Поэтому в любой духовной системе должна быть разработана технология, как себя вести, когда не хочется служить Богу. Как себя вести, когда мы видим это в родном, близком человеке, в соседе, в преданном. Как себя вести, когда приходит этот период отдыха, когда иллюзия возвращается. Или даже не когда иллюзия возвращается, а когда на меня действует материальный мир, и мне просто нужно отдохнуть? Мы живем в материальном мире, где царит двойственность. Эта двойственность называется маниакально-депрессивный психоз. Сначала мы находимся в маниакальном состоянии, все делаем, не выходим из преданного служения 24 часа в сутки, а потом нам нужно долго отдыхать, приходит депрессия. Поэтому нужно понять, в чем технология, как вести себя правильно.
Источник «травматологии»
Итак, в жизни человека, который активно развивается, существуют приятные и неприятные, сложные ситуации, которые мы называем падением, Это происходит потому, что бегущему по лестнице легче упасть, чем тому, кто идет по ней спокойно, медленно, переводя дыхание на каждой ступеньке. Наше Общество сознания Кришны так и называется «движением», потому что мы задаем друг другу бешеный темп развития с самого первого дня духовного пути. Нам хочется двигаться.
Нередко мы пытаемся бежать из того места, где нас что-то не устраивает, ищем, где, нам кажется, будет лучше — это неправильное настроение. Если мы так будем мыслить, то всё, что мы будем делать, будет нас раздражать. Мы создадим семью, она нам не понравится — будем бежать в другое место. Но ошибочно сразу всё менять, нужно сначала постараться понять, что происходит в моей жизни. Однако мы, бывает, не успеваем, потому что задаем слишком большой темп друг другу, всё время друг друга подталкиваем: «Быстрее, быстрее, быстрее!».
Зачастую это просто материальное мышление: нам кажется, что если двигаться быстрее, то мы быстрее достигнем точки назначения. Но это отнюдь не факт — в духовности всё не так просто. Если бы в моей голове что-нибудь менялось быстрее оттого, что я быстрее читал мантру, то это было бы правдой. Но так не происходит, не всё зависит от скорости или от количества. «Больше, больше, больше!» — это не всегда правильно, это материальное мышление и некоторый атеизм. Нас интересует баланс. «Больше значит лучше», — так думает атеист, но это не подтверждается даже материальной концепцией. Если я ношу ботинки 41 размера, то разве ботинки 43-го размера лучше? — Они же больше: «Дайте мне ботинки побольше!» Нет, мы подбираем все по размеру. И скорость движения каждого также должна соответствовать его состоянию, внутреннему ощущению и его ситуации. Но мы сосредоточены на своей скорости развития и примеряем ее на других — в этом ошибка. Нам кажется, что если кто-то движется медленнее меня, то у него проблема, надо ему помочь, подталкивая его вперед. Это значит, что и всех детей надо толкать в спину: «Что вы так медленно ходите?» Но, может, более эффективно все-таки взять за ручку или посадить на плечи?
Безусловно, в нашей организации с самого начала задается высокий темп. Кроме того, мы не просто развиваемся, мы становимся подвижниками. А подвижничество — это достаточно сложное состояние, это экстремальная деятельность в этом мире. Подвижничество подразумевает регулярные подвиги. И один из подвигов — это наше желание, чтобы все вокруг тоже получили возможность развиваться. Но именно это вызывает проблемы: мы заставляем окружающих развиваться. «Вперед, вперед, вперед! Соседи, родные, близкие, друзья… все вперед!» — Все должны также бешено бежать вместе с нами. Однако быстрое движение (бег, например) сопряжено с тем, что человек начинает спотыкаться, падать и сталкивается с другими сложностями. Кто-то не готов бежать с нашей скоростью, ведь у каждого своя специфика. Даже спортсмены бывают разные: кто-то бегает на длинные дистанции, кто-то — на короткие. Мы же оздоровительную физкультуру постепенного развития превращаем в спорт, соответственно увеличивается риск получить травму. Это называется фанатизм, всеобщая тенденция нашей эпохи. Мы забываем о смысле. Нужно двигаться вперед, а не делать дикие прыжки и потом долго залечивать раны. Необходимо просто достичь поставленной цели, стараясь двигаться без травм. Во время утренней зарядки трудно сломать ногу, но на спортивных соревнованиях травмы — это естественное явление, поэтому и существует отдельный раздел в медицине — спортивная медицина. Нам тоже пора вводить дисциплину «травматология духовной жизни». Если есть фанатизм, если есть спорт — будут травмы. Если мы пытаемся от этого уйти и просто вычеркиваем травмированных из списков, то ничего не получится.
В духовной практике есть тенденция выходить из сбалансированного развития и начинать творить великие дела. Мы — творцы «великих дел». Все наши дела всегда великие, но мы не всегда великие. Мы хотим поднять самую тяжелую штангу, но всегда ли мы готовы? Может с начать с небольших гантель, с самых простых водяных, например? И то, и другое является развитием организма. Главное — не сломаться, потому что можно не только самому под этой штангой покалечиться, но и других задавить — бросить штангу в зал, в родных, близких, друзей, знакомых. Нужно чувствовать баланс и не выходить из сбалансированного состояния, иначе и мы, и окружающие травмируются.
Такое духовное многоборье («спортивное настроение» в духовной жизни) приводит к тяжелым травмам, которые надо научиться лечить. Каждый должен обладать этