Я украдкой заглянул в зал. М-да… Похоже, что поглазеть на нас собралось не только население Забежского Пукальника, но и пары деревень по соседству. Там реально было некуда упасть не то что яблоку – горошинке. Затем народ начал демонстрировать похвальное стремление к культуре, громко аплодируя, и на сцену величественно вышел Мехец и поднял руку. Аплодисменты тут же смолкли, и Мехец напомнил собравшимся название пьесы, назвал имена всех действующих лиц и заявил, что это премьера, впервые исполняемая его труппой специально для жителей столь славного селения, как Забежский Пукальник. Народ с воодушевлением зааплодировал, Фиран просвистел на дудке какую-то приятную мелодию, Мехец поправил задник с изображением дома дяди и на сцену выпорхнул Нанэри, который, горестно заломив руки, начал жаловаться народу на горькую судьбу бедного сироты. Понеслось.

Селяне оказались весьма благодарной публикой. Они почти рыдали, сочувствуя любви Патурана и Дютела, громким возмущённым свистом встречали каждое появление злодея-дяди, одобрительными криками выражали своё согласие с Пыхпыхом, приютившим влюблённых… А уж когда на сцене появился я… Народ ржал так, что я думал, что сараю дядюшки Фигвама наступит белая лисичка – крыша провалится. Правду сказать, ржать было над чем. Такого придурка даже в Забежском Пукальнике не видели ни до, ни после. Я гнусил свой текст противным козлиным голосом, путался в полах своего одеяния, то и дело шлёпался, поднимался, падал снова, чуть было не выколол себе глаз собственным кинжалом, пытаясь ударить им Дютела, и отколол ещё сотню подобных номеров. Зрители были настолько в восторге от нашей игры, что аплодировали нам по окончании пьесы стоя, минут десять, и прекратить это безобразие не было никакой возможности. Здорово, что и говорить. Но, увы, всё приятное приходит к своему окончанию, закончились и те два часа, что были отведены на пьесу, и, несмотря на приглашения гостеприимных хозяев выпить в трактире дядюшки Фигвама, Мехец это предложение отклонил, и мы, откланявшись, отправились спешно собираться в дорогу.

У Мехеца на поясе приятно позвякивал изрядной толщины кошелёк, а мы все тащили дары, за которыми добрые селяне не поленились сбегать домой, когда поняли, что мы не собираемся оставаться. Так что нам натащили пирогов, сыров, овощей, фруктов, пару шматов вяленого мяса и две здоровенные глиняные бутыли, в которых что-то загадочно булькало. Еле-еле разместив это богатство по фургонам, мы переоделись, убрав костюмы в мешки, запрягли кэпсов и быстрой нетряской рысью покинули Забежский Пукальник.

Я так устал и был так переполнен впечатлениями, что когда Нанэри сказал, что будет править кэпсами первым, даже не стал протестовать, а только кивнул, рухнув в свою постель и подтянув к себе мгновенно задремавшего Анъяха. Сколько я спал – не помню, помню только, что когда Нанэри явился будить Ана, я проснулся тоже. Мохнатик натянул джибу и, не протестуя, отправился на облучок, а я подошел к задку фургона и быстренько выполнил на убегающую из-под колёс дорогу то, к чему меня так упорно призывал во сне зов природы. Почувствовав облегчение в душе и теле, я стал пробираться обратно и чисто случайно задел ширму, отделявшую уголок Нанэри и Литти. Ширма пошатнулась, я её удержал и попытался водрузить на место, но тут моим глазам открылось такое зрелище, от которого у меня в штанах стало бы тесно, если бы на мне эти самые штаны были… Обнажённый Нанэри, откинув голову, так что длинные волосы красиво струились вниз, медленно двигался, присев на бёдра Литти… Я сглотнул. В нашем мире парни сделали бы себе состояние, снимаясь в эротических фильмах, настолько прекрасно было то, что они сейчас проделывали. Сам не понимая, что творю, я сделал шаг по направлению к ним… Меня тянуло просто как магнитом, а мой несчастный член уже просто ныл, требуя разрядки сейчас же, немедленно. Нанэри с Литти тут же узрели меня, но нисколько не удивились и не рассердились, более того, Нанэри улыбнулся мне, а Литти сделал приглашающий жест рукой. На мгновение придя в себя, я попытался двинуться назад, чувствуя, как полыхают мои щёки. Не тут-то было. Парочка мгновенно разделилась, и Нанэри, подойдя ко мне, взял за руку, ещё раз улыбнулся, ласково сказал:

- Всё в порядке, тебе ведь тоже нужна помощь… – и потянул в их постель, туда, откуда мне уже призывно улыбался Литти.

