Глава 7 ОСТИН

Уже была поздняя ночь.

Действительно поздняя.

А я не только не закончила выполнять задание, но и не имела ни единого шанса заснуть после нашей стычки с Тэтчем. Зачем? Почему ему нужно быть таким жестоким? И почему я ношусь с этим, как собака с костью? Мне хотелось бы отпустить ситуацию.

Хотелось отпустить его.

Хотелось быть свободной от эмоциональной связи, которая до сих пор была между нами.

Но каждый раз при виде его лица я разрывалась между желанием выбить его идеальные зубы и безрассудным желанием поцеловать.

Может, это потому что никто раньше не порывал со мной отношения? Возможно, потому что у меня никогда не было до этого серьезных отношений. Пока Тэтч не дал мне ключи.

Чертовы ключи от его квартиры!

— Он не хочет тебя, Остин, — пробормотала я сама себе. Точнее, он ясно дал это понять в ту минуту, когда я наткнулась на него, целующего шею другой девушки.

Сделав глубокий вдох, я бросила свои ключи на кухонный стол, достала бокал и наполнила его до краев. Открыла ноутбук и подождала, пока тот включится.

Мамы не было дома. Хотя она редко ночевала дома: всегда либо пила вино, либо ходила на ужины с подружками. Это ее выбор, а на самом деле выбор моего отца, потому что все женщины, с которыми она проводила время, являлись потенциальными избирателями.

А отец придет поздно — он явно дал это понять в кафе.

Я вздрогнула. Единственным освещением в нашем внушительном доме оказался свет монитора и телевизора в гостиной.

Подобные моменты напоминали мне, насколько одинокой я была на самом деле. Да, мой дом огромен, да, у нас куча денег.

Но я бы все это обменяла на шанс общаться с родителями больше чем пять минут и не на темы политики или моих исчезновений.

Они каждый день проверяли меня, чтобы убедиться, что я жива и дышу, пока я не получила плохую оценку. Из-за этого я так переживала за нынешнее задание.

Поэтому, когда Тэтч разбил мне сердце и переехал его на своей тупой машине, я в одиночестве рыдала в комнате, пока Эвери не спасла меня.

Одиночество напрягало.

Я сделала глоток вина, щелкнула по бесплатной программе создания сайтов и принялась медленно выбирать темы.

Минимум сто подписчиков. Контент должен быть интересным.

Выпила еще вина.

И три часа спустя, когда я практически опустошила бутылку, на лице расцвела улыбка, а руки зависли над клавиатурой.

— Хлебни дерьма, Тэтч, — пробормотала я и начала печатать.

Голова болела так, словно кто-то переехал ее грузовиком, а потом решил добить телефоном.

— Уф. — Вкус во рту стоял отвратительный.

А в глубине груди зародилась паника. Детали прошедшей ночи оказались смазанными.

Я медленно подняла голову со столешницы рядом с ноутбуком и оживила погасший экран.

Что произошло ночью?

Я вспомнила Тэтча во всей его красе. Бар.

И мое задание. Да, вот почему я рано ушла.

Паника возрастала, превратившись в дикую паранойю, которая заставила вбивать пароль для входа в компьютер так, словно от него зависела вся моя жизнь.

На меня смотрели две пустые бутылки. О, нет.

О, нет, нет, нет.

Компьютер очнулся пару секунд спустя на начатом мною сайте, но пароля я вспомнить не могла.

Попробовала ввести каждый, какой только мог прийти мне в голову.

А потом побежала в ванную, где меня вывернуло.

Вот, вот каково опуститься на самое дно.

Я вымыла руки и прижалась к раковине, медленно набираясь смелости посмотреть в зеркало и оценить урон.

Я ахнула и зажала рот. Лоб гласил «ахюлш».

Буквы написаны маркером. Какого черта?

Ахлюш?

О боже. На лбу было написано «шлюха» наоборот.

Я потерла ладонью, но лишь размазала краску по коже.

Кое-как схватив мочалку, я начала остервенело тереть лоб, добившись лишь того, что кожа стала красной и раздраженной.

— Думай! — Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Как я вообще написала это у себя на лбу? И еще интереснее вопрос ЗАЧЕМ?

Вино. Много вина. Хихикнула.

— Он – шлюха. — Да, наверняка сидела, кричала это в монитор, а потом зарегистрировалась на сайте и... Я тихонько застонала и медленно двинулась к компьютеру, написала «ахюлш».

Бинго.

Мой пароль.

И записала его на лбу. Отлично, Остин. Отлично, черт побери.

Ну, по крайней мере, я же не натворила ничего хуже, верно? То есть, могло бы быть хуже. Всегда может быть хуже. Посмотри на это с хорошей стороны! Я закончила задание и...

— Святое дерьмо, — я застонала второй раз за утро и понадеялась, что у меня галлюцинации.

Но каждый раз при обновлении страницы все так и оставалось.

Во всей красе.

Веб-сайт «Обманутая».

И заголовок первой статьи: «Руководство мести для одиноких девчонок». Должно быть неплохо.

Если бы не содержимое. Ниже загрузилось фото Тэтча, на котором я с помощью «Фотошопа» нарисовала усы, вилы и красные глаза.

А ниже? Видео.

Я серьезно боялась нажать «Проиграть». О чем я думала, черт побери?

Одной рукой я прикрыла часть лица, а второй кликнула на видео. Сглотнув, прибавила звук.

— Ты меня снимаешь? — невнятно бормотал Тэтч в камеру.

— Нет.

