Так или не так?

— Нет. — сказало ему отражение и пошло рябью, подобно волнующейся воде. Не веря, он дотронулся до зеркала рукой… и рука по локоть провалилась внутрь, словно бы в пьедестале действительно была… вода.

Вода?!

А его отражения в ней не было. Исчезло, и все.

Наваждение какое-то… Точно, наваждение. И Лейдзи захотел избавиться от него — сам не понимая, почему он это делает, он взял и закрыл глаза.

Наваждение вмиг исчезло, стоило ему их открыть. Исчезла пещера, исчез пъедестал с зеркалом-чашей, исчез даже он сам — он не ощутил своего тела вообще. Он, словно бесплотный дух, мог только наблюдать. Смотреть, видеть, созерцать — что угодно.

И Лейдзи увидел.

Первым, что он увидел, был величественный блестящий гигант, закованный в платиновые доспехи, с раскинувшимися, подобно цветку, шестью крыльями за спиной и сверкающими из-под высокого шлема рубиновыми глазами. Во внешнем виде и пропорциях фигуры легко угадывалось, что гигант был штурмовым комплексом — однако каким! Его броня блестела на солнце, а свисавшие с плечей цепи были украшены драгоценными камнями; еще один такой камень, но уже гораздо более крупный, сиял посередине лба. Крылья обволакивала корона работающих на холостом ходу плазменных ракетных двигателей. В правой руке эш-ка держал тати, опущенный острием к земле; солнечные блики играли на богато украшенном клинке. Левая рука небрежно держала огромный, чуть выше роста самой машины, лучемет, дуло которого было направлено вверх, в небо.

Он завораживал. При взгляде на него невозможно было назвать его оружием — платиновый эш-ка выглядел как произведение искусства. Сложно было даже представить, что он на самом деле был машиной — до того органично и жизнеподобно он выглядел, что казался живым существом.

Подул ветер, и фигура машины развеялась, как песок. Лейдзи попытался протянуть руку, чтобы удержать распадающийся мираж — но у него не было рук. Он хотел закричать от злости и бессилия — но не услышал своего голоса. В один момент великолепное видение превратилось в кошмар.

А затем он увидел планету — шар разных оттенков оранжевого, полюса которого обволакивала нежная белизна льдов. И время убыстрило ход, показывая, как на орбите появляется снежно-белый, мерцающий кинетическими барьерами, межпланетный корабль; как он выходит на нужную орбиту и как из корпуса выезжают пусковые установки, отправляющие к поверхности Марса(а планета была именно им) термоядерные бомбы, чтобы уплотнить атмосферу. Перед взором Лейдзи пронеслись, подгоняемые автоматическими станциями-паразитами, кометы — куски межзвездного льда сталкивались с планетой, увлажняя ее и понемногу приближая условия к земным. Вот прошли и приземлились в приполярных зонах станции, которые должны были высадить на Марсе адаптированные под его атмосферу и давление зеленые водоросли, а через определенное время — распространить семена других растений. А потом он увидел на Марсе людей — не уже давно умерших тайконавтов, первыми из людей ступивших когда-то на Марс, а совсем других. Вот две фигуры — мужская и женская — в герметичных скафандрах, предохряняющих от атмосферного давления. В стороне величественными статуями возвышаются два эш-ка — тоже в высоких шлемах, с башенными щитами и пиками, на древках которых были укреплены обвисшие флаги. Мужчина оглядывает едва-едва покрывшуюся сухой травой холодную саванну с хозяйским видом, а женщина восторженно оглядывается по сторонам, разглядывая окружающий их неземной ландшафт, а затем вдруг трогает мужчину за плечо и восторженно указывает пальцем на горизонт, из-за которого, добавляя каплю синевы в красно-розовую дымку рассвета, восходит крошечный и тусклый диск Солнца.

Красная Планета преображалась у него на глазах. Он видел, как на Марсе появляются первые леса, реки, озера, затем и моря. Люди все еще жили под герметическими куполами — невообразимо огромными сооружениями, под которыми выросли города. Но работа над Марсом продолжалась: надо было создать на нем океаны и очертить континенты, сровнять с землей незаселенные кратеры, заселить местность вне куполов животными, способными выдерживать как земное, так и марсианское давление, свести само давление к земному, наконец. Неожиданно пришло понимание того, что никто из ныне живущих не увидит окончательного результата. Даже он.

Перед его глазами проносились решения, сражения, созидание и разрушение. Медленно, не желая признавать факт того, что ее эпоха закончилась, умирала Земля — молодые земляне стремились прочь, к звездам. Отжившая свой расцвет Орбита продолжала хвататься за крупицы былого богатства и влияния, давно перестав быть бастионом свободы и своеволия. Луна, проигравшая в войне с землянами, была попросту растащена на части победителями, превратившись в колонию, из которой нельзя было выжать больше вообще ничего. Люди стекались на Марс, на колонии в астероидном поясе, начали готовить к заселению спутники Юпитера, даже потянулись к жаркой Венере. Люди сломали хребет эволюции, обьявившей их тупиковой ветвью развития, и продолжили развиваться все дальше и дальше, приспосабливаясь к новым условиям жизни, которые они сами себе и создавали.

В каком-то смысле, люди все же были подобны богам.

И Лейдзи увидел сам себя — повзрослевшего и осунувшегося, с подернутыми сеткой капилляров глазами наркомана и выражением пресыщенного безразличия на лице. Он, этот старый Лейдзи, Лейдзи-из-будущего — стоял посередине залитого ярким, не отбрасывающим теней, белым светом посередине такого же стерильно-белого помещения, и созерцал, с какой-то едва заметной искоркой удовлетворения в болезненных глазах, выстроившиеся в ряд металлические цилиндры, почти упиравшиеся в низкий потолок. К нему были обращены стеклянные стенки цилиндров, и через них можно было разглядеть крошечных и уродливых эмбрионов, качавшихся в заполнявшей цилиндры жидкости. Этих цилиндров было ровно семнадцать.

И все.

На Лейдзи вновь навалились ощущения окружающей среды и ощущение собственного тела во всей его полноте. Услыхав звук своего сердцебиения, он чуть не заплакал от радости. Зрение заволок туман, заставивший его ужаснуться и в панике закрыть глаза — а затем так же резко открыть их.

Он стоял на коленях, упираясь руками в пыльный пол. Вокруг него уже успел накопиться многолетний, будто бы и нетронутый, слой пыли.

Пошатываясь, Лейдзи поднялся на ноги и медленно побрел назад, к выходу. Грааль по-прежнему покоился посередине пещеры и представлял собой ту же самую скульптуру — пъедестал с обвившимися вокруг него двумя каменными лентами.

Лейдзи поспешно отвернулся и заспешил прочь, и чем дальше он отдалялся от залы, тем увереннее становились его шаги.

На него снизошло понимание того, что только что дал ему Грааль. Не власть, нет — хотя, тут же пришел к выводу он, в какой-то степени это она и была.

Все было куда проще.

Святой Грааль дал ему, Лейдзи Вольфр-Икаруге, будущее.

***

Когда грохот, лязг и рев, сопровождавшие битву штурмовых комплексов, затихли, Вань Чхонли выбрался из своего убежища, сгорая от нетерпения и радости. Да, самой обыкновенной радости! Трое Крестоносцев больше не представляли никакой угрозы, а "Миллениум" будет слишком занят поисками выживших, чтобы помешать ему. И Грааль, его мечта, окажется наконец у того, кому он должен по праву принадлежать. То есть — у него, конечно же.