В прошлом Лоуренсу это тоже казалось странным, однако он думал, что это просто обычай. Значение этого он понял, лишь когда впервые попал в этот самый форт.

– Некоторые старики до сих пор называют кинжалы древним словом «мизерикорд», от слова «милосердие».

Хоро заинтересованно кивнула. Едва она поднесла кинжал к костру, как клинок блеснул настолько ярко, что ей пришлось зажмуриться.

– Ха-ха. Видишь ли, этот кинжал мне передал как раз один такой старик.

Снова взяв кинжал у Хоро, он кинул взгляд на отполированную частым использованием рукоять.

Эта история произошла три года назад.

В то время Лоуренс даже представить себе не мог, что встретит Хоро.

***

Хотя заблудившийся Лоуренс волею провидения добрался до жилья, поистине это был дом самого дьявола.

Истории торговцев, заблудившихся и потому день за днем теряющих свои прибыли, улыбок вовсе не вызывают.

Более того, обнаружив этот форт в степи, уходящей словно бы в бесконечность, он хоть и счел это дурным предзнаменованием, но не подъехать не мог.

На голом холме, стоящем посреди бескрайней равнины, торчали колья, точно шипы морского ежа. А величественный каменный форт на вершине создавал впечатление выросшего прямо из преисподней места казни, где судят человеческие грехи.

Поэтому – но не только поэтому – ощущение было такое, что вот-вот может показаться демон или даже сама Смерть.

Чтобы урезать дорожные расходы, Лоуренс взял с собой мало еды, и она закончилась накануне вечером. Лошади могут выжить в дороге, питаясь худосочной травой под ногами, но люди нет. Конечно, в качестве крайней меры он мог бы пожертвовать лошадью, но это означало бы разорение, что для торговца мало отличается от смерти.

Он получил божественную кару за то, что слишком увлекся погоней за прибылью.

Положение вполне позволяло любому прийти к такому выводу.

Будучи во власти пустого живота, Лоуренс готов был пасть духом и отдаться на милость судьбы.

В чувства его привело более чем приземленное приветствие.

Он услышал свист и в первый миг подумал, что это какое-то крупное насекомое рядом пролетело. В следующий миг раздался звук вибрирующего дерева, и Лоуренс понял, что это было.

Не раздумывая, он спрыгнул с козел и укрылся под брюхом своей лошади.

Кто-то только что выстрелил в него из лука.

– Я бродячий торговец, и я заблудился! Просто бродячий торговец!

Уже после того, как он прокричал это во все горло, в землю воткнулись еще две стрелы. Одна приземлилась слева от лошади, вторая справа: похоже, стрелок был весьма искусен.

Больше стрелы не летели – может, благодаря крику Лоуренса, а может, стрелок просто ждал, когда он высунет голову. С этой мыслью Лоуренс остался сидеть на месте. Через какое-то время он наконец услышал звук шагов. Судя по всему, стреляли в него не из форта – лучник, похоже, прятался где-то на склоне.

Когда Лоуренс, жалко прячась между лошадиных ног, посмотрел туда, откуда доносился звук, он увидел мужской силуэт.

Мужчина остановился и произнес:

– Бродячий торговец, говоришь?

Голос звучал довольно хрипло. Лоуренс решил, что, даже если человек нарочно так говорил, все равно он довольно-таки пожилой.

Лоуренс ответил «да», и мужчина проворно сел на корточки.

Встретившись с ним взглядом, Лоуренс понял, что впечатление, которое у него сложилось по голосу, верное: мужчина был пожилой и небольшого роста.

– Это Господне благословение. Хорошо, что я тебя не застрелил.

Ухмылка на его лице мешала отмахнуться от этих слов как от шутки.

Однако затем он встал и, развернувшись, зашагал прочь.

«Он решил оставить меня в живых»? – подивился Лоуренс, не вылезая из-под лошади, но тут старик остановился и развернулся.

– Ну и что ты там делаешь? Ты же заблудился, так?

Когда Лоуренс медленно высунул голову, старик указал на здание форта на холме и сказал:

– Позволь мне хотя бы пригласить тебя на трапезу, юноша. И еще я хочу попросить тебя об одной услуге.

