…Взвод старшего сержанта Глухова наступал на самую вершину Сапун-Горы.

Много раз кидались в атаку мужественные воины вместе со своим командиром, но гитлеровцы косили пулеметным огнем из дзотов, и взвод все больше редел.

Глухов подал команду окапываться, а сам, набрав гранат, медленно пополз вперед. Изумленные храбростью своего командира, бойцы, окапываясь, вели огонь по амбразурам дзотов.

Рискуя каждую секунду жизнью, Иван полз и думал: «Только бы добраться, я бы их угостил мерзавцев, отомстил за погибших бойцов».

Желание во что бы то ни стало отнять у врага вершину горы и тем самым добиться решающего успеха, прибавляло ему сил, а об опасности он и не думал. Война приучила Глухова к хладнокровию, а настойчивости у него хоть отбавляй.

Подобравшись сбоку к первому дзоту, изрыгавшему пулеметный огонь, старший сержант приблизился к амбразуре и швырнул в нее связку гранат. Когда он прыгал в немецкую траншею, идущую к другому дзоту, он опять думал только о том, как поскорее добраться туда.

Иван мог встретить в траншее фашистов, и тогда неминуема смертельная схватка, но этого не произошло. Разделавшись со вторым и третьим дзотами точно так же, как и с первым, Глухов припал на минуту к земле, опаленной и изрытой воронками. Солдаты взвода без команды в полный рост ринулись в атаку и красный флаг возвестил штурмующим бойцам полка о захвате вершины Сапун-Горы.

К исходу дня 7 мая советские войска полностью овладели Сапун-Горой, прикрывающей путь к Севастополю, а 9 мая к вечеру Севастополь был полностью очищен от противника.

Вскоре Глухов Иван и бойцы его взвода были переведены на укомплектование в другую часть, убыли на другой фронт и след героя-южноуральца надолго затерялся.

И только после войны Ивана Тихоновича все же нашли, вручили ему Золотую Звезду и орден Ленина. Подвиг скромного русского богатыря стал достоянием народа.

Глухов и поныне работает на Карабашском медеплавильном заводе сменным мастером. Его знают и ценят, как передового производственника, коммуниста. Он является секретарем цеховой партийной организации.

Богатырские силы славного воина не иссякли. Он и в великих и малых делах — активный строитель величественного здания коммунизма. Иван Глухов по-прежнему на переднем крае борьбы. И он не одинок. Миллионы советских людей с великой верой в будущее строят коммунистическое общество, за которое бился, не жалея сил, наш знатный земляк Иван Тихонович Глухов.

В страдную пору в селе Тюбук родился у Сугоняевых мальчик. В семье уже были — старший сын Иван, дочка Катя, а новорожденного назвали Александром. Парнишка незаметно рос, никогда не болел, хорошо учился в школе и был одним из самых шустрых затейников детских игр и забав.

Мать нередко говорила: «Уральским ветром обмыт Шурка, потому его и хворь не берет».

Когда началась Великая Отечественная война Шура учился в 10 классе.

Старший брат Иван — офицер-танкист — служил в части, расположенной на Западной границе. Там его застала война. В первом же бою он был тяжело ранен и его направили в эвакогоспиталь.

Шурка с самых юных лет с большим уважением относился к старшему брату, любил его. И не раз он гордился перед товарищами: «Мой брат офицер, танкист, он все умеет». Узнав о ранении Ивана, Шура приехал в госпиталь. Он подолгу не отходил от постели самого близкого человека.

Иван рассказывал о первых боях, о зверствах фашистов. Каждое слово глубоко западало в молодое сердце школьника.

Пришло время расставаться. Александр как-то без колебания сказал брату:

— Пойду добровольцем в танковую часть. Быстро научусь водить танк, буду мстить за тебя. Как ты, Ваня, рассудишь?

Раненый кивнул головой. Юноша понял так: «Не робей, парень, действуй».

Александр вышел из палаты окрыленный. Ему уже казалось, что вопрос о поездке на фронт окончательно решен и на пути не встретится никаких препятствий…

Военкомат. Александра принял капитан.

— Что скажете, молодой человек?

— На фронт хочу поехать, — смело ответил Саша. — Мне ждать невозможно.

— Лет тебе еще мало, товарищ Сугоняев, — улыбаясь, ответил капитан. — Придется обождать.

— Не могу я ждать, — запальчиво ответил юноша и прижал правую руку к груди, где ярко выделялся комсомольский значок. — Мне скоро 18 лет, и я имею полное право служить в армии, как и все… Не пошлете, сам уйду.

— Ты не горячись, давай поговорим по душам, разберемся…

Александра направили в учебное подразделение танковой части. Со всей страстью взялся он за изучение военного дела. Армейская служба в тысячах больших и малых дел требует прежде всего беспрекословного выполнения уставов и наставлений. Александр хорошо это понимал и старался учиться отлично. Свой долг перед Родиной он ставил превыше всего.

Но в учебе были и промахи. Однажды на вождении Сугоняев не выполнил упражнения и получил замечание за то, что свалился в противотанковый ров… Танк плохо слушался неопытного водителя. Александр потел, краснел перед инструктором, а когда машина опрокинулась в ров, готов был заплакать от обиды на себя.

Вернувшись с танкодрома, молодой воин и совсем загрустил. «Как же это я мог допустить такую промашку. Хорошо, что об этом не знает Иван, — вот бы он поиздевался надо мной».

С кем поделиться своим горем, как не с родными. И вот полетело на Южный Урал письмо.

Сестра Катя ответила:

Через месяц Катя получила ответное письмо. Александр написал:

Это было твердое слово.

Через год в составе танковой колонны «Свердловский колхозник» Александр Сугоняев вел по фронтовым дорогам, по бездорожью новенькую «тридцатьчетверку», сделанную уральскими мастерами-умельцами из уральского металла.

…Это было под Орлом. Прямо с марша, на предельной скорости Александр ворвался на передний край немецкой обороны. Стреляли со всех сторон: с земли и сверху. Танк вздрагивал при каждом выстреле своего орудия. Сугоняев пристально всматривался вперед, а там, на небольшой полоске, рвались снаряды и мины. Осколки металла барабанили о броню, а фонтаны поднимаемой снарядами земли то и дело закрывали обзор. Были моменты, когда Сугоняев вообще ничего не видел перед собой.

Экипаж расстрелял половину боевого комплекта, а Сугоняев по-прежнему то направляет машину на противотанковую пушку, то маневрирует, обходя минное поле. Позади уже осталась не одна линия вражеских траншей, а бой все разгорается и, кажется, не будет ему конца.

Но вот вражеский снаряд пробил бортовую броню. Машина загорелась. Сбить пламя не удалось. Под огнем вражеских пулеметов и минометов экипажу пришлось покинуть горящий танк. Командир был тяжело ранен в обе ноги. Александр взвалил его на плечо и вынес к своим.

Для Александра Сугоняева это было первое боевое крещение, испытание его стойкости, умения в самых сложных условиях боя управлять танком.

В часы передышки Александр вспоминал первый бой, делал своеобразный анализ. Оказывается танки горят. Почему об этом он раньше не задумывался? В бою встречается много неожиданностей, и каждая грозит опасностью для жизни. Он задумался: не потому ли фашистский снаряд попал в борт танка, что где-то он, Сугоняев, допустил ошибку, не сумел сманеврировать?

…Немцы отступали на широком фронте. Отходя, они упорно цеплялись за выгодные рубежи местности и нередко сами бросались в контратаки.