– Ой, что это с нами стряслось? Значит, ты со мной уже разговариваешь? Больше не дуешься, пиявик?

– Патриций велел тебе сходить в здание Управления Центральным Дворцовым Космодромом, – сквозь зубы процедил вампир, – и пригласить к ужину офицера Спец. Штата Алмона. Ужин будет подан в покои Повелителя.

– А чего это вдруг я? Я что, главный гонец? – изумился Сократ, но Дракула уже развернулся и быстро уходил прочь, не снизойдя до ответа.

– Как странно… Ну, ладно, – пожал он плечами, – схожу, чего уж там. Видать, я пользуюсь особым доверием, раз такое ответственное дело поручают: позвать на ужин какого-то солдафона. – Сократ тяжело вздохнул и добавил: – Каждый день сюрпризы один чудней другого.

Подперев кулаком подбородок, Патриций сидел за столом и с задумчивым отвращением смотрел в кабинетное пространство. Тонко вырезанные ноздри все еще ощущали мускусный запах страха, исходивший от смуглой женской кожи. Но, Георг думал не о Терр-Розе, он думал об Анаис.

Драгоценное утреннее время Сократ растратил на ругань с Дворцовыми транспортными техниками, но «лодку» ему так и не дали, потому что не было никакого такого указания «лодки» ему выдавать… да и кто он вообще такой выискался на «лодках» летать Дворцовых?

– Погремушки убогие! – сплюнул в сердцах толстяк и поспешил к выходу, надеясь ухватить хотя бы остатки утра.

Но, было поздно, когда он пересекал прилегающие к Дворцу сектора, солнце взлетело почти к зениту. Истекающий потом толстяк плелся по моментально раскалившимся охровым плитам подъездных к Космодрому путей и ругался вслух. Ему казалось, что идет он босиком и ноги вот-вот обуглятся.

– Сейчас издохну, – стонал Сократ, отлепляя от груди мокрую рубашку. – Какая дикая жара… какая мерзкая планета… упаду, раскидав ручки-ножки и никто не поднесет мне водички… Водички!.. Воды… Водищи! – при мысли о ледяной воде-водище, толстяк ощутил прилив новых сил и прибавил ходу к дрожащим в раскаленном воздухе символическим очертаниям входа на Космодром. Когда он вполз на территорию и увидал бесконечные ряды воздушного транспорта, то с душераздирающей тоской осознал, что офицера Алмона вместе со зданием Управления будет искать как минимум до зимы. И ни единой личности в округе не виднелось.

– Помогите! – не своим голосом завопил он. – Есть кто-нибудь?! Па-маа-а-агите!

Его крик долгим эхом разнесся в палящем зное.

– Чего такое? – в открытом иллюминаторе ближайшего грузового судна возникла чья-то злая перепачканная физиономия.

– Алмона офицера надо! – простонал толстяк. – А еще воды, много холодной водищи!

– Алмон в Управлении, – рабочий махнул рукой куда-то в Космодромную глубь, – а воды не держим на борту для посторонних.

С этой ободряющей информацией физиономия скрылась, и, сколько Сократ не дозывался, больше не появилась. Ничего не оставалось, пришлось плестись меж сверкающих на солнце корабельных боков, время от времени выкрикивая безо всякой надежды:

– Умираю! Помогите! Воды! Алмона! Да чтоб вы передохли тут все, в память обо мне…!

Обогнув борт очередного крейсера, толстяк увидал пирамидальной формы сооружение из синего и черного стекла.

– Так, должно быть, это здание Управления, – пробормотал он. – Хотя не важно, что это за здание, главное прорваться внутрь и потребовать: «именем Патриция! Налейте мне воды!» И замертво упасть… пусть только попробуют не налить…

Добравшись до входа, Сократ навалился на стеклянные двери и принялся совершать жуткие по силе и отчаянию телодвижения, но двери почему-то не открывались. Одинокий молодой человек в форменной одежде, сидевший в вестибюле с какими-то бумажками в руках, почти растерянно поглядел на некое толстое существо, с отчаянием колотящееся о стекло. Отложив бумаги, молодой человек встал, подошел ближе и начал делать руками какие-то знаки… Но Сократ не понимал, что означают эти дерганья руками, ему было слишком жарко, мокро и тошно, чтобы еще думать. Он продолжал биться о двери с жутким выражением лица. Озадачившись таким неожиданным и непонятным вторжением, молодой человек отбросил бумаги, дотянулся до приоткрытого вентиляционного окна, и крикнул:

– В обратную сторону!

– Я не пойду в обратную сторону! – завопил толстяк. – Пока воды не нальете, с места не сдвинусь! Все здесь разнесу вдребезги и напополам!

Ничуть не сомневаясь, что это обещание будет немедленно исполнено, молодой человек набрал побольше воздуха и заорал:

– Двери открываются в обратную сторону!! На себя!!!

Ударившись по инерции еще пару раз, Сократ, наконец, сообразил, в чем дело и, распахнув двери, ввалился в прохладу вестибюля.

Покинув апартаменты, Терр-Розе отправилась на поиски Дракулы. Старый вампир сидел в своих покоях, смотрел на огонь и с мрачным видом пил вино.

– Что с тобой? – Терра присела в кресло напротив, расправляя складки пурпурного платья.

– Жизнь – отвратительная и слишком длинная вещь, – нехотя ответил Дракула. Как же всё скверно…

– Что, например?

– Да всё, всё! – резко вспылил он. – Какие уж тут примеры! Взять хотя бы этого толстого мерзавца, одно его присутствие во Дворце отравляет весь воздух! А я с ним, как нарочно, постоянно сталкиваюсь! Проклятие какое-то!

– В этом ты прав, – кивнула Терра, – толстый может нам все испортить, у него привычка везде совать свой паршивый нос. Я уже думала, как его отсюда выжить, да еще так, чтобы он навсегда забыл дорогу не только во Дворец, но и на Марс. Удалось его вышвырнуть с Меркурия, значит, выбросим и отсюда. Я уже кое-что придумала.

– Да? – вспыхнули надеждой глаза вампира.

– Но надо всё сделать аккуратно, чтобы Георг не догадался, чьи руки приложились. До сих пор не могу поверить, что Патриций оставил его здесь! Порой мне кажется, что эта толстая дрянь ему неким образом даже симпатична!

– В таком случае, может не стоит его трогать? – снова погас Дракула.

– Он нам все испортит, попомни мое слово! Потрогаем, аккуратно, но потрогаем!

– Хотел сказать, Патриций завтра, кажется, куда-то собирался, его не будет во Дворце, и ты спокойно сможешь…

– Даже не мечтай! – бархатные омуты гневно сверкнули. – Ни за что больше не стану касаться его личной территории! Я чуть с жизнью не рассталась, когда он застал меня в кабинете! Тебе надо, ты и делай! Я и так в постоянном напряжении, лишний раз боюсь сказать что-нибудь не то или сделать не так! Твоими делами я больше не занимаюсь!

– Ну что ж, – скорбно поджал тонкие губы вампир, – не хочешь не надо. Вот так всегда, делаешь людям добро, заботишься о них, не думая о себе, а они тебе платят неблагодарностями…

– Ты? Добро? – рассмеялась Терра. – Даже слово такое знаешь? Поразительно! Вот, что я тебе скажу, только посмей хоть как-то мне навредить, я тебя лично уничтожу!

– Терра, ну как ты можешь говорить такие вещи? Как я могу тебе навредить, ты же единственная радость в моей жизни.

– Я буду продолжать сообщать тебе обо всем, чем занимается Патриций, это единственное, на что можешь рассчитывать. Все, мне пора.

Услышав, что королева собирается уходить, Палач беззвучно прикрыл приоткрытую дверь покоев Дракулы и быстро пошел прочь.

– Лой Алмон, к вам посетитель, – солдат Космодрома заглянул в кабинет офицера. – Впускать?

– Чудак, который бился в двери? – голос полуволка был чуть хрипловатым и спокойным, как ворчание полусонного зверя.

– Видели, да? – солдат не удержался от улыбки.

– Конечно, видел, столько грохота, сложно не обратить внимание. Пусть войдет.

Через пару минут в кабинет ввалился толстяк, со стеклянным кувшином в руках. Ничего не говоря, он плюхнулся в кожаное кресло напротив Алмона и отхлебнул прямо из кувшина.

– Вы ко мне? – дружелюбно улыбнулся полуволк.

Непонятно почему, но этот измученный, насквозь пропотевший посетитель сразу же стал ему симпатичен.