Впечатляющие слова из уст того, кто только что защищал свой форт с помощью лука и стрел.

Старик вел себя как хозяин этого форта; однако, улыбнувшись и показав прекрасные, несмотря на свой возраст, зубы, он представился так:

– Меня зовут Фрид, форт Румут вверен мне графом Зенфилдом, его достопочтенным владельцем.

Он произнес эти слова как король, как человек, которому нечего таить. Но, закончив свою речь, он посмотрел на форт и внезапно расплылся в смущенной улыбке.

– Впрочем, я давненько уже не стрелял ни в кого из лука. Я рад, что не попал в тебя.

И, хмыкнув, он зашагал вверх по склону холма.

Какое-то время Лоуренс оставался на месте, глядя на удаляющуюся спину Фрида из-под лошади, и в голове его смешались удивление и смущение. О графе Зенфилде он слышал. В здешних краях этот правитель был известен как человек настроения; впрочем, такие слухи о правителе можно услышать разве что от путешественников в придорожных постоялых дворах.

Ведь прошло уже больше десяти лет с тех пор, как этот человек здесь правил.

Что делал Фрид в этом форте, у которого больше не было хозяина?

Разбойники любят устраивать свои логова в фортах, брошенных защитниками, но был ли здесь такой случай?

Стремление навстречу неприбыльным опасностям может сделать торговца бедным, однако нехватка любопытства может сделать его еще беднее.

Поразмыслив немного, Лоуренс наконец выбрался из-под лошади, подобрал воткнувшиеся в землю стрелы Фрида, положил их на дно повозки и, взявшись за поводья, направился за Фридом.

***

Извивающаяся по склону холма дорога, ведущая к форту, была в хорошем состоянии; повсюду вокруг из земли торчали под углом заостренные колья. При взгляде на них рождалась мысль, что форт готов к обороне от вражеского вторжения, которое может начаться в любой момент. Однако этой картине словно бы чего-то недоставало.

Лишь когда они вошли через открытые каменные ворота, Лоуренс понял, что здесь слишком тихо.

– …Ох. В моем возрасте взбираться на холм уже тяжеловато, – произнес Фрид, хлопнув луком себя по бедру, когда повозка Лоуренса въехала во двор.

Внутри вполне ухоженных каменных стен тоже было вполне ухоженно.

Там были хлев, огород, конюшня, а еще – кладбище и маленькая часовенка, окруженная цветами.

С одного взгляда ясно было, что двухэтажное здание тоже содержится в порядке; казалось, из открытых окон и дверей в любой момент может кто-то выглянуть.

Но когда Лоуренс привязывал лошадь там, где ему указал Фрид, никто не высовывался, и не было ни малейшего признака, что может высунуться.

Он слышал голоса свиней и кур, даже слабое овечье блеяние.

Но человеческих голосов не было – как будто все воины отсюда сбежали.

– Хмм. Я сперва думал, что мне просто кажется, но ты действительно неважно выглядишь, – внезапно произнес Фрид, заметив состояние Лоуренса, идущего рядом с ним к зданию форта.

Скрывать смысла не было, и Лоуренс ответил честно:

– По правде сказать, в последний раз я как следует ел два дня назад.

– Пфф. Ясно. Значит, надо тебя угостить. У меня есть свежий свиной фарш и… о, точно, Поль же сегодня утром снесла яйцо в водовод, – пробормотал Фрид себе под нос и вошел в здание.

Многие с возрастом начинают говорить сами с собой, но, если Лоуренс не ошибся, у Фрида эта привычка появилась из-за того, что он долго жил один.

С этими мыслями Лоуренс следом за Фридом вошел на опрятную кухню.

– Сюда.

Они прошли мимо очага, в котором еще краснели угольки, и очутились в середине комнаты.

Там стояли старые стол и стул.

Когда Лоуренс сел, стул недовольно скрипнул, однако ни пылинки на нем не было.

– Вот так, вот так. Сидеть все еще можно, да? Похоже, мое мастерство пока что не притупилось.