— Врешь, — его улыбка была легкой, прекрасной, но совершенно пьяной. — Отдай телефон, Остин.

— Не-а.

— Остин! — Он принялся ловить меня по всей спальне, натыкаясь на мебель, словно прямые линии были ему не знакомы. Это был его День рождения, мы хорошо отметили и выпили, потому я смогла поехать с ним, по крайней мере я так сказала — потому что правда об этом дне вызывала у меня грусть. По его словам, День рождения всегда был полон подарков и пустых обещаний. Он ничего не хотел, но что-то мне подсказывало, что все, что ему нужно, — это внимание. Мне хорошо знакомо это чувство, и я полагала, что смогу помочь ему забыть.

Его колено столкнулось с кроватью, он повалился на пол и остался стоять на четвереньках.

— Эм, Тэтч?

— Малышка, — его взгляд был до смешного расфокусирован. — Я хочу кое-что сказать. — Он сглотнул, а потом прижал ладони к груди и начал петь песню Энрике Иглесиаса «Герой», целиком и полностью невпопад, я уже молчу, что неправильно. — Я целую слезы боли. — Ага, это даже не те слова. Он сделал паузу дольше, чем было необходимо. — Боль! — снова произнес он, его большое тело шатало из стороны в сторону. Последняя часть больше походила на крик, нежели на пение. — Ты всегда крадешь мое дыхание. — Я подождала, пока он наклонился и упал, прошептав «крадешь». Потом зевнул и уснул.

О боже. Он меня убьет. Зачем? Зачем я напилась?

Видите! Алкоголь до хорошего не доводит. Его алкоголь заставляет петь песни Энрике Иглесиаса, а меня — всем это показывать!

Может, никто еще не увидел?

Может, мне повезло, и я смогу удалить это до того, как все выйдет из-под контроля, или — у меня все опустилось — или, может, как идиотка, я поделилась статьей в «Фейсбук», «Твиттер» и «Инстаграм».

И уже имею порядка двух сотен комментариев под публикацией. Зазвонил телефон.

Я уставилась на имя Эвери на экране.

Звонок прекратился. А потом начался снова.

Она будет звонить, пока я не отвечу. Наконец, я поднесла телефон к уху.

— Да?

В ответ послышался смех и хрюканье.

— Тэтч собирается тебя убить!

— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — проговорила я сквозь зубы, а потом нахмурилась. — Эй! Я обещала ему отомстить, а он все еще отказывается назвать мне причину своего поступка, так что пусть отсосет!

— Вот это настрой, — хихикнула она. — Но предупреждаю, Тэтч – не из тех людей, которые спокойно воспринимают подобные вещи.

Желудок сжало.

— В смысле?

— В смысле, по словам Лукаса, он – достойный противник в вопросах мести. По факту, Лукас сказал, что Тэтч последний, с кем бы ему хотелось развязать войну.

— Но... но... — я покружила по комнате в попытках успокоить бешено бьющееся сердце. — Лукас нам помог! Он помог мне со списком и...

— Верно, список был идеей Лукаса, помнишь? Это его способ помочь, не втягивая тебя в настоящую битву, которую ты наверняка проиграешь! Он пытался помочь тебе НЕ попасть в эту ситуацию!

— И ты говоришь мне об этом только сейчас! — взвизгнула я. В дверь постучали.

С диким взглядом я подождала, пока сердце в груди умерило свой бег. Бум, бум, бум-чертов-бум.

Он лишь однажды был в моем доме. Я становлюсь параноиком.

— Остин? — крикнула Эвери. — Алло!

— Я, ах, тут кто-то есть, — прошептала я.

— Ты живешь с родителями. Конечно, кто-то там есть. — Я прямо видела, как она закатила глаза.

— Но...

— Послушай, я всего лишь хочу сказать, что ты только что вывесила красный флаг перед возбужденным озабоченным быком — теперь крепко держи оборону и свою игру.

— Благодарю, — выдавила я сквозь зубы. — Прекрасный совет, что-нибудь еще?

— Спрячься, пока все не уляжется, и не навороти дел.

Я выдохнула и проворчала слова прощания, а потом очень медленно двинулась к главному входу и выглянула из-за занавесок.

Что-то было напротив двери, но я не могла разобрать что. Выглядело как желтые цветы, но мне было сложно точно сказать, были ли они из декоративного горшка возле двери или откуда-то еще.

Я приоткрыла дверь, а потом распахнула шире. На пороге красовался огромный букет.

Я закатила глаза. Глупо, что вообще могла допустить мысль, будто он послал мне цветы. Папа всегда покупал маме цветы раз в неделю. Это была их фишка.

Голова продолжала пульсировать от боли, я наклонилась, чтобы подобрать вазу, и заорала как резанная, когда повернула ее и увидела огромного тарантула внутри, так и ждущего, пока я вытащу цветы, чтобы напасть.

Я чуть не уронила вазу. Почти.

Дерьмо!

Я огляделась. Что я собиралась делать, черт побери? Если поставлю, тарантул может сбежать, если занесу в дом, то существо может найти дорогу в мою спальню и сожрать лицо, пока буду спать.

Дрожащими руками поставила вазу обратно на землю и пошла искать ведро, чтобы накрыть букет. Ведь зоомагазин может принять плотоядного паука, правда?

Мне понадобилось много времени, чтобы обнаружить в гараже старое ведро, не измазанное грязью и не кишащее пауками — нам абсолютно не нужна ситуация, провоцирующая арахнофобию, когда пауки спариваются и порождают суперпаука.