— Гостям! — в ужасе вскричала Вэтью, совершенно забыв о том, что собиралась обидеться на Г.М. — Голубчик, — нежно и ласково прошептала она, — вас там как раз дожидаются двое.

— Да? А из Лондона звонили?

— Нет, звонков не было. Так как насчет гостей? — Боясь утратить свое великосветское достоинство, Вэтью тут же надменно хмыкнула: — Один — просто полицейский. Сидит в холле уже несколько часов; ничего ему не сделается, если подождет еще. К тому же…

В дверь номера негромко постучали. Вэтью быстро метнулась к прежней позиции у окна, а Г.М. крикнул:

— Войдите!

И к нему в номер вошла Марион Тайлер, живое воплощение счастья. Переступив порог, она тихо затворила за собой дверь. На ней были черные брюки и коричневый свитер; на плечи была наброшена коричневая куртка. Смуглое лицо оживлял нежный румянец; светло-карие глаза под черной челкой лучились радостью.

Вчера она держалась с Г.М. совсем не любезно, а сегодня была живым воплощением сердечности. Но было и нечто другое в ее поведении, прорывавшееся сквозь обычные резвость и здравомыслие.

— Извините, что вторгаюсь без приглашения, сэр Генри, — начала она, — но можно ненадолго присесть? И… ах! Миссис Конклин! Прошу вас, не уходите. Буду очень признательна, если вы останетесь и поможете мне.

Вэтью, заинтригованная и польщенная, однако, оставалась сдержанной. Она придвинула Марион кресло, а себе взяла кресло-качалку.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласила она.

Г.М. рассматривал Марион с подозрительностью. Возможно, его недоверие объяснялось ее вчерашней неприветливостью, а может, все дело было лишь в его упрямом характере, однако сам он был далек от радушия.

— Кстати, — сказал он. — Вы ведь зашли в «Лорд Родни» не только для того, чтобы повидать меня, верно?

— Я пришла поболеть за мистера Хантера, — просто ответила мисс Тайлер.

— Вот как?! — воскликнула Вэтью. — Я вас не видела!

— Я была наверху, в гостиной, миссис Конклин. Но внизу было много народу, и после каждого раунда сообщали наверх, какой счет. — У Марион сверкнули глаза. — Он… отлично справился, правда?

— Мисс Тайлер, — заявила Вэтью, порывисто наклоняясь вперед, — он надрал им зад… то есть он всех победил.

Однако Марион, казалось, почти не обратила внимания на слова миссис Конклин, как будто ей было все равно.

— Видите ли, сэр Генри, — продолжала она, обезоруживающе улыбаясь, — на самом деле я пришла попросить вас об огромной услуге.

— Вот как?

— Но прежде чем я приступлю к делу… — Марион замялась и щелкнула замком сумочки. — Вчера у полковника Бейли творились плохие дела.

— Неужели?

— Мне все известно, — серьезно заявила Марион и посмотрела Г.М. прямо в глаза. — Бедняжка Джоан испытала такое потрясение, что сегодня утром полковник привел ее ко мне и спросил, не могу ли я приютить ее на день-другой. Он сказал, что готов сидеть рядом с ней все время, но женщина лучше подойдет для такой цели. Следовательно, я все знаю.

— Дальше, — потребовал Г.М.

Вэтью, сидевшая в кресле-качалке, едва не взвизгнула от восторга, тем не менее она постаралась напустить на себя равнодушный вид и пригладила волосы.

— Сэр Генри, — продолжала Марион, — то, что произошло, попросту невозможно!

— Знаете ли, мне неоднократно приходилось слышать именно эти слова.

— Да, но сейчас они кстати! — возразила Марион. — Окна были заперты и охранялись. Дверь была заперта и охранялась. В комнате никто не прятался, и никто не проскользнул туда незаметно потом. И все же эта… это…

— Скажите «чудовище», — посоветовал Г.М. — Вы будете недалеки от истины.

— Эта кошмарная особа, женщина или переодетый мужчина, действительно дотронулась до плеча Джоан и стояла рядом с ней?

— Так ей показалось, да.

— Есть ли у вас хоть какое-то объяснение случившемуся?

— В данный момент — нет. Но, — задумчиво продолжал Г.М., — поскольку вы обе хотите поговорить о делах, давайте говорить о делах. Не возражаете, если я задам вам один вопрос?

