В разноголосице, усиленной мегафонами, слышались голоса в защиту Третьего рейха, требовали свободы какому-то Георгу, девицы с короткими стрижками, как у Амалии, толковали о сексе и порнографии, одна держала портрет Мао-дзе-Дуна. Марика объяснила: студенты митингуют. Недовольны всем на свете — своими профессорами, мировой политикой.

— Каждый уик-энд устраивают спектакли, а чего хотят — сами не знают.

— Полиция, куда смотрит? Ни к магазину, ни к церкви не подойти.

Марика рассмеялась.

— Митинги не запрещены. Говори, что вздумается, властям ни холодно, ни жарко. Это в СССР демонстрации только по праздникам, а выразишь недовольство, — заберут в полицию. У нас свобода.

Севе не понять.

— Зайдем пока в Дом — музей Бетховена, обещала господину Клуге сводить тебя. Это рядом.

В музее их встретила экскурсовод, знакомая Марики. Услышала, что Сева русский, заговорила по-русски с сильным акцентом. Экскурсовода звали Ритой. Рассказала, мама у нее русская с Украины, в войну ее девчонкой отправили батрачить на немецкого хозяина. После войны не решилась возвратиться на Родину и осталась в Германии, вышла замуж за сына хозяина, на которого работала, своей судьбой счастлива. У Риты есть брат Вальтер, он, как и она, немного говорит по-русски. Маргарита окончила университет вместе с Марикой и работает в музее. Услышала русскую речь и решила проверить свои знания. Кроме матери Сева первый русский, которого она встретила. Марика тоже с любопытством слушала её, Маргарита никогда не говорила, что наполовину русская.

— Людвиг ван Бетховен родился в нашем городе и прожил 22 года. Здесь оформился как личность, написал первые свои произведения, позже знаменитую "Лунную сонату", — приступила к своим обязанностям экскурсовод по-русски.

О Бетховене Сева имел смутные представления, слышал где-то, что композитор сочинял свои произведения глухим и только. Гида слушал в пол-уха, больше его интересовала старинная утварь, многочисленные фотографии на стенах и на столах под стеклом, великолепный чайный сервиз композитора, картины. Севу подвели к невзрачному инструменту, как оказалось, это рояль Бетховена, на нем играл сам композитор.

Рита вскоре поняла, Бетховен мало интересует Севу, и заговорила о России, как оказался в Бонне. Марика не позволила ему рассказать всю свою историю, вмешалась, о чем-то быстро заговорила с Маргаритой по-немецки, и та отстала от Севы. Его спросила:

— Знаешь "Лунную сонату"?

Не желая показаться темным, Сева ответил, что не раз слушал по радио, а в школе учили, эту сонату очень любил Ленин. Ему хотелось побыть еще с Ритой, поговорить, но Марика потащила на улицу, обратно на площадь к митингующим.

В толпе объявилась знакомая, подошла, обнялась и расцеловалась с Марикой. Она представила Севу.

— Ингрид, — назвала себя девушка и, продолжая рассматривать красивого, стройного молодого человека — спутника подруги, спросила: — Пришли посмотреть на наших бунтарей?

Марика поспешила объяснить, что Сева из России и по-немецки не понимает.

— Из России? — удивилась Ингрид, успев позавидовать Марике, отхватившей такого красавца.

— На фирму отца Марики приехали? — спросила на чистом русском. Сева кивнул. — Хороший русский у меня? Университет! — похвалила себя Ингрид. Сева заинтересовал её, и она загорелась познакомиться ближе. "Марика недавно объявила о помолвке, её вряд ли серьезно интересует русский парень". По-немецки попросила подробнее рассказать кто он. Марика сразу поняла, куда клонит подруга, и отбрила.

— Не мылься. Парень мой. Вон твой Эрик, — она показала на парня в толпе, — ищет тебя.

— Надоел!

Услышав, что новый знакомый подруги, приехавший из России, сын компаньона её отца, и не женат, Ингрид заинтересовалась им еще больше.

— Вы очень хорошо говорите по-русски, — согласился Сева, продолжая рассматривать подругу Марики.

— Спасибо.

— Ты не в России. У нас к собеседнику принято обращаться на ты, не раз объясняла, — заметила Марика, недовольная повышенным интересом Севы к Ингрид, и перешла с ней на немецкий.

Обсуждая свои проблемы с Марикой, Ингрид продолжала время от времени посматривать на Севу.

Сегодня ему везло на русскоговорящих. Вдруг заметил юношу, приставшего в туалете "Феникса", сносно говорившего по-русски.

Об инциденте Сева никому не сказал и сейчас лихорадочно соображал, как поступить. Незнакомец тоже его заметил.

— Ты его знаешь? — Сева показал парня Марике. Она не поняла о чем он, и продолжала беседовать с Ингрид.

"Попросить Марику поговорить? А если её поклонник? Надо выяснить, кто он. Кругом народ, полиция, бояться нечего. Да и парень, кажется, один".

Пока Сева размышлял, подойти ли самому к парню, не заметил, как парень из "Феникса" оказался рядом, а Марику и Ингрид оттеснила толпа.

Парень из "Феникса" заговорил первым.

— Ты опять с фройлен Мейер! Я предупреждал!

Сева не успел ответить, как другой здоровяк — раньше его не заметил, вдруг больно стукнул Севу в бок и выругался. Fort nach Russland! (Убирайся в Россию!) Wir haben unsere Kommunisten genug. (Своих коммунистов хватает).

Сева согнулся от боли. Что сказал немец, он не понял, понял одно — пора послать к чертям все московские наставления. Развернулся и со всего маху дал обидчику в рожу, тот упал. В тот же миг на него набросились двое и повалили на землю, принялись молотить ногами. Кто-то закричал "Полиция"! Сева выше и сильнее своих врагов, но их было трое, и Севе стоило огромных усилий изловчиться, подняться с земли и встать на ноги. Когда парни снова бросились на Севу, он сумел ловкими ударами раскидать по сторонам всех троих. Драка уже привлекла внимание толпы, на помощь бросились Марика с Ингрид. Показался полицейский, и, напавшие на Севу, поторопились скрыться в толпе. Подошел полицейский, и толпа расступилась. Пока он выяснял, что произошло, Севиных врагов и след простыл. Марика помогла Севе вытереть кровь из рассеченной губы, отряхнула ему брюки и куртку.

— С кем ты связался? — спросила она, ничего не понимая.

— Проехали.

— Что, значит, проехали? — не знала она сугубо русского выражения.

— Ничего не случилось. Забудем. — Как и после первой стычки он не понял, кто стоит за парнями. Кто-то из ухажеров Марики? Провокаторы, о которых предупреждали в Москве? Скорее всего, кто-то из поклонников, обычная история, — решил Сева, и не стал посвящать Марику. Мысль, что угрозы связаны с его появлением, как наследника г-на фон Клуге, в голову не пришла.

— Так нельзя оставлять, хулиганов следует задержать. Почему выбрали тебя?

— Неонацисты молодые. Услышали русский, подумали из Восточной Германии, — предположила Ингрид. — Они всегда задирают сверстников из русской зоны.

Марика объяснила полицейскому, что хулиганы напали на ее русского гостя, теперь все в порядке, может быть свободным. Полицейский ничего не понял, а когда она назвала себя и представила Севу, посчитал за лучшее удалиться, не разбираться в случившимся, если у пострадавшего нет претензий.

— А ты храбрец! С тремя такими здоровяками справился! На вид скромный, — заметила Марика и гордо посмотрела на Ингрид, словно это она только-что продемонстрировала свою силу.

— Как себя чувствуешь? — пожалела Ингрид. — Может отвести к врачу?

— Ничего страшного.

— Влетит мне от г-на Клуге за тебя, — призналась Марика. — Пожалуйста, больше не связывайся со шпаной. Губу тебе разнесет.

— Да, теперь не поцелуешься, — заметила Ингрид.

Марика вопросительно посмотрела на подругу и девушки вернулись к прерванному разговору о концерте американского ансамбля "Пять собак", приехавшего на гастроли в Лондон.

— Вы хотите поехать на собачьи бега? — спросил Сева, разобрав, что говорят о собаках. Ингрид рассмеялась, а он смутился.

— Что-то не то сказал?

— Американский ансамбль поп-музыки "Пять собак", — продолжая смеяться, перевела Марика. — Очень модный ансамбль. Любишь поп-музыку? Сева неопределенно пожал плечами. Марика начала что-то считать и неожиданно воскликнула: