Я ошеломленно потянулся, чтобы закрыть дверь в квартиру, схватил Остин за руку и повел ее прочь от единственного выхода.
— Тэтч, что ты делаешь?
Я не ответил.
Я был слишком зол, чтобы отвечать. На себя, на ситуацию, своих родителей и, смешно, на нее.
Зайдя в мою комнату, я снова закрыл дверь и пристально посмотрел на девушку.
— Если бы я сказал, что хочу заняться с тобой любовью и завтра забыть об этом, что бы ты ответила?
— Я бы ответила, что ты – мудак.
Я улыбнулся.
— Но?
— С тобой всегда какие-нибудь «но», — проворчала она. — Маленькая часть моего сердца, которую ты отказываешься мне вернуть, вероятно, подпрыгнула бы от радости и превратила бы мою жизнь в ад, если бы я хотя бы не подумала об этом.
— Маленькая часть?
— Ты решил заострить внимание на этой части фразы вместо той, что про секс?
— Сердце важнее секса.
— Сказал парень, который только что предложил просто переспать со мной.
— И солгал, — признался я. — Ты меня знаешь лучше, чем я.
— Слова ранят вне зависимости от того, говоришь ли ты их искренне, Тэтч.
— Останься. — Я потянулся к ней.
Она отпрянула.
— А завтра?
— Завтра можешь снова попытаться научить меня ездить на велосипеде.
— Я чувствую очередное «но».
— Не спрашивай, почему мы расстались. Я тебе не скажу. А ты просто разозлишься.
Поверь, я защищаю тебя так, как могу.
— А измена? — Она не могла не спросить. — Зачем ты поцеловал Брук?
Я пожал плечами.
— Люблю целоваться.
— Ты невероятно ужасный человек.
— Но ты все еще думаешь об этом... — Я ухмыльнулся и двинулся к ней. — О том, как хорошо все было между нами и как хорошо может быть ночью, если ты скажешь «да».
Остин прищурилась.
— У меня чешутся руки, чтобы тебя ударить.
— Может, тебе полегчает. — Я пожал плечами.
Мне не стоит давать ей возможность. Ее ладонь разрезала воздух и шлепнула меня по щеке с таким громким звуком, что я отшатнулся в сторону.
А потом она замолотила кулачками по моему телу, толкая к ближайшей стене.
Я ей позволил.
А когда она начала успокаиваться, я практически совершил самоубийство, поцеловав ее.