— Ладно, — сказал Костя. — Мы тут посмотрим сами и попросим Тави с Протеем поискать ваших пауков.
— Как я буду вам благодарна, мальчики! Только будьте осторожны… — Она все время порывалась нам еще что-то сказать, да ее сбивал поток изливаемой нами информации, а тут еще подключились дельфины.
Протей и. Тави, плавая у борта, передавали через гидрофон, что им ни разу еще не приходилось видеть бухту такой правильной формы, будто гигантский кит повернулся на одном месте и получилось углубление, похожее на перекушенного пополам морского ежа. Их поражали также отвесные берега, ровное дно и почти полное отсутствие кораллов.
Коралловые полипы поднимались лишь редкими кустиками. У восточного берега громоздятся стальные конструкции — прибежище осьминогов. Посреди бухты на ровном песчаном дне лежит небольшой корабль…
Лия сказала со вздохом:
— Если бы кому-нибудь удалось заглянуть в него…
Мы промолчали, потому что исследование погибшего корабля могло занять слишком много времени.
— Если удастся, — безнадежно добавила она. «Если удастся» нас вполне устраивало, и мы дружно закивали головами, слушая, как дельфины описывают большой подводный лес водорослей, куда они мельком заглянули вчера перед заходом солнца и встретили целый косяк свиноптицеящеров… Лия сказала уверенно:
— В этом лесу вы будете обязательно. И, пожалуйста, обратите внимание на все необычное.
— Ладно, поймаем паука-мутанта, — пообещал Костя. На экране и без того полное лицо Лии расплылось вширь, что объяснялось не только ее улыбкой, а главным образом неисправностью приемного устройства.
— Вот что, мальчики, — сказала она, вдруг посерьезнев, — я должна вас предупредить насчет поведения на острове… — Она опять просияла и лукаво прищурилась. — Чуть не забыла: сегодня около часу вас разыскивала прелестная девушка с астрономического спутника…
Неожиданно голос Лии оборвался, из репродукторов слышалось только легкое потрескивание. Лия, не зная, что наш приемник потерял дар речи, продолжала говорить, мы же, застыв у экрана, пытались по движению ее губ понять, что ей еще передавала Биата.
Как всегда, несколько неожиданно окончилась тропическая ночь, запылало небо на востоке, и из воды выплыло солнце. С берега донесся птичий гомон. Дельфины приветствовали дневное светило своеобразным танцем: прошлись на хвостах вокруг «Мустанга» и умчались по своим делам. Мы с Костей занялись исследованием рощи кокосовых пальм. На опушке, в кустах и в глубине рощи мы обнаружили несколько «мертвых» роботов. Они лежали или стояли, у них давным-давно вышло питание и проржавели остовы. Их делали из стали низкого качества, видимо, надеясь на антикоррозийные покрытия, но эмаль не устояла против резких колебаний температур, высокой влажности и времени. Над головой проносились стаи разноцветных австралийских попугайчиков; они оглушительно щебетали, видимо протестуя против нашего вторжения. Попугаи гнездились в кронах пальм, на ветвях кустарника, несколько гнезд устроили на плечах и голове застывших роботов. Судя по инструментам, в руках роботов, они когда-то были садовниками, выпалывали кусты и траву между пальмами, а также следили за дорогами и дорожками. Сейчас дороги стали непроходимыми из-за колючих кустарников, пройти можно было только среди пальм.
Пробираясь через заросли, вначале мы строили догадки о том, что говорила тетушка Лия, когда замолчал приемник. Что хотела сообщить нам Биата? И главное: кого ей хотелось увидеть, Костю или меня? Но постепенно, по мере того как мы продвигались в глубь рощи, все наши помыслы захватывал этот загадочный остров. Почему его оставили так внезапно? Об этом говорили мертвые роботы-садовники. Долгое время они еще расхаживали среди пальм, подстригая и выпалывая кусты, подметая дорожки. Бедный пожарник до сих пор несет службу. Мы вошли в дом посреди небольшого разросшегося сада. В нем сохранилась мебель, библиотека, в кухне работала электрическая плита, в холодильнике, тоже действовавшем, хранился большой запас продуктов. На стенах висели хорошие копии импрессионистов. Дом заняли попугаи; они сверкающим потоком хлынули через распахнутые настежь окна.
— Люди почему-то бежали, — сказал Костя, когда мы оставили дом и пошли по дорожке, с которой еще не справились растения. — Что-то им угрожало. Бросили все и убежали. Единственный корабль погиб на рейде в этот трагический день.
— А может быть, никто не спасся.
— Нет, спаслись, — уверенно сказал Костя. — Нет следов нападения. Их предупредили, и они вовремя успели улететь.
Дорожка привела на круглую площадь, вымощенную, как и причал, зелеными бетонными плитами. Среди общего запустения площадь поражала чистотой и порядком. Ее матовая поверхность тускло поблескивала, ни одного листа, сучка, ореха не видно было на ней. Как будто только что роботы-уборщики вымыли и подмели ее с необыкновенным усердием.
На границе площади слегка поднимались над поверхностью непонятные громоздкие сооружения без окон, но с металлическими наглухо закрытыми дверями. И еще в центре площади обращали на себя внимание круглые люки с отброшенными крышками. Люков было четыре. Мы направились к ним, ступая, как по тонкому льду, оглядываясь по сторонам. Двери одного сооружения без окон отворились, и оттуда один за другим вышли два робота, они очень хорошо сохранились, совсем новые роботы, они катили перед собой тележки, издававшие шипение и свист.
— Пылесосы! — сказал Костя. — Вышли на уборку, хотя площадь и так вылизана. Привет, ребята!
Мусорщики повернули головы в нашу сторону, продолжая заранее рассчитанный путь и не сказав ни слова.
— Серьезные парни! — сказал Костя.
Я обратил внимание, что все трещины в асфальте залиты и есть совсем свежая работа.
Поглядывая на роботов, мы подошли к первому люку. Колодец глубоко уходил в недра острова. Свет фонарика отразился от воды на дне колодца.
— Пусто, — сказал Костя, — глубина метров тридцать, не считая нижней части, затопленной водой. Все-таки интересно, для чего все это?
— Для ракет с ядерными зарядами.
Костя насмешливо посмотрел на меня:
— И ты веришь, что все это и остров создано для того только, чтобы выстрелить куда-то? Остров предназначался для чего-то более важного.
Я не стал спорить, потому что сейчас, когда мы увидели остров, действительно трудно было представить себе, что столько сил и средств затрачено только для этой безумной цели.
Роботы-мусорщики, дребезжа и лязгая, завершили первый круг и, отступив к центру на ширину уборочной машины, начали второй. Мы постояли возле четвертого колодца, наблюдая за роботами, затем пошли к сооружениям на краю площади. Не сделали мы и десяти шагов, как из невидимых репродукторов раздался предупредительный вой сирены. Через несколько секунд сирена смолкла.
Мусорщики не спеша направились к своему бункеру. По соседству с ним открылось еще несколько дверей, и на площадь высыпала целая толпа роботов. Они выходили и строились в шеренгу. Судя по окраске и форме моделей, каждая из них выполняла различные функции. Здесь были громоздкие тяжеловесы, явно предназначенные для подъема тяжестей, подвижные и более легкие электромонтеры, монтажники и, наверное, нейтрализаторы радиации, а также пожарники, как две капли воды похожие на первого нашего знакомого, что стоял на опушке рощи.
— Что-то вроде торжественной встречи, — сказал Костя. — Видно, давно у них не было высшего начальства.
Пошли, поговорим с ребятами, там я вижу почти современников нашей Пенелопы.
При первой попытке приблизиться к отряду роботов из тех же скрытых репродукторов властный голос остановил нас (говорил он по-английски):
— Стойте! Не двигайтесь! Вы нарушили инструкцию 8-3-12. Ждите патрулей!
Нам ничего не оставалось, как подчиниться.
— Мне все это не особенно нравится, — признался Костя. — У них осталась вся система охраны колодцев и еще чего-то. Странно, почему Лия не предупредила нас? Наверное, сегодня ей уже все известно об этом уютном островке. Или постой! Ты заметил, что на прощанье она сделалась серьезна и два раза повторила одну и ту же фразу. А мы думали о Биате. Помнишь, прежде чем прервался звук, она сказала: «Я должна вас предупредить…» Эх, женщины, женщины, какие же еще неожиданности готовите вы нам!