– Хорошо, капрал Варгас. Посмотрим, что за этой дверью, и назад.

– Да, мадам. Посторонитесь…

Бетани отошла подальше и смотрела, как Варгас поднимает молот и хорошо отработанным движением бьет им в дверь прямо над замком. С громким скрежетом между дверью и косяком образовалась трещина, откуда немедленно вырвалось облако вековой пыли. Варгас сплюнул пыль, просунул руку в щель, собрался с силами и рванул. Упрямая дверь с ужасным скрежетом распахнулась.

– Отлично, капрал, – похвалила Бетани. – А открывать эти, двери не так уж и трудно.

– Если бы нас сейчас видел судья Вэринг, мисс!

– Кто?

– Наш старый городской судья. Это он уговорил меня пойти в пехоту. Сказал: «Либо туда, либо в колонию для малолетних!»

Бетани рассмеялась:

– Я ему о ваших преступлениях ничего не скажу. – Она махнула рукой в сторону двери. – Пошли?

– Секунду, мадам, я инструменты соберу.

Капрал закинул ремень от молота за спину и потянулся за рюкзаком, а Бетани подумала, что более странную няньку трудно себе представить.

Как и обещал Ричард Дрейк, в базовом лагере Бетани ожидал эскорт. Так, пять дней назад она познакомилась с капралом Гарольдом Варгасом, и с тех пор он следовал за Бетани повсюду, когда она выезжала за пределы защитного периметра. Как и все на базе, они оба быстро привыкли к режиму работы: каждое утро, как только садилась сверхновая, они собирали еду, воду и полный рюкзак инструментов и отправлялись на машине в очередной район поисков. На месте Бетани выбирала, какие здания и комнаты обыскивать, и никакая дверь не могла преградить им с Варгасом путь. Такое разделение труда оказалось на редкость удачным, и оба с удивлением обнаружили, что прекрасно ладят друг с другом.

Сегодня им предстояло вести поиски на территории Университета Гекаты. Бетани надеялась, что в высшем учебном заведении им улыбнется наконец удача, но пока казалось, что бумаг им попадается даже меньше, чем в других местах. Очень обидно бродить среди информационных терминалов и знать, что радиация превратила их в бесполезные куски стекла и кремния.

За только что открытой дверью обнаружилась аудитория, похожая на сотни уже виденных сегодня. Пятьдесят компьютеров стояли в несколько рядов перед более сложным и большим компьютером на возвышении. Как обычно, Бетани взялась обыскивать ближайший к двери стол, а Варгас начал с другого конца класса. Они быстро шли по рядам, просматривая содержимое ящиков, и находили везде груды кристаллов с записями, помутневших от радиации, но никаких следов бумаги.

Когда со столами студентов было покончено, Бетани взобралась на возвышение. Варгас оглядел комнату, увидел, что обыскивать больше нечего, и двинулся к окну. С десятого этажа открывался вид на широко раскинувшийся кампус и стоявшую низко над горизонтом Напье. Бетани ничего не нашла на месте учителя и подошла к пехотинцу.

– Напоминает дом, да, мисс Линдквист?

– Большинство альтанских архитектурных стилей – копии с оригиналов Нью-Провиденс, – ответила она, разглядывая Университет Гекаты. Его здания образовывали квадрат вокруг парка, где раньше росли деревья и цветы, стояли фонтаны и тянулись пешеходные дорожки. – Как здесь просторно! Чтобы все это обыскать, понадобится год.

– А университеты на Земле такие же? – спросил Варгас.

– Я видела их только на фотографиях. На Земле строят более высокие здания, и свободного пространства там меньше – плотность населения высока, и земля дороже. Все это, – Бетани показала на парк за окном, – на Земле посчитали бы ненужной роскошью.

– Гляньте вон на те статуи. – Варгас вытянул большую руку в направлении двух каменных фигур, стоящих в центре парка. – Как по-вашему, что это за животные?

Бетани последовала взглядом за рукой капрала и увидела, что статуи стоят по двум сторонам от небольшой будки, похожей на вход в метро на Альте.

– Отсюда не видно. Дайте-ка бинокль, капрал.

