный поэт назвал их «железными лилиями», другой сравнивал их блеск с жёлтым топазом.

В доме на этой улице мы подготовили комнату для твоего рождения под знаком Тсалал. В этом районе было немного обитателей, которые, впрочем, переехали отсюда ещё до твоего рождения. Их испугали перемены, начавшие происходить на Улице Фонарей. Мы все стали свидетелями этих событий, и видели, как всё постепенно начиналось: пауки начали плести паутину на камнях мостовых, были видны тонкие струйки дыма над трубами домов. Когда наступила ночь твоего рождения, перемены стали более интенсивными. Все они происходили в той самой комнате, в которой мы читали молитвы к Тсалалу. Ритуал длился целую ночь, мы стояли кругом вокруг женщины, которая участвовала в церемонии зачатия. Говорил ли я, что она не являлась одной из нас? Как только приблизился момент твоего появления на свет, она лежала на полу ритуальной комнаты и кричала. Мы думали, что она не выживет, пройдя испытание. Мы даже не ожидали, столь быстрых результатов в установлении контакта между этой женщиной и Тсалал.

Мы знали о том, что впускали хаос в наш мир, мы знали это, и были очарованы перспективами абсолютного хаоса. С чувством мрачного восторга мы приветствовали знаки вселенского кошмара — подлинной цели всех вещей. В ту же ночь мы испытали новое ощущение от столкновения с новой реальностью, неизвестной нам ранее. Мы осознали, что никогда не хотели этого. Так же как и ты появился в этом мире благодаря женщине, так же и Тсалал проник в наш мир. Она была теперь семенем, её блестящая плоть, погружённая в объятия неизвестности на Улице Фонарей. Мы посмотрели в окна комнаты, думая о побеге. Тогда мы и увидели, что улица исчезла вместе со всеми зданиями. Остались только уличные фонари с их резким желтоватым светом, похожим на блеск прогнивших звёзд. Ряды фонарных столбов уходящие в бесконечную, всеобъемлющую тьму. Можешь себе представить: бесконечные ряды фонарей, исчезающих во мраке. Всё то, что поддерживало реальность окружающего нас мира, исчезло. Мы почувствовали усталость, в то время как тело той женщины, семя наступающего апокалипсиса, ещё более наполнилось энергией и магией Тсалала. И мы знали в тот момент, что необходимо сделать, если мы хотим избежать встречи с той неизвестной стихией, которая появилась в том месте, на Улице Фонарей.