— Польстился на отцовское богатство, сынок фашистский! — уже в коридоре причитал обиженный гость.

Закрыв за Коромысловым дверь, Сева не мог успокоиться. Налил виски и, не разбавляя, выпил. "И чего они липнут ко мне"? Разговор заставил задуматься. Кто он, в самом деле, — турист, наследник, кто?

Дверь без стука отворилась, вошла ослепительная Марика с новой прической, в короткой юбке и пестрой майке, поцеловала его. Сева сразу забыл все сомнения и обиду на неё.

— Заждался?

Она была обворожительна, и Сева не сдержался, схватил, они слились в долгом чувственном поцелуе. Оставив ее, прошептал:

— Какая ты красивая! Солнышко моё, красное, царевна прекрасная! Держу в объятиях самую красивую женщину мира!

Марика вырвалась и села в кресло, где недавно сидел Коромыслов.

— Прическу мнешь. Успеется. Ночь впереди.

— Очень долго собиралась, заскучал без тебя. Земляк заходит. Представляешь, какую-то русскую газету издает, просил денег пожертвовать.

— У тебя не было? Зашел бы, спросил у меня.

— Не поняла. Он Россию освобождать собрался. У нас таких — антисоветчиками называют.

— Ну, и что?

— Спустить с лестницы следовало, да пожилой человек, пожалел. Начал… Вкрадчиво так, издалека… За своего принял. Откуда журналисты всё знают про меня? В концертном зале корреспондент Би-Би-Си, теперь этот русский издатель.

— Плюнь! На то они и корреспонденты, чтобы всё про всех знать. Без них жизнь станет скучной. Выпьем лучше! — Она налила себе виски, разбавила. — Ты разбавляешь?

***

Пока Сева развлекался с Марикой в Лондоне, в доме отца о нем не забывали ни на минуту. Каждый день Курт с матерью вспоминали. Его будущее занимало все их мысли. Надеялись, что Сева останется. Ждали, когда он заговорит об этом, сами не решались завести разговор. К делам концерна Сева не проявлял интереса. Судя по поведению, не думал о будущем, ему не льстило, какое высокое положение семья Клуге занимает в обществе. Не просил денег на карманные расходы.

— Увлекись фройлен Марикой, думаю, забыл бы и думать о возвращении в Россию. Способствуй развитию их отношений, — советовала мать Курту.

— Стараюсь. Она и так заменила переводчицу. Вчера отправил на концерт в Лондон. Пусть мир посмотрит.

Кроме матери Курту не с кем поговорить. Одна она понимала его отцовские чувства. Остальные делали вид, что сочувствуют. Отто отвергал Севу категорически. Компаньон г-н Мейер отнесся к радости Курта равнодушно.

***

Утром их разбудил телефон. Марика протянула через Севу руку и взяла трубку.

— Я…А…Господин Клуге, вы?.. Разбудили… — Она заговорила по-немецки, затем передала трубку Севе, подмигнув. — Отец беспокоится, как провел ночь под чужой крышей.

Сева, прикрыв микрофон, растерянно посмотрел на Марику. Она ободряюще улыбнулась и показала: говори!

— Guten Morgen! — Он достал с тумбочки листок и по-немецки прочитал в трубку. — Mir ist ea hier dut. (Мне здесь хорошо). Danke schon! (Спасибо).

К разговору подключилась Амалия и спросила, когда ждать дома.

— Как Марика решит, — он повернулся к ней, и, прикрыв микрофон, спросил, — останемся еще? — Она кивнула. — Лондон не успел посмотреть, по городу побродить хочу. Спроси г-на Клуге, можно нам еще остаться?

Счастлив в эти минуты г-н фон Клуге. Лондон произвел на сына впечатление. Возможно не столько город, сколько Марика? Так еще лучше. Дочь компаньона!

Выслушав советы отца, и пожелав в ответ доброго дня, Сева отодвинул аппарат и повернулся к Марике. Она протянула губы для поцелуя.

— Не будем вставать, а?

— А как же город?

— Вчера насмотрелся, — он прижался к ней, обнял. Снова они занялись любовью. Счастье близости с Марикой перечеркнуло благие намерения походить по знаменитым местам, посетить музей мадам Тюссо, о котором читал в детективных книжках. Знакомство с великим городом Сева променял на постель.

Впервые они оказались в обстановке, когда время не торопит, не нужно опасаться, что кто-то войдет, можно забыть обо всем на свете и отдаться во власть любовной страсти. До встречи с Марикой Сева по-настоящему не знал женщину, в сексе оставался полным профаном. Что знал и умел, обязан малолетке Наде; короткий урок преподала Марта. Марика же превзошла всех. В сексе продвинута, раскованна, ничего не стесняется, как стали позже говорить — без комплексов. С ней Сева познал всю гамму плотских удовольствий.

***

Весь день они провалялись в постели, и лишь когда за окном стемнело, Сева поднялся, подошел к окну посмотреть, что творится на улице. Там бурлила уже ночная жизнь. Загадочная и незнакомая — медленно двигался поток машин, степенно вышагивали парочки, разноцветными огнями прыгали буквы рекламы.

— Пойдем, подышим воздухом, прогуляемся.

— Бензинным перегаром дышать? — Марика села, покидать ложе любви не торопилась. Сева повернулся, увидев ее обнаженную грудь, бросился к ней, повалил, принялся целовать. Она с трудом высвободилась из объятий, взяла халат и побежала в ванную.

После ванной, как и накануне, надолго засела перед зеркалом. Севу не выпроводила, и он сидел рядом, наблюдал, мешал — то почешет ей за ухом, то пощекочет, она хохотала и грозила выпроводить. Любовался каждым движением любимой и был счастлив,

— Пойдем, поищем наших, интересно, чем занимались весь день, — закончив туалет, предложила Марика.

Она уговорила кампанию задержаться в Лондоне еще на день.

***

В отеле никого из кампании не застали и отправились на поиски в ближайшие рестораны. На своих наткнулись в четвертом по счету. Нашли почти всех. Их встретили аплодисментами, смутив Севу, стеснявшегося афишировать свои отношения, а Марика лишь улыбалась.

Немецкие друзья делились впечатлениями о проведенном дне — в основном особенностями лондонских ресторанов и пабов. Один Эрик уговорил Ингрид сходить в музей Шерлок Холмса на Бейкер — стрит и теперь взахлеб рассказывал о якобы личных вещах великого сыщика. Ингрид больше запомнился магазин рядом с музеем.

— Ну, а вы где побывали? — спросила она у Севы. Он нашелся не сразу, и Марика выручила — соврала, что гуляли в Гайдн — парке и смотрели смену караула у Вестминстера. Началась музыкальная программа, взоры всех обратились на сцену, можно было не продолжать вранье о проведенном дне.

Во время выступления фокусника, Сева спросил, будет ли стриптиз.

— Хочешь посмотреть стриптиз? — удивилась Марика. — Мы в приличном ресторане. Стриптиз в других заведениях. Не видел, как раздевается женщина? Вернемся в отель — продемонстрирую.

— Слышал много. Любопытно.

В студенческие годы Марика посетила несколько подобных заведений и особого желания больше не испытывала. "В Гамбурге, делились подружки, есть клубы с мужским стриптизом, его бы еще посмотрела. В Бонне и Кельне их пока не открыли или держали в подполье. Но раз Севе так хочется, уважу просьбу. Интересно посмотреть на чопорных англичан". Чтобы не вызывать вопросов друзей, Марика и Сева по одному незаметно покинули застолье, на улице взяли такси. Водитель охотно взялся рекомендовать им лучший в Лондоне стриптиз — клуб.

В небольшом полутемном зале, узнав в них иностранцев, посадили за столик перед самой эстрадой. На сцене комическая пара что-то изображала, зал хохотал. Комиков сменила танцевальная пара. Потом конферансье смешил публику чисто английскими анекдотами. Марика и сама не понимала, чему смеяться, а Сева требовал перевода. Наконец, конферансье объявил долгожданную стриптизершу. Зазвучала меланхолическая музыка и на сцену, пританцовывая, вышла довольно симпатичная высокая девица. Под нарастающий темп музыки и крики, бурно реагирующих мужчин, начала, не спеша, грациозно снимать с себя принадлежности туалета. Мужчины за столиками неистовствовали от восторга, забыли о дамах, с которыми пришли. Темп музыки продолжал нарастать, к финишу остались одни ударные инструменты. Сбросив с себя всё, кроме трусиков, девица делает несколько разворотов, затем одним движением руки сдергивает их. Секунду остается нагой, свет гаснет. Когда сцена осветилась, девица оказалась в легкой накидке. Мужчины бурно аплодировали.