Шикульский нехорошо улыбнулся, покачал головой и упер взгляд в аквариум.
— Дмитрий Романович, насколько я понимаю, я сейчас в вашей загородной резиденции под Истрой. А мне очень надо быть в Питере. Чересчур много дел. Вы же в курсе, что завтра в «Богатырской Силе» собрание акционеров. Распорядитесь, чтобы доставили меня обратно. И забудем про этот маленький казус.
На этот раз Шикульский презрительно хмыкнул. И опять постучал костяшкой пальца по стеклу аквариума. Рыбки не обратили на это никакого внимания. Привыкли.
— Хм, от моих приглашений к сотрудничеству давно никто не отказывался. Даниил, зачем ты несешь весь этот вздор насчет того, чтобы тебя вернули обратно? — Депутат решил перейти на «ты». — Ведь понимаешь отлично, что у тебя единственная альтернативна: или ты работаешь на меня, или сгинешь, и тебя никто никогда не найдет.
— Дим, у тебя тоже единственная альтернатива, — рассмеялся Пляцидевский. — Или я немедленно возвращаюсь в Питер, или уже в ближайшее время те материалы, с которыми ты ознакомился еще месяц назад, получают огласку. Сам понимаешь, что тогда тебе будет уже не до концерна. И не до бизнеса. И не до второго депутатского срока. Лишь бы успеть унести свою задницу из страны. Зачем тебе, Дима, такие проблемы? Откажись от претензий на «Богатырскую Силу», смирись с поражением. Неужели амбиции могут быть выше благополучия?
Шикульский наконец отлип от аквариума и подошел к Даниилу.
— Знаешь когда я был студентом, мы в общежитии каждую ночь проводили за картами. Притом, играли не в крестьянского дурака. И не в мещанского кинга. И даже не в привычный преферанс. Мы дулись в покер. Ты знаешь, что значит идти ва-банк?
— Ты хочешь уверить меня в том, что играешь ва-банк?
— Да играю ва-банк. Даниил, а ты знаешь, что значит блеф? Я, например, знаю это как нельзя лучше. — Олигарх не сводил с Пляцидевского холодного взгляда, и у того создалось впечатление, что это взгляд душевнобольного. — Ты сейчас блефуешь. Ведь что бы с тобой ни случилось, Энглер ради того, чтобы за тебя отомстить, никогда не скинет тот козырь, который сейчас у нее на руках. Если и пустит в ход компромат, который сумела заполучить то в самый последний момент, когда ничего другого ей уже не останется. Она держит его для себя, но никогда не израсходует на кого-то другого. Так что не пугай меня, Даниил. И еще раз повторяю, делай выбор: или работаешь на меня, или… — Шикульский не договорил. Протянул руку «бульдожьей физиономии». — Дай-ка мне пушку… Даниил, я очень безжалостный. Я в какой-то мере маньяк. И я получу огромное удовольствие, отстреливая от тебя по маленькому кусочку. Сначала ухо. Потом нос. — Олигарх передернул затвор пистолета, уткнул неприятно пахнущий ружейной смазкой ствол в висок Пляцидевскому, провел им по лицу, сдвинув на самый кончик носа очки. — Потом яйца…
«Астра А-90 — машинально отметил Даниил. — Австрийский автоматический. С маслиной в патроннике. Не снятый с предохранителя! Он что, идиот, этот Дмитрий Романович? Не отдает себе отчета в том, что творит? Или шпилит какую-то хитрую оперу? Провоцирует? Что ж, даже если это и провокация, грех не использовать единственный шанс».
Вытянутыми пальцами левой ладони он резко ткнул тщедушного депутата под ребра, одновременно перехватив правой рукой пистолет. Еще мгновение, и Шикульский, повизгивая, корчился на коленях продолжавшего сидеть в кресле Даниила, ощущая виском неприятную твердость ствола уже снятого с предохранителя пистолета. И безуспешно пытаясь высвободиться из железной хватки своего «гостя», чья левая рука сдавливала тонкую шею.
— Не дергайся!.. — Даниил чуть усилил давление на горло и направил «Астру» на попытавшегося вскочить «бульдожью физиономию». — Сиди как сидел!.. Дима, сейчас я начну отстреливать от тебя по кусочку. Сначала ухо. Потом нос. Потом яйца. Буду палить и палить, пока не закончатся патроны. Или пока меня не отвезут назад в Питер. Я начинаю, Дима.
Холодный ствол коснулся правого уха.
— Нет, — прошептал депутат.
— Да, Дима. Да!
Выстрел!!!
И сразу за ним звон стекла и грохот обрушившегося из разбитого аквариума водопада. С яркими тропическими рыбешками. И двумя небольшими акулами.
— Не-е-ет!!!
— Да, Дима. Да!
И еще один выстрел! На этот раз по ногам ворвавшихся в кабинет охранников.
— Стоять!!! Засмолю вашего депутата!!!
— Стойте, — еле слышно прошептал Шикульский. Расслышать его мог разве что Даниил. Но охранники, действительно, замерли в дверях, растерянно взирая на своего вдруг оказавшегося в заложниках босса. А тот собрался с силенками и смог произнести уже громче, уже почти в полный голос: — Не стреляйте… Зачем ты разбил мой аквариум?!!
Две акулы били хвостами по мокрому антикварному ковру.
— Если хоть волосок упадет с его головы, — наконец вышел из оцепенения один из охранников, — ты покойник.
— Он лишится не только волос, — хладнокровно улыбнулся Даниил. — Если сейчас же не начнете выполнять мои требования, через пять минут отстрелю ему ухо.
— Делайте всё, что он попросит, — из последних сил простонал Шикульский. — Говори, Даниил. Чего тебе надо?.. Ох, зачем ты разбил мой аквариум?!!
— Мне нужна трубка. И все выметайтесь отсюда. Потребуетесь, позову. — Пляцидевский посмотрел на замершего на краешке кресла «бульдожью морду». — Тебя это тоже касается. Пошел вон!
Охранники послушно кинули Даниилу сотовый телефон, подхватили раненного в ногу коллегу и скрылись за дверью. Последним из кабинета выскочил «бульдожья морда». Даниил в этот момент уже набирал номер Энглер.
Она ответила после первого же гудка.
— Даниил Александрович, что произошло? Куда вы пропали?
— Кажется, я сейчас нахожусь под Москвой.
— Что значит «кажется»? — не поняла Вика.
— Меня похитили, — рассмеялся Пляцидевский и легонько стукнул стволом пистолета по затылку Шикульского. — Наш общий друг. Короче, слушай…
Он никуда не спешил и доложил о своих приключениях со всеми подробностями. Спросил у Шикульского точный адрес, где они сейчас находятся, и передал его Вике.
— Я буду отзваниваться каждые десять минут, и если вдруг не позвоню, сразу же связывайся с ФСБ, рассказывай всё, что произошло, и называй адрес и имя того, кто меня захватил. Тебе не поверят, решат, что это провокация, но проверить сигнал им всё равно придется.