– А девочки?
– Ну, им там быть не обязательно, я бы хотела, чтобы они отдохнули с дороги и подъехали в Гостиный Двор позже, на репетицию.
– Как вам будет угодно, Ирина Михайловна, но у меня вопрос: если коллекция будет висеть в этом вашем, как его, шоу-руме, то каким образом я смогу ее охранять? Мне придется ночевать в этом помещении?
– Нет, конечно, тем более что это запрещено правилами. По договору с организаторами, в ночное время ответственность за платья, выставленные в шоу-руме, несут они. А вот днем, когда коллекцию будут осматривать гости, а также во время репетиций и перед самим показом за сохранностью наших моделей надо очень тщательно следить. Вы не представляете, что с ними может случиться в этой суматохе!
Ирина замолчала и замялась, глядя на меня вопросительно и как-то тревожно:
– Женя... Как вы думаете, не лучше ли нам немного видоизменить ваши обязанности, которые мы вчера прописали в контракте? Я бы хотела... мне нравится ваша уверенность, нравится, как вы ведете себя в критических ситуациях вообще... с вами мне как-то спокойней... Хотя, конечно, Игорь тоже серьезный профессионал... Но два телохранителя – это всегда лучше, чем один, правда? В общем, я бы хотела, чтобы вы охраняли не только кофры, но и меня, и девочек. Даже так: сперва меня и девочек, а потом – кофры. Хорошо?
Я кивнула и отложила салфетку.
– Все ясно, вопросов нет. Ну, что ж, ехать так ехать, как говорил попугай, когда кошка волокла его из клетки. Я буду готова через пятнадцать минут.
Ирина сказала мне, что тоже пойдет переодеться, и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
Гостиный Двор – прекрасное старое здание в ста пятидесяти метрах от Кремля – в этот день был похож не просто на муравейник, а на муравейник, в который наступила нога слона или бегемота.
В этом здании располагается множество бутиков и фирменных магазинов, офисов, в другое время никакого отношения к Модной неделе не имеющих. Сама администрация Недели занимала здесь всего несколько кабинетов. Но два раза в год, во время сезонных Модных недель, весь Гостиный Двор превращался в такой вот потревоженный слоном муравейник.
Всюду слышались стуки, вскрики, обрывки музыкальных мелодий, какие-то голоса по громкоговорителю. Сотни служащих мелкой трусцой пересекали залы и холлы во всех направлениях. Почти каждый из них что-то непременно на себе волочил – детали конструкций, тюки с материей, ящики с инструментами, бумаги, папки, светомузыкальное оборудование... И вид при этом у них был такой, что конец света не просто совсем близко, а вообще давно настал и всем нам пора занимать очередь в чистилище!
У нашей компании (меня, Ирины, Альберта и Анечки Моховой, которая сгорала от любопытства увидеть, как выглядит этот Гостиный Двор, и потому напросилась с нами) проверяли документы не менее получаса. Дюжий охранник пробивал наши данные по компьютеру, проверял на свет, проводил кончиками пальцев по корочкам и в конце концов даже обнюхал. Мне показалось, что еще чуть-чуть – и он оторвет клочочек от страницы моего паспорта и попробует его на вкус.
– Проходите, – наконец сказал он со вздохом. Глаза его покрылись налетом смертельной тоски: так жалеют, что не могут тут же, не сходя с места, отвести нас в дальний угол и там расстрелять.
Чуть-чуть поколдовав с каким-то сложным аппаратом, охранник выдал нам пропуска с магнитной лентой.
– Куда нам?
– Налево, малая галерея, сектор «зет», – ответил он со скукой и отвернулся.
Мы с трудом нашли этот сектор «зет» – под ноги нам то и дело бросались люди-«муравьи» со своими поносками, и искать отведенной нам закуток приходилось, поднимаясь буквально по стеночке. Кофры с выставочными моделями мы с Альбертом волокли на своем горбу. На вопрос, куда подевалась третья мужская сила – Игорь – мы с Ириной ответили, что у него на сегодня свои, особые задачи.
Я, как, впрочем, и остальные, с интересом вертела головой по сторонам.
Половина свободного нижнего пространства (можно было бы сказать – пола, но здесь, на Модной неделе, пол называется красивым словом «атриум») была отгорожена черными шатрами. Это был вход-выход на подиум, сооруженный в виде правильного полукруга, и именно здесь, как легко можно было догадаться, состоятся показы. В небольшом отдалении от «языка» и в живописном беспорядке располагались большие и малые павильоны, которые тоже назывались красивым словом «шоу-румы».
– Кажется, вам вот сюда, – указала дежурная на небольшой, девять на девять метров, импровизированный зальчик, со всех сторон огороженный пластиковыми и прозрачными перегородками.
На нем, прикрепленная стильной металлической защелкой, висела красиво оформленная табличка: «Дом моды „Кассиопея“. Дизайнер Ирина Акулова». Изнутри, из пустого закутка, на нас смотрели пустыми глазами несколько голых манекенов. Было темновато и холодновато и вообще неуютно, как часто бывает в любом необжитом пространстве.
– Да-а, гламуром здесь и не пахнет! – Оглянувшись, Анечка пожала плечиками и поежилась. – А где будет наша гримерка?
– Не здесь. За сценой. Там, где подиум, – отрывисто ответила ей Ирина.
– Ой, побежимте смотреть! Все равно мы Альбертику сейчас только мешать будем!
– Это верно, – кивнул Альберт, присаживаясь на коленях возле нашего багажа и решительно дергая замок на первом из чемоданов.
Ирину передернуло от этого звука. Она на секунду закрыла и вновь открыла глаза – я поняла, что картина жуткой находки снова встала перед ее мысленным взором.
– Ирина Михайловна, вы идите! Приходите через час. Тут тесно очень, вы мне действительно мешаете, – пробормотал Альбертик, вытаскивая из распахнутого чрева кофра ворох цветной материи.
– Да, девочки, пойдемте. Нам надо найти... дирекцию, – на последнем слове она слегка споткнулась. – Женя, вы пойдете со мной.
Что ж, в отсутствие Игоря мне и в самом деле стоит взять на себя роль ее телохранителя. Конечно, меня нанимали для охраны коллекции, но ведь по большому счету все эти платья и костюмы – не более чем ладно сшитые между собой куски материи... Жизнь человеческая стоит дороже.
Аня заныла, что искать дирекцию – это ужасно скучно и что ей хочется прогуляться по залу, позаглядывать во все кабинки и вообще поближе познакомиться с обстановкой. На милом личике была написана такая умильная просьба и так трогательно смотрелись ее ручки, сложенные у груди в шутливой молитве, что Акулова сдалась.
– Ладно, Аня. Даю тебе полчаса свободного времени. Только, пожалуйста, далеко не отходи.
– Ириночка Михайловна, я только вот тут, рядышком буду!
Хозяйка кивнула, и мы с ней вышли. Альберт внимания на нас уже не обращал: склонив набок цветную голову и прищурив один глаз, он прикладывал к манекену что-то шуршащее и блестящее.
Дирекция Модной недели находилась на втором этаже. Поднимаясь по лестнице и глядя на тонкую прямую спину Акуловой, я чувствовала, как от нее ко мне и обратно поступают невидимые токи напряженного волнения. Еще бы! Ведь мы шли искать Пищика Анатолия Гавриловича – того самого, что трясся сейчас в чемодане в багажнике такси, едущего по дороге в безлюдную лесополосу. Предстояло не только делать вид, что ничего не произошло, и расспрашивать всех о том, где мы можем найти этого господина, но и очень убедительно разыграть изумление, когда нам скажут, что директора Модной недели убили. Если, конечно, нам сочтут нужным об этом сообщить...
Остановившись перед белой пластиковой дверью с надписью: «Дирекция. Секретариат», Ирина несколько раз глубоко вздохнула. Мне даже показалось, что она хотела перекреститься, но в последний момент что-то ее удержало. Может быть, мое присутствие.
– Добрый день, – сказала она через секунду после того, как нажала ручку и вошла внутрь.
Еще на лице у Акуловой застыла дежурная улыбка, но, как оказалось, ни улыбаться, ни здороваться было не с кем. Комната была абсолютно пуста. Собственно, сама дирекция представляла собой устроенный по западному типу офис – большое помещение, доверху забитое компьютерными столами и шкафами с картотекой и другими бумажными штуками. По моим примерным подсчетам, здесь должно было трудиться минимум человек двенадцать. Но все они как сквозь землю провалились, хотя, если судить по включенным мониторам и остывающим чашкам кофе, совсем недавно этот необитаемый остров кишмя кишел ретивыми работниками.