ГЛАВА 16 УАЙЛДЕР

Выйдя из неё, я устроился рядом, положил голову на подушку и раскинул руки, призывая её в свои объятия. После наших любовных игр она всегда пристраивалась около меня, и, хотя я не был большим любителем обниматься, но всегда втайне наслаждался, когда ко мне прижималась Эддисон.

Она отстранилась и перекатилась на край кровати. Встав с неё, она принялась шарить по полу в поисках одежды, стараясь как можно быстрее одеться.

— Куда ты собралась? — я сел, наблюдая, как её красивое тело скрывается за бронёй дизайнерской одежды.

— Мне не следовало этого делать. Я не должна была спать с тобой, — она повернулась и посмотрела на меня напряжённым взглядом.

Когда она направилась к двери, я соскользнул с кровати, схватил с пола джинсы и натянул их.

— Эддисон, подожди. Куда ты?

— Мне действительно очень жаль. Ты неверно меня понял.

Она взялась за ручку двери, но я врезал по двери кулаком и не дал её открыть, удерживая весом своего тела.

— Давай поговорим, хорошо? Мы можем с этим справиться. Должно быть какое-то решение.

Её полные губы сжались, образуя на красивом лице тонкую жёсткую линию.

— Поверь мне, Уайлдер, если бы существовал хоть один способ всё наладить, я бы уже давно этим занялась. Я не спала всю ночь, думая об этом. О тебе. О нас. Если кто-нибудь узнает, что мы вместе, теперь, когда ты мой сводный брат, это разрушит мою карьеру. Карьеру моей сестры. Ты можешь спрятаться за своей корпорацией. Ты анонимное лицо, скрывающееся за безликим акционерным обществом. Я же и есть мой собственный бренд. Как и Коко. Мы не можем выбросить на ветер всё, чего добились, чтобы стать известными лишь как пара провинциальных деревенщин из Кентукки, которые спят с членами собственной семьи.

— Как кому-то станет это известно? — я почесал в недоумении голову. — Кто, на хрен, сможет узнать, что наши родители женаты, и почему это кого-то должно волновать?

— Ты удивишься, что можно обнаружить, если копать достаточно глубоко. Есть люди, которые не очень рады, что Сюзанну Джетро собираются заменить на Коко. И есть люди, которые убили бы, чтобы заполучить её место, и они спят и видят, как найти причину, чтобы её уничтожить. И все в этом городе знают, что я её сестра. Она пойдёт ко дну, и я тоже.

— Так вот в чём дело?

— Разве у меня есть выбор? — её плечи поникли, голубые глаза уставились в землю, и она сморгнула слёзы. — Ты ведёшь себя так, будто для меня это легко.

Моя рука упала с двери.

— Похоже, ты уже приняла решение.

Когда наши глаза встретились, её губы приоткрылись, и я ждал, что она заговорит, но Эддисон молчала. Ей было что сказать, чтобы всё исправить, но в глубине души я знал, что у неё не хватит смелости.

— Уходи, — я распахнул перед ней дверь, не обращая внимания на поселившуюся в груди боль.

Она глубоко вздохнула и вытерла уголок глаза тыльной стороной кисти.

— Если хочешь, я передам дела и направлю к тебе другого агента.

— Ты что, мать твою, издеваешься? — мои руки взметнулись к вискам, отпустив дверь, которая после этого захлопнулась. — Ты, блядь, разбила мне сердце и прямо сейчас хочешь поговорить о делах? Боже, я видел, как нелогично ты себя вела, когда мы встретились, но сейчас ты поступаешь низко, Эддисон. Думаю, это хорошо, что я узнал, какая у тебя ледяная душа. Просто выключаешь себя по щелчку. Это всё из-за твоей грёбаной карьеры.

— Я старалась быть вежливой, — её голос звучал слабо и жалко, и в нём не хватало уверенности. — Несмотря на всё это, я понимаю, что у тебя есть бизнес, и он должен приносить прибыль.

— Ты очень старалась быть вежливой десять минут назад, когда скакала на моём члене?

Губы Эддисон задрожали, и я понял, что сорвался на крик. Мне было ненавистно, что я заставил её плакать. Ненавистно разговаривать с ней в таком тоне, но я был ослеплён яростью. Я не чувствовал ничего подобного с тех пор, как расстался с Никки, и, чёрт возьми, никогда бы не подумал, что Эддисон хоть отдалённо приблизится к той же категории, что и эта сука.

— Знаешь что? Ты останешься моим агентом. И знаешь почему? Потому что мне, блядь, на тебя не наплевать. Не знаю, почему я это делаю после всего случившегося, но это так. Поэтому я буду твоим клиентом, чтобы твоя мечта стать лучшим агентом в городе могла осуществиться. И когда ты достигнешь вершины, то поймёшь, что это и в половину не будет так здорово, как тебе представлялось. Ты покажешь мне каждую чёртову квартиру на всём Манхэттене. Тебе придётся видеться со мной каждую неделю. И я собираюсь служить тебе постоянным напоминанием того, что могло бы быть. От чего ты отказалась. Единственный парень, кто знал настоящую тебя и любил, на хрен, несмотря на все твои недостатки, которые ты так чертовски упорно стараешься скрыть.

Эддисон постоянно демонстрировала внешнему миру свою успешность. Это и туфли, что она носила. И сумочки. Она всегда высоко держала голову и сверкала улыбкой на миллион долларов, какой бы опустошённой внутри себя не чувствовала. Когда она была со мной, обнаженная, беззащитная и уязвимая, я видел её настоящую. С её неуверенностью и проблемами, как и у всех остальных. С её прошлым, от которого она изо всех сил пыталась убежать. И я, несмотря ни на что, её любил.

Мне наскучило совершенство. Безупречность была для меня слишком поверхностной. Я любил настоящую Эддисон, ту женщину, какой она была внутри. Какой она выглядела без макияжа и с растрёпанными волосами. То, как она ходила, покачивая бёдрами, когда была расслаблена. Её подлинное «Я» наполняло меня вновь возникшим осознанием того, что, возможно, не все в этом мире были мудаками. Что, в конце концов, искренность не умерла.

Я ненавидел переписываться, потому что это заставляло меня чувствовать себя оторванным от мира. Забавно, как такое простое техническое достижение могло вызвать такое сильное чувство одиночества, но я ничего не мог с собой поделать. Эддисон восстановила межличностные человеческие отношения, которых мне все эти годы не хватало, заполнив зияющую пустоту, которую, как я когда-то думал, можно было исправить глупым правилом.

— А если я решу отказаться от тебя как клиента? – спросила она.

– Ты этого не сделаешь, — усмехнулся я. — Нет, потому у тебя слишком высокая мотивация. Ты хочешь занять первое место, и ты сделаешь всё возможное, чтобы этого добиться, даже если это будет означать, что каждый раз, увидев меня, внутри тебя будет умирать маленький кусочек души.

— Ты решил меня наказать? — она снова вытерла слёзы. — Именно это ты и делаешь, так ведь?

Маленькая жизнь, которую она так старательно совершенствовала и держала под контролем, быстро сгорала дотла. Она больше ни черта не контролировала. Мне было её почти жаль.

— Уходи, — закипел я. — Прямо сейчас.

* * *

Прошла неделя, потом другая, и, хотя я смог немного успокоиться, рана всё ещё оставалась свежей и не затягивалась, сочась с каждым моим шагом по городу, который мог быть назван не иначе как нашим.

Улицы, по которым мы вместе ходили. Кофейни и бутики, в которые мы заходили по воскресеньям. Центральный парк. Её маленькая голая попка касалась каждого квадратного сантиметра моей квартиры. Мой любимый свитер, в который она влезала, когда ночи становились слишком холодными. Сторона кровати, на которой она спала. Моя кожа. Мои волосы. Она была во всём, к чему я прикасался, заставляя меня тосковать по любви с каждым вдохом.

Я сжёг в металлическом ведре на крыше дома свои простыни. Это был радикальный шаг. Думал, станет легче или будет символично, или что-то в этом роде. Это только сильнее разжигало огонь, бушующий глубоко в моей душе.

По дороге из офиса домой я проверил телефон. Один пропущенный звонок от Лейни Маккуинн, девушки, с которой до последнего года я время от времени встречался. Моя боль была глубока, и я был всего лишь мужчиной.

— Лейни, — сказал я, отвечая на её звонок, приятно удивлённый тем фактом, что она помнит моё правило не писать смс. Я приложил все силы, чтобы в моём голосе звучало удовольствие, отодвигая тёмные мысли и боль на задний план. — Давненько тебя не слышал. Что случилось?

— Привет, Уайлдер, детка, — проворковала она с сильным бруклинским акцентом. Лейни была современной сексапильной женщиной. Или, по крайней мере, была такой, когда мы виделись последний раз, со стройными ногами бегуньи от ушей и огненно-рыжими волосами, которые контрастировали с безупречной молочно-белой кожей. Она всегда была более чем счастлива скрасить мои одинокие ночи-после-Никки. — Прошлым вечером я была на званом ужине в «Грейз-Сентрал». Это напомнило мне о том разе, м-м-м, когда мы отлучились в туалетную комнату... и…

— Помню-помню, — я мысленно прокручивал в памяти быстрый секс в туалете, который у нас случился посреди скучного ужина.

— Просто подумала о тебе, вот и всё, — сказала она, но я прекрасно понял, что она имеет в виду. — Знаешь, время от времени я вспоминаю о тебе. Обычно, когда мне скучно... ночью... в моей постели…

— Ты дома? — мне больше не нужно было читать между строк. Она хотела трахнуться, а я хотел выкинуть из головы Эддисон.

— Да, а что?

— Я сейчас приеду.

* * *

— Привет, — Лейни стояла у открытой двери, прислонившись головой к деревянному косяку, на её лице появилась распутная улыбка. Как только наши глаза встретились, её язычок пробежался по верхней губе. — Давно не виделись. Заходи.

Она отступила в сторону, при каждом движении её грудь пружинила, и в низком вырезе кофточки мелькала ложбинка. Узкие джинсы облегали длинные ноги и круглую попку, а лицо обрамляли яркие как пламя локоны. Глаза, похожие на два ярких изумруда, сверкали в лучах заходящего солнца, выдавая её возбуждение.

— Рада тебя видеть, — сказала она, закрывая за мной дверь. — О тебе ничего не было слышно. Не знала, может, ты, наконец, встретил хорошую девушку и остепенился.