Казалось, Марион хочется уклониться, но Вэтью сгорала от любопытства. Хотя она до сих пор не произнесла ни слова, ее кресло раскачивалось все сильнее.

— Миссис Конклин, — Г.М. посмотрел на Вэтью, — вы более или менее представляете общественное мнение деревни. А вы, — он перевел взгляд на Марион, — можете говорить от лица отдельных жителей, вовлеченных в это дело. Оно достаточно долго замалчивалось. Мы узнали, — его проницательные глазки гипнотически устремились на Марион, — что миссис Стелла Лейси получила по крайней мере одно послание от Вдовы, хотя и утверждала, будто не получала никаких писем.

— Мне тоже казалось, что она получила письмо, — угрюмо призналась Марион, опустив голову.

— Мы не знаем, сколько писем она получила — одно или несколько. Мы не знаем, в чем ее обвиняли в самом первом послании. Однако нам точно известно, что Гордон Уэст получил три послания, в которых расписывалось, как именно он волочится за миссис Лейси. Уэст и миссис Лейси. Способна хоть одна из вас поверить в такое?

— Вот уж нет! — надменно фыркнула Вэтью. — Чтобы такой порядочный человек, как мистер Уэст, заглядывался на Стеллу Лейси, — Вэтью рассматривала все дела лишь под одним углом, — когда у него есть такая симпатичная молодая леди, как мисс Бейли!

— А вы? — Гипнотический взгляд Г.М. снова устремился к Марион.

Марион посмотрела в пол, потом в овальное зеркало за телефонным столиком в простенке между окнами, потом опустила глаза на свою сумочку.

— Как и миссис Конклин, — ответила она, — я скажу: «Нет».

— Почему?

— Сэр Генри, я правда не…

— Отвечайте! Почему?

— Если я честно отвечу на ваш вопрос, мой ответ поможет вам в расследовании?

— Да. Поможет.

— Отлично. — Марион плотно сжала губы. — Потому что Стелле, по-моему, недостает темперамента. Сомневаюсь, интересовало ли ее вообще когда-либо то, что называется «связи», даже с собственным мужем.

— Мисс Тайлер! — вскричала пораженная Вэтью. — Что вы такое говорите? Подумать только…

— Неужели вы совсем меня не знаете? — спросила Марион, поворачивая к ней голову.

— Один последний вопрос, — угрюмо перебил ее Г.М. — Или, скорее, гипотеза. Называйте как хотите. Допустим, вы влюбились. — Марион напряглась. — Что вы станете делать?

На мгновение Марион задумалась, понимая, что ей необходимо взвешивать каждое слово. Но вдруг, тряхнув головой, она решилась — словно скинула внутренние оковы, которые носила годами, подобно кольчуге.

— Я пойду до конца, — звонко, с вызовом объявила она, — и мне все равно, кто что скажет или подумает!

Наверное, через секунду она уже пожалела о своих словах. Однако можно было догадаться, что после боя, проходившего внизу, у Марион появилось особое настроение и она говорила, поддавшись порыву.

Г.М. не улыбнулся. Он вообще редко улыбался, искренне считая улыбку ниже достоинства великого человека. Однако его невозмутимое лицо заметно просветлело.

— Кстати, — вспомнил он. — Вы говорили о какой-то услуге?

Марион охотно сменила тему; к ней вернулась прежняя внимательность. В глазах ее можно было прочесть то выражение, которое в них было первоначально и которое отличает женщину, заседающую в различных комитетах. Такая женщина даже сама может быть председателем какого-нибудь комитета и часто работает самостоятельно вместо того, чтобы перекладывать работу на плечи других.

— Боюсь, это ужасная дерзость, — смущенно проговорила Марион, как будто речь шла о маловажном вопросе. — Но видите ли, каждый год мы устраиваем церковный благотворительный базар. Он состоится в следующую субботу в помещении Порохового склада.

Атмосфера в комнате изменилась.

— Благотворительный базар, вот как? — уточнил Г.М.

— Да! Мы… продаем там кое-что. Вышивку, фарфор, кукол, вязаные вещи, торты и печенье — все изготовлено руками наших прихожан и прихожанок. Все, кто захочет принять участие, торгуют в киосках, за столами, которые кладут на кирпичи, и…