В мире, перевернутом и исковерканном войной, надежность была так привлекательна!

«За последние несколько недель папа очень полюбил капитана Фрезера. Он часто обедает у нас, всякий раз, когда позволяет его служба. Капитан Фрезер стал почти что членом нашей семьи. У него спокойная, приятная манера говорить, с легкой горечью по поводу войны, перевернувшей его жизнь, или в адрес горожан, проклинающих его мундир и само его присутствие в их городе.

Я нашла в его лице доброго друга, с которым можно говорить о чем угодно. Быть может, это потому, что он так же одинок, как и я. Я так тоскую по маме и моему любимому Мэтью.

Вчера я получила записку от мадемуазель дю Лак. Она приглашает меня к себе домой в Фобур-Мариньи, Рю Бургунди. Сперва я сомневалась, как мне следует, поступить, но все-таки решила пойти, хотя бы только для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Уже несколько месяцев я не получаю известий от Мэтью, и где-то в глубине моего сознания время от времени возникает вопрос, не является ли она по-прежнему поверенной его тайн. Кроме того, как ни странно это звучит, мне кажется, что общение с Доминикой как-то приблизит меня к Мэтью».

Экипаж остановился перед небольшим особнячком в креольском стиле, но Рэчел не спешила выходить, все еще раздумывая, не совершила ли ошибки, приехав сюда.

Она испытывала искушение объяснить Сину, что передумала, и приказать ему поворачивать лошадей и возвращаться домой.

Пока она размышляла, ее юный кучер соскочил с облучка и открыл дверцу, чтобы помочь ей выйти.

Рэчел глубоко вздохнула и, выйдя из коляски, оказалась прямо перед домом мадемуазель дю Лак. Он производил впечатление уютного и удобного жилища. «Скромный» — именно этот эпитет, по мнению Рэчел, больше всего подошел бы к нему. В нем не было ни кричащей роскоши, ни кокетливой изысканности, в равной степени типичных для особняков содержанок. Это был дом обыкновенной женщины.

Рэчел прошла по выложенной кирпичом дорожке к входной двери, и та медленно отворилась, показав улыбающуюся Доминику.

— Мадемуазель Галлагер, как любезно с вашей стороны навестить меня!

Рэчел тоже улыбнулась и проследовала за ней в дом. Доминика ввела ее в гостиную, помещавшуюся прямо за вестибюлем. Миниатюрная негритянка принесла серебряный кувшин и чашечки китайского фарфора на деревянном подносе. Она поставила все это на низенький столик и молча удалилась.

Доминика и Рэчел уселись на диван орехового дерева.

— Хотя наш новоорлеанский кофе и хорош, я подумала, что для разнообразия стоит угостить вас чашечкой шоколада, — предложила Доминика, наливая ей в чашку дымящийся шоколад и добавляя сбитые в пену сливки и щепотку корицы.

Она передала чашку Рэчел, и та с интересом попробовала новый для нее напиток.

— Замечательно, — проговорила она.

Доминика дружески улыбнулась.

— Я люблю шоколад, если честно сказать — даже больше, чем кофе. — И, рассмеявшись, добавила: — Хотя с тех пор, как началась война, не так-то просто его раздобыть.

Рэчел почувствовала себя свободней. Быть может, этот визит окажется гораздо менее тягостным, чем она опасалась.

Доминика допила свой шоколад и лишь после этого спросила:

— Вам, наверное, интересно, почему я вас пригласила.

— Я действительно думала об этом, — заметила Рэчел.

— Есть несколько причин, — сказала Доминика и, поставив чашку с блюдцем на стол, обеими руками обхватила колено. — Во-первых, еще раз поблагодарить за помощь в тот день.

Ей не нужно было уточнять, о каком дне идет речь, — они обе прекрасно помнили его. По телу Доминики пробежала легкая дрожь, она уставилась на натертый паркет.

— Не будь вас, я бы сейчас здесь не сидела. А кроме того, — добавила она, — я хотела встретиться с женщиной, которую так любит Мэтью. — Она подняла голову и взглянула прямо на Рэчел: — А он действительно любит вас, вы это знаете. Больше, чем кого бы то ни было.

— Так же как я его, — призналась Рэчел. Она допила шоколад и поставила чашку на столик.

— Вы верите в судьбу? — серьезно спросила Доминика.

Рэчел на минуту задумалась:

— Пожалуй, да.

Доминика удовлетворенно кивнула:

— Я тоже. Судьба свела нас обеих с Мэтью Деверо, а затем распорядилась так, что наши пути пересеклись.

Рэчел обдумала ее слова и спросила: — Вы жалеете об этом?

— О том, что он влюбился в вас? — Доминика пожала плечами. — Именно так распорядилась судьба.

— Но ведь это было для вас неожиданностью?

— Я знала, что рано или поздно это произойдет, Рэчел. Вы разрешаете мне называть вас так? — Рэчел кивнула, и она продолжила: — И я и Мэтью с самого начала понимали, что отнюдь не безумная любовь связывает нас. Нас связывало своего рода соглашение, удобное и приятное для нас обоих. — Доминика разгладила воображаемую складку на шелковом платье. — Человеку иного мира зачастую трудно бывает это понять.

Рэчел взглянула ей прямо в лицо.

— Мэтью объяснил мне все это, — сказала она.

— Eh, bien[26], — отозвалась Доминика. — Мэтью был и остается очень щедрым человеком. Он подарил мне этот дом. Благодаря его доброте у меня сейчас столько денег, что я могу всю жизнь прожить независимо, если сама того пожелаю. Я могу путешествовать, если захочу, в любой момент могу выйти замуж — если захочу. И все это благодаря Мэтью.

Эти слова, произнеси их другая женщина, могли бы казаться ядовитыми, обидными или самодовольными, но Рэчел знала, что в устах Доминики это простая откровенность.

— Вы любите его?

— Oui, — ответила Доминика. — Если бы я не любила его, я бы не стала делить с ним постель в течение шести лет. — Она налила себе еще шоколада. — Кроме всего прочего, он потрясающий любовник, вы сами убедитесь в этом.

При этом замечании Рэчел покраснела.

— Я была девушкой, когда впервые пришла к Мэтью, — пояснила Доминика. — И он очень бережно и деликатно, научил меня получать удовольствие. И с вами, — заметила она, — он будет таким же. Он не эгоист в постели, отнюдь нет. — Увидев густой румянец на щеках Рэчел, Доминика улыбнулась. — Excusez-moi[27], — воскликнула она. — Я забываю, что вы не привыкли к беседам на столь откровенные темы, мадемуазель. Получать удовольствие в постели должны не только мужчины. — В ее глазах загорелся огонек. — Креолы — люди темпераментные, и креольские мужчины особенно гордятся своим умением заниматься любовью. Вы не будете разочарованы, Рэчел. Мэтью настоящий мужчина.

— Нельзя ли переменить тему? — нервно кашлянув, спросила Рэчел.

Доминика рассмеялась гортанным смехом.

— Oui, ну конечно. Я вовсе не хотела, вас как-то задеть, — оправдывалась она. — Я хотела только заверить вас, что вам не надо страшиться первой брачной ночи.

— Я доверяю Мэтью, — просто сказала Рэчел.

— И правильно делаете, — одобрила Доминика.

Рэчел сочла, что они уже достаточно откровенны друг с другом для того, чтобы задать самый животрепещущий вопрос:

— Вы получали известия от Мэтью с тех пор, как он покинул город?

— Боюсь, что очень давно, — ответила Доминика. — Я получила от него письмо в конце прошлого года. — Она прикрыла руку Рэчел своей и продолжила: — В нем он много говорит о вас. Он рассказывал мне, как он любит вас и как мечтает начать новую жизнь с вами, когда закончится война.

— Правда?

— Oui, он стал очень счастливым человеком благодаря вам, Рэчел.

— Я хочу, чтобы он был таким всю жизнь.

— И он будет, я знаю это, — заявила Доминика. — Я уже говорила, что вас связала судьба.

Позднее, по дороге домой, Рэчел вспоминала ее слова. Судьба. Предназначение. Выбор. Браки, совершающиеся на небесах. «Неважно, — думала она. — Как ни назови это, важно лишь то, что Мэтью — моя единственная настоящая любовь, и ничто не может разлучить нас».