Варгас протянул ей электронные очки. Бетани долго рассматривала статуи с увеличением и наконец воскликнула:

– Это же львы!

– Это что, местные животные?

Бетани опустила бинокль и нахмурилась.

– Неужели мама не рассказывала вам о земных львах? Это такие большие кошки.

Варгас поскреб подбородок.

– Ах да, львы.

– Интересно, что на Нью-Провиденс делали статуи львов, – рассуждала тем временем Бетани. – Местные жители никогда их не видели, наверное, даже в зоопарке. – Она отдала капралу бинокль и решительно скомандовала: – Пойдемте их осмотрим.

– Уже не успеем, мисс Линдквист. Солнце садится, через полтора часа взойдет Антарес.

– Это недолго. Мы обязательно вернемся в срок.

Пока историки и социологи разбирали обломки цивилизации на Нью-Провиденс, астрономы на орбите изучали изменения в структуре подпространства. Веками преподаватели многомерной физики искали аналогию, с помощью которой можно объяснить студен там феномен подпространства. Обычно его сравнивали с листом бумаги, скомканным в тугой шар, а затем снова расправленным. В процессе трансформации из двухмерного листа в трехмерную сферу бумага приобретает сложную структуру неровностей и складок, и по ним можно полностью описать процесс сжатия. Подпространственные складки – это те же «неровности», оставшиеся после того, как пространственно-временной континуум был смят гигантской черной дырой.

Ученые опирались на старые описания структуры подпространства, а также на то, насколько сместилась точка перехода Напье – Вэл после взрыва сверхновой. Путем внесения в старые карты поправок, описывающих сдвиг точки перехода, ученые создали компьютерную модель, позволявшую прогнозировать смещения остальных точек.

Однако в науке любой прогноз должен быть подкреплен экспериментом, а проверка расположения точки перехода – само по себе очень трудное дело, требующее тысячи точнейших измерений гравитационной постоянной. Для этой цели на «Александрии» имелось несколько сотен измерителей гравитации, которые запускались по точно рассчитанным траекториям к предполагаемым точкам перехода и в полете измеряли гравитационную постоянную в этом участке пространства, а затем передавали данные на «Александрию» для анализа.

Постоянное верещание сигналов приема телеметрической информации заполняло лабораторию обработки более ста часов без перерыва. Когда исследователи составили примерную карту точек перехода, ведущих к Антаресской туманности и Миру Сандарсона, Натаниэл Гордон и Михаил Планович потребовали аудиенции у Дрейка в его каюте на борту «Дискавери».

– Мы обнаружили все точки перехода в этой системе, командир, – сказал Гордон, указывая на три широко разнесенные точки, в одной из которых флот появился в системе Напье. На трехмерном глобусе были отмечены звезда, все планеты, точки перехода и линии-изогравы.

– Вы уверены, что их три? – уточнил Дрейк. Профессор Планович кивнул:

– Несомненно, командир. Мы начинаем понимать влияние сверхновой на подпространство. Видите ли…

Профессора прервал сигнал интеркома на столе Дрейка, тот нажал на клавишу приема.

– Да, мистер Слейтер?

– Вас вызывает доктор Вартон, командир. Он говорит, это срочно, и я решил вас побеспокоить.

– Включайте.

На экране показалось полное красное лицо Вартона, он явно был чем-то обеспокоен.

– Чем могу помочь, доктор Вартон? – спросил Дрейк.

– У нас наступила ночь, командир. Только что взошел Антарес.

Дрейк посмотрел на хронометр на стене. Кроме корабельного времени, он показывал время и уровень радиации на долготе Гекаты.

– Мы знаем, который у вас час, доктор. Что случилось?

– Бетани Линдквист и сопровождающий ее капрал выехали утром, как обычно. Они не вернулись.

Дрейк почувствовал, что внутри у него все сжимается.

– Вы уверены? Проверили все укрытия?

– Да, сэр. Я провел всеобщую перекличку. Их никто не видел, и машины нет в гараже.

– Связь с ними есть?

– Они выходили на связь утром через «Султану», когда прибыли на место. С тех пор известий нет. Что мне делать?