— А что я любила? — Ей почему—то не было страшно говорить о своем прошлом.

— Белое вино.

— Кажется, я видела в кладовке. — Прежде чем муж успел подняться, Диана принесла вино и налила немного в стакан. Он смотрел, как она пьет.

— Прежняя Диана имела хороший вкус, — сострила она и допила вино.

Кэл приподнял бровь.

— А новая Диана пьет слишком быстро.

Оба засмеялись. У нее опять появилось чувство, что раньше они часто вот так дурачились.

— Жаль, доктор Браун не позволит завести такую привычку.

— Ну конечно! — вскрикнула она. — Я же беременна! Может, оттого, что не пом...

— Не беда, — мягко прервал он. — Зато я помню то утро, когда мы зачали нашего ребенка. Было чудесное июньское утро. — Он сделал большой глоток из банки. — На рассвете перед окном нашей спальни пела какая—то птичка. Было слышно, как во дворе брызжет поливальная установка. На западе лавандовый цвет неба менялся на голубой. Мне приснилось, что ты меня целуешь. Когда я открыл глаза, то понял, что это не сон. Ты умопомрачительно целовала меня.

Диана почувствовала, что ее с головы до ног захлестнул прилив жара.

— Мы оба хотели, чтобы ты забеременела, но врач велел подождать, пока твой организм не восстановит силы после выкидыша. В то утро ты больше не захотела ждать и уговорила меня не предохраняться. — Кэл немного помолчал. — Я знал, что нужно проявлять благоразумие, но при виде тебя не мог удержаться. Это было настоящее упоение страстью, и нам не хотелось идти на работу. Но ты договорилась с Романом, что придешь пораньше, чтобы сделать какое-то важное дело, так что я с большой неохотой вынужден был тебя отпустить. Через час, когда я брился, мне позвонили из больницы. Сказали, что с ребенком все в порядке, но жену придется лечить, потому что у нее тяжелая травма головы. И попросили меня приехать.

Он допил пиво и выбросил банку в ведро.

Диана приложила пальцы к губам, вспомнив тот неистовый поцелуй в больнице.

— Теперь я понимаю. После такого утра ты, конечно, был ужасно обижен, что я тебя оттолкнула.

В глазах Кэла возникло страдание.

— Обида — не то слово, Диана. Этот несчастный случай с тобой поверг меня в шок. Я был так эгоистичен, так занят своими переживаниями, что даже не сочувствовал тому, что ты потеряла память. Врач предупредил меня, что ты дезориентирована, но я был не в состоянии это понять. Прости меня... Я уже говорил тебе и не боюсь повториться, — его голос дрогнул, — ты самый храбрый человек из всех, кого мне приходилось знать. Мне стыдно за свое поведение в больнице.

— Нет, Кэл! Никогда так не говори. Даже не думай. Если кто и должен извиняться, то это я. Ты мой муж. Никто бы не мог обращаться со мной с такой добротой и любовью.

— Я был для тебя незнакомец. Я таким и остаюсь.

Она покачала головой.

— Нет. Это неправда.

— Обещай мне одну вещь, Диана.

Ее охватила дрожь.

—Что?

— После того как мы разведемся, ты позволишь мне снова тебя завоевать.

Что? Ей пришлось опереться о стол, чтобы не упасть.

— Ты, конечно, уже поняла, что я люблю тебя. Если ты станешь выяснять, какую Диану я люблю, — я не знаю, вы обе для меня неразделимы. Когда мы произносили свои клятвы, я и понятия не имел, что у меня будет две жены. Нравится тебе или нет, но я не хочу быть верным одной и предавать другую. Черт возьми, у меня нет угрызений совести, что я грешу с вами двумя. Будь у меня такая возможность, я бы делал это раз в час до конца своей жизни. — (У нее перехватило дыхание.) — Отрицай сколько хочешь, но прошлой ночью вам — и тебе, и той, другой, — нравилось лежать в моей постели! Сегодня мне довелось узнать, что вам обеим нравится мое общество. Если скажешь иначе — это будет ложь.

— Я не буду лгать, — сказала Диана очень тихо, потому что сердце билось так громко, что ему, наверное, было слышно. Вдруг она увидела, что он берет со стола ключи. — Ты куда? — в тревоге спросила она.

— Я так тебя хочу, что находиться со мной рядом тебе небезопасно. Я вернусь утром, чтобы помочь собрать Тайлера. — (Диана оцепенела. Она не могла ни думать, ни шевелиться.) — Когда я уйду, включи сигнализацию. Если Аннабелл хорошо сделала свое дело, никто не сможет ни войти в дом, ни выйти без твоего разрешения.

Через мгновение за ним захлопнулась дверь, а еще через несколько секунд взревел мотор «сааба». Должно быть, Тайлер тоже его услышал, потому что заплакал. Обычно он никогда не просыпался в это время.

«Неужели ребенок почувствовал, что его семья вот—вот распадется?»

Кэл долго гнал машину, пытаясь утихомирить обуревающих его демонов, потом развернулся и приехал к Роману, чтобы провести у него бессонную ночь. Дождавшись семи утра, он вышел из дома, пересек улицу и позвонил в собственную дверь.

Она тут же открылась. Диана стояла на пороге. Судя по темным кругам под потускневшими зелеными глазами, она тоже не спала ночь. Волосы все еще были собраны в конский хвост, поверх ночной рубашки был накинут халат, к плечу прислонился измученный, беспокойный малыш с раскрасневшимся лицом.

Кэла охватило чувство вины.

— Что случилось?

— Он хнычет с тех пор, как ты ушел.

— Вот оно что. Дай его мне.

Но это не помогло, Тайлер не успокаивался. Кэл заметил, что у него жар.

— Врача вызывала?

— Да. Он сказал, что причин может быть много. Я дала Тайлеру жаропонижающее. Пыталась дать попить, но он не хочет.

— Давай я попробую напоить его соком, а ты иди поспи.

— Не могу. Уитни сказала, что родители приедут за ним утром. Его нельзя перевозить, пока он такой больной!

— Я позвоню ей.

— Я уже звонила. Она не отвечает.

— Ответит.

Не глядя на него, она спросила:

— Ты ночевал у Романа?

Следом за ней он прошел в детскую.

— Да. Я хотел вернуться домой в час ночи, но тогда пришлось бы звонить, а я боялся разбудить вас с Тайлером. Если бы я знал...

— Пожалуйста, не надо ничего объяснять. У Романа ты по крайней мере выспался.

— Хочешь прилечь?

Кэл так и не расслышал, что ответила Диана, потому что, как только она положила извивающегося ребенка на кровать, он стал надрываться от крика.

Не спрашивая разрешения, Кэл взял его на руки и понес в свою спальню.

— Ну-ну, парень, давай дадим маме отдохнуть.

После нескольких безуспешных попыток успокоить Тайлера Кэл лег и положил его лицом вниз поперек своего живота, так, что головка и ножки свесились с обеих сторон, и стал поглаживать ребенка по спинке. Неожиданно воцарилась тишина.

Кэл почувствовал, что жена стоит в дверях. Он повернул голову и уловил нежность в ее взгляде.

— Разве ты не знаешь, что у меня магическое прикосновение?

Ее глаза затуманились.

— Слава богу, что ты пришел. Я... Может, я пойду приму душ и оденусь?

— Ступай.

— Когда Уитни позвонит...

— Я знаю, что ей сказать, — тихим голосом прервал он.

«Бедная моя дорогая женушка. Ты не знаешь, что она и не собирается звонить. В девять часов она появится у нас и с извинениями сообщит, что Джон Уоррен перепутал время и сказал тем людям, что они могут приезжать за Тайлером в девять часов».

Прошло минут пятнадцать. Малыш спал. Кэл осторожно переложил его на кровать, накрыл простыней, потом тоже пошел принять душ.

Когда он, обвязав бедра полотенцем, вышел из ванной, Диана лежала на кровати рядом с Тайлером. На ней были легкие белые брючки и топ с бежево-белым рисунком — наряд, который он очень любил. Она расчесала волосы, и они сияли золотом. Она была так хороша, что дух захватывало.

Услышав, как он выдвигает ящики, она повернула голову.

— Уитни звонила?

Он помотал головой.

По ее лицу скользнуло мучительное выражение, и она снова перевела взгляд на Тайлера. Кэл воспользовался моментом и надел слаксы и спортивную рубашку. После этого взял ее за руку.