Всё, тут бы и святой не смог противиться. Поэтому, когда одни губы завладели моим ртом, а другие тем органом, который давно уже требовал повышенного внимания, я только застонал и позволил событиям развиваться дальше так, как они шли сами по себе. А сладкая парочка завладела моим вниманием полностью. И, поверьте, меня никогда в жизни так не ласкали.

Нет, кое-какой опыт у меня всё-таки был, но разницу я почувствовал мгновенно. И сам в ответ целовал тёплые губы Литти и ласкал их обоих, в то время, как Нанэри вытворял внизу такое, от чего я кончил позорно быстро, как ни пытался сдержать себя. Такого кайфа я ещё не испытывал никогда в жизни… А уж когда мы полежали, обнявшись, какое-то время, и уже Литти принялся ласкать меня, а потом просто уселся сверху, медленно впуская мой член в себя, я чуть не скончался от совершенно невероятного удовольствия. Второй оргазм был ещё ошеломительнее первого, и я уже был готов к тому, что и от меня потребуется… ммм… ответная услуга, но Литти только поцеловал меня в висок, улыбнулся и спросил:

- Как ты?

- Здорово… – ошеломлённо ответил я, ничуть не кривя душой. – Вы классные…

- Тогда одевайся и топай править кэпсами, – ехидно хмыкнул Нанэри. – Пусть Ан ещё поспит.

При мысли о том, что Анъях слышал всё, чем мы сейчас занимались, я покраснел, а Литти ехидно усмехнулся:

- Ничего он не слышал. Мы заклятие поставили. Пускай спит. Маловат он ещё для взрослых игр.

Я засмеялся в ответ, вытерся брошенным мне куском мокрого полотна и, довольный, отправился одеваться, чтобы сменить сонного Анъяха.

А потом я уселся на облучок, взял вожжи в руки, порой тихонько приговаривая кэпсам: «Кэ! Кэ!», когда предыдущий фургон ускорял ход. Я не ощущал ничего неправильного в произошедшем, и на душе было до странности легко.

====== Глава 13. Не знаю, батенька, что вы принимаете от головы, но это вам не помогает... ======

Правил я до тех пор, пока небо не начало светлеть, тут появился сонный Литти и прогнал меня спать. Вроде бы спать я не хотел, но стоило мне скинуть джибу и нырнуть под одеяло к тёплому сонному Ану, который тут же успокоительно засопел мне в ухо, как сон меня всё-таки настиг. И это был странный сон…

Я снова висел в чернильной пустоте, а поганая суЧность словно пялилась на меня со всех сторон сразу. А потом последовало ехидное:

- Что ж ты, Семочка, девственность для жениха не сберёг?

Я выпал в осадок:

- Какая, на хер, девственность? Я её ещё в девятом классе утратил навеки. На сборах баскетбольной команды на спортбазе «Игривый ручей». Там, кроме нас, парни были из Института Физкультуры. Классные…

И я предался сладким воспоминаниям, однако мысленно отметил, что до Нанэри с Литти моему тогдашнему любовнику баскетболисту Тимуру было всё-таки далеко. Однако сущность продолжала ехидничать:

- Между прочим, если Аллир узнает, что ты уже подержанный товар, ты перестанешь быть ему нужным… В смысле, как Супруг. Он, знаешь ли, девственников предпочитает.

- И прекрасно! – огрызнулся я. – Знал бы – раньше бы с кем-нибудь трахнулся и жил бы себе спокойно!

- Это вряд ли, – хмыкнула сущность. – Аллир с тобой брак всё равно заключит, только жизнь твоя будет в разы хуже, чем могла бы быть. Он, знаешь ли, очень сильно возбуждается от вида мучений и крови. Стыдится потом, конечно, своей нехорошей склонности – милосердный он всё-таки. Только вот тем, кто ему в руки достаётся, от этого не легче.

- Погоди-ка, погоди… – похолодел я. – Значит, эти все несчастные парни, там, в Храме, всё-таки попадают к Богу?

- Прямиком в Сияющие Чертоги Аллира, – хмыкнула сущность. – Но, как ты понимаешь, долго они там не задерживаются. Подготовку в Храме они проходят слишком… специфическую, девственником при ней остаться невозможно.