Но удивительно было, конечно, не это, а то, что каждый раз новую беременную даму сопровождал один и тот же человек – дико красивый грузин лет тридцати пяти, всегда очень аккуратно, даже щегольски одетый – замшевая куртка, отутюженные брюки, лакированные ботинки с такими длинными носами, что они походили на клювы диковинной птицы.

Ухажер – Аглая Борисовна очень скоро узнала, что его зовут Гоги, – всегда был неизменно внимателен не только по отношению к своим любовницам, но и к персоналу поликлиники. После того как он уводил от нее своих женщин, врач неизменно находила у себя на столе коньяк, конфеты и некоторую сумму денег в конверте. Грузин был не скуп...

К Гоги в поликлинике скоро привыкли. Орлиный профиль, белозубая улыбка, влекущие глаза и лакированные туфли стали сниться по ночам медицинским сестричкам и двум одиноким заведующим отделениями. В скором времени две из них тоже пришли к Аглае Борисовне за направлением...

Подруга тети Милы, конечно, удивлялась про себя такому любвеобилию гордого сына Кавказа, но, как оказалось, ее удивление было ничто в сравнении с тем изумлением, которое она испытала полгода спустя.

В этот день Гоги привел к ней новую девушку – кареглазую черноволосую грузинку Софико. Стыдливо кутаясь в черную шаль, она присела у стола, пряча румяное от смущения личико, и отвечала на вопросы тихим, робким голосом.

– Направление на аборт хотите? – привычно спросила Аглая Борисовна, после того как заполнила все необходимые в карте пациентки данные.

– Нэт! – гордо ответил Гоги, который вопреки обыкновению в этот раз из кабинета не вышел.

Аглая Борисовна подняла голову от бумаг:

– Вот как? Тогда на что же вы жалуетесь, моя милая?

– Ребенка мы хатим, дарагая! – торжественно ответил за женщину Гоги. – Сына! Мине, женатому человеку, сын вот так нужен! Памаги! Ты мине знаешь – я не жадный, э! Любые денги даю!

– Софико – ваша жена? – догадалась моя знакомая.

– Канешно, жена! Пять лет уже как жена! Всем хорошая жена, слушай. Только родить не может. Памаги!

На этих словах Софико чуть приоткрыла лицо, выставив из-под платка горящие мукой глаза. В них была мольба.

– Что ж, это меняет дело. Я выпишу вам направление на обследование. Когда сдадите все необходимые анализы и пройдете узи, будет ясно, в чем причина бесплодия, тогда и начнем лечить. И ни в коем случае не расстраивайтесь! Все поправимо!

Утешив молчаливую горскую красавицу, Аглая Борисовна вручила Гоги пачку разноцветных направлений и стала ждать, когда он, как это было не раз, подхватит свою женщину под локти и бережно, будто хрустальный сосуд, выведет из кабинета. Так оно и случилось. Но не прошло и двух минут, как грузин вернулся обратно.

– Слюшай, дорогая... – сказал он, приоткрыв дверь и выставив в щель свой орлиный профиль. – Скажи мине как мужчине, в чем причина, э? Все беременеют – всем хорошо! А родная жена родить не может! И ей плохо. Мине тоже плохо, кушать от этого перестал... Почему так, а?

– Я же уже вам сказала, Гоги, что назвать причину до того, как ваша жена пройдет полное обследование, я не могу. Потерпите с недельку.

– Недэля, да... Пять лет терплю – недэлю еще могу подождать. Слюшай, дорогая! А может, дело не в моей Софико? Может, это я такой?

– Какой «такой»? – еле сдерживая смех, спросила Аглая Борисовна.

Гоги смущенно повел шеей:

– Слюшай, может, я просто в неволе не размножаюс? А?

...Аглая Борисовна рассказывала нам, что после этого она долго не могла принять очередную больную – так долго распирал ее безудержный хохот...

Но вернемся к Оле-Поле.

– Ваш Альбертик, конечно, гад, но ставить на него зверскую ловушку все-таки бесчеловечно, – сказала я, когда сестренки всласть отревелись на моей кровати. – Капкан я у вас конфискую, и если вы дадите мне слово, что больше не будете устраивать охоты за дизайнером «Кассиопеи», все события этой ночи останутся между нами.

Девушки переглянулись, кивнули сначала друг другу, а потом мне.

– Ну что ж, тогда нам осталось только попрощаться. Не будем с этим тянуть. Нам всем пора хорошенько выспаться.

Намек был настолько прозрачен, что Оля и Поля, не говоря ни слова, встали с кровати и, обнявшись, направились к двери.

Когда она захлопнулась, я глубоко вздохнула и покосилась на кровать: стоит ли приводить ее в порядок и укладываться? Шестое чувство подсказывало мне, что на Оле и Поле приключения этой ночи еще не закончились. Пока милый Альбертик отдыхает в объятиях Ирины, мне ничего другого не остается, как стеречь его сон!

М-да... Как говорила мне тетя Мила, измена страшна тем, что этого уже не изменить...

Как поется в известной опере, «предчувствия его не обманули». Не прошло и получаса напряженного ожидания, как в коридоре снова послышался шум. На этот раз не тихий, а довольно-таки ощутимый: кто-то быстро пронесся по коридору, затем с криком: «Стой, стер-рва!!!» – некто другой кинулся его догонять, потом оба бегущих человека, не удержав равновесия, рухнули на пол и устроили нешуточную потасовку. Одна высокая девушка с длинными каштановыми волосами уселась верхом на другую – блондиночку – и, намотав ее волосы на кулак, что есть силы ударяла голову соперницы о покрытый ковровой дорожкой пол. Та, которую избивали, визжала в тональности резаного поросенка.

Все это я увидела и оценила за те доли секунды, в которые я подскочила к девушкам и двумя-тремя приемами развела их по сторонам. Королева Юля, а именно она затеяла драку, оказалась очень сильной; даже я с трудом удерживала ее от намерения броситься обратно на Анечку Мохову, которая, скрючившись на полу, заливалась слезами. Пришлось завести драчунье руки за спину и так держать, хотя Юля все пыталась добить Анечку, поочередно выбрасывая впереди себя обе ноги.

– А ну, прекратить! – резко прозвучало сзади.

Не нужно было даже оглядываться, чтобы понять, – на шум, который подняли Юля с Аней, из своих номеров выскочили все обитательницы нашего этажа. Ирина, Альберт, Игорь, Оля-Поля, Лола и еще несколько человек, не имеющих никакого отношения к нашей компании, толпились у меня за спиной.

– Что это? Юля, ты с ума сошла?!

– Девочки, что за драка?

– Понавезли сюда всяких б... понимаешь... А говорили – приличная гостиница...

– Где администратор? Позовите администратора!

– Ну и ночка сегодня! Просто ночь летающих кинжалов!

– А ну, прекратить! – громко повторил Игорь. Все затихли. – Слушай мою команду! Работникам «Кассиопеи» немедленно вернуться в свои номера! У других товарищей я покорнейше прошу прощения за беспорядок. Наши девочки, наверное, перебрали. Со всяким может случиться. Обещаю, что ничего подобного здесь больше не повторится!

С ворчанием и явной неохотой коридор в конце концов очистился от зрителей. Постояльцы, выскочившие из номеров кто как, кто босой, кто в неглиже, все же сочли за лучшее скрыться за своими дверьми. Лола и Поля с Олей под пристальным взглядом Игоря тоже исчезли. В коридоре остались стоять только я, Воронов, закутанная в пеньюар Ирина, из-за спины которой робко выглядывал голый по пояс Альбертик, и две «героини» происшествия – Юля и зареванная Анюта.

– Идите к себе, Ирина, – помолчав с минуту, сказал Игорь. – Мы тут сами разберемся.

Ситуация для Акуловой была не из легких – все-таки Воронов был другом ее мужа и теперь застал ее, что называется, на месте преступления. Попробуй-ка объясни: что делает у тебя в номере в ночное время полуголый администратор?

Не отрывая взгляда от охранника, Ирина молча захлопнула за собой дверь. Игорь же рывком поднял с пола рыдающую Анечку и, не спрашивая разрешения, повел ее в мой номер. Следом я проконвоировала Юлю, которая шипела и извивалась в моих руках, аки змея.

– Ну и что это еще за фокусы? – спросил Игорь, как только мы все четверо уселись – мы с Юлей на кровать, а Воронов с Аней на стулья возле стола.

– Она воровка, – зло бросила Юля.