Я повела ее на кухню, собираясь продемонстрировать все пять комнат, но Анька не проявила ни малейшего интереса, наоборот, сразу села к столу и заговорила – вполголоса, напористо и очень быстро:

– Ну, ты и заморочила голову мужику! В среду он звонит из Стокгольма: подыщи мне квартиру, четырехкомнатную, на Таганке. Я говорю: по мне, Дод, хоть стокомнатную, но ты знаешь, сколько это стоит? А он: сколько бы ни стоило… Я трубку повесила и потом только сообразила: это он для тебя. Чтобы и ты, и он, и мальчики. Так что ли?

– В общем, так.

– Странные существа мужики: родных детей бросают, а влюбятся – так чужих воспитывать готовы.

– Еще неизвестно, к чему он готов, – задумчиво возразила я.

Мысли о детях слегка пугали.

– Ну, ты счастлива?

– Господи, Аня, я даже не думала, что жизнь может так круто измениться.

– Круто в каком смысле?

– В любом. – Мы засмеялись.

– А если счастлива, что такая будничная: не одета, не накрашена?

– Так мы квартиру смотреть поехали. Договорились с хозяйкой, а потом остались здесь.

– Дод просто помешался: больше месяца в Москве не был, дел на работе навалом, а он из койки не вылезает. Ты, может, колдунья, Маринка?

– Что ты, Ань. Я сама жертва.

На кухню заглянул Макс, спокойный, приветливый, как ясное летнее утро.

– Марина, тебя можно поздравить?

– Да, с новосельем. – Я протянула ему руку – он поцеловал ее.

– Пусть у тебя будет все, что ты пожелаешь. Потом он принес пакеты с продуктами, мы с Анькой принялись накрывать на стол. В кухонном шкафу оказалось несколько невзрачных тарелок. Пришлось лезть в горку, доставать парадный сервиз.

– Будешь посуду покупать? – спросила Анька.

– Надо бы… Не есть же все время на этих трех красавицах. – Я кивнула на сервизные тарелки. – Пошлость какая…

– Я тебе советую: закажите по Интернету. Дешевле и с доставкой. – Анька раскладывала на круглом блюде нежно-розовые куски ветчины, последний отправила себе в рот. – Сегодня не обедали. Работы много, хотели быстрей закончить и все равно до пяти просидели. Но я рада. Пусть мадам позлится. Она звонила уже раз двадцать!

– А Макс?

– Не знаю, осмелел что-то. Приеду, говорит, поздно, важные дела. Потом вообще отключите мобильник. Знаешь, как трудно с ним: он грубости в жизни не скажет, ни на что не обижается, но делает все, как ему надо.

– Ты не хочешь поискать другую работу?

– Ты имеешь в виду другого мужика?

– Нет, именно работу. Вы будете реже видеться, он начнет скучать, может, даже ревновать, поймет, что ты для него значишь. Короче, сделает выбор.

– Но ведь может получиться по принципу с глаз долой – из сердца вон.

– Но ведь и это выход.

– Никакой не выход! – Анька вздохнула. – Говорить-то легко. А у меня ощущение какой-то фатальности: никуда я от него не денусь…

– Сама себе вдалбливаешь в голову! Иди лучше пригласи к столу мужчин!

Сначала пили шампанское, потом «Маратель» – любимый коньяк Дода. Макс явно был в ударе, произносил тосты, изящные и остроумные. И первый за меня – «женщину, чья красота стала причиной сегодняшнего праздника и счастья нашего друга». Анька сидела счастливая, как на собственной свадьбе. Видимо, счастье и присутствие Макса были для нее тождественны и неделимы.

– Представляешь, уже половина десятого, а он ни сном ни духом, – улучив момент, шепнула она мне.

– Что ни сном ни духом?

– Домой не собирается!

Давид с Максом, обсуждая неясные мне дела бизнеса, курили у открытого окна. В комнату рвался терпкий запах весенней ночи.

– Может, квартиру хочешь посмотреть? – спросила я.

Анька охотно поднялась из-за стола, но мысли ее были далеко от квартиры. Рассеянно глядя вокруг, она говорила:

– Мадам, наверное, рвет и мечет. Мобильник отключен, зло сорвать не на ком. Может, уже посуду об пол кидает… Ой, какая прелесть! – Анька увидела качалку и сейчас же забралась в нее. – Хорошо тебе, будешь сидеть покачиваться.

– Так уж и покачиваться, – засмеялась я. – А кто будет готовить, стирать, убираться, работать?

– Да, работать надо, – поведала Анька из задумчивости. – Ты вот говоришь – поменяй работу. А где я еще столько заработаю. Порочный круг какой-то!

– Куда это вы пропали? – На пороге комнаты возник улыбающийся Макс.

– Да вот, квартиру смотрим.

– Впечатляет? – Макс подмигнул мне. – Особенно спальня – концептуальная.

– В каком смысле?

– В смысле жизненных установок хозяев.

– Макс, веди себя прилично, – серьезно сказала Анька.

– Ну, иногда самую чуточку можно себе позволить? – дурачился тот.

– Ну, чуточку-то можно. А у тебя цинизм День и ночь, и в шутку и всерьез. Это твоя жизненная установка!

– Аня, не драматизируй. Принимай мир, каков он есть, – ласково посоветовал Макс. – И кстати, надо допить коньяк.

…Он опять говорил какой-то тост. На этот раз длинный и путаный, обращенный к нам с Давидом. Я напряглась и уловила смысл: любовь – единственное в жизни созидательное начало.

«Интересно только, что мы будем созидать, – не очень уже трезво рассуждала я. – И что это такое вообще – созидание? Серьезный труд на благо будущего? А какое у нас будущее?» Я задумалась.

Дод обнял меня за плечи.

– Ты что, загрустила?

– Давид, а какое у нас будущее?

– Счастливое! Главное, мы всегда будем вместе. Я так долго искал тебя…

– Ну, я вижу, нам пора, – поднялся из-за стола Макс. – Не будем мешать новобрачным.

Анька сидела не шевелясь и глядела прямо перед собой. Макс подошел, потряс ее за плечо:

– Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева? Она молча встала и пошла в прихожую,

Макс поспешил за ней. Я начала убирать со стола остатки ужина.

– Дод, пойди сюда! – крикнул Макс из прихожей.

Они о чем-то громко заспорили, сначала втроем, потом уже без Аньки. Я домыла посуду и вышла попрощаться.

– Рад был повидать тебя. – Макс стоял на пороге одетый.

– А Аня? – удивилась я.

– Аня поедет позже, на такси.

Я еле отыскала Аньку в многочисленных комнатах. Она сидела на подоконнике и смотрела в темный проулок, хрупкая, светловолосая, похожая на подростка.

– Помнишь, нам в школе не разрешали сидеть на подоконниках. – Я попыталась отвлечь ее.

– Я такси смотрю.

– А Макс?

– Домой поехал. Ему тут рядом – на Новокузнецкую. Знаешь, какая я дура: каждый раз жду, что он мне скажет: поедем вместе домой и никогда не будем расставаться. – Она вытерла злые слезы.

– Не скажет, Аня.

– Знаю, что не скажет, а все равно жду! Ладно, пусть катится к своей красавице жене.

– Она красавица?

– На любителя. Яркая брюнетка, тела много, темперамент! В общем, Макс отправился в ночь любви.

– Аня, может, останешься? Будем чай с пирожными пить.

Ты думаешь, Дод квартиру снял, чтоб ты старых подружек чаем поила? – Она нервно Рассмеялась. – Брось свои холостяцкие привычки. Знаешь что, – заговорила она опять, немного успокоившись. – Поеду-ка я летом на месяц в Германию. Работы летом немного – справятся как-нибудь.

Анька хотела рассказать, как хорошо ей будет в Германии, но домофон возвестил о прибытии такси.

– Все, Маришка, счастливо. Давид, завтра созвонимся. – Анька накинула пальто и зацокала к лифту на высоких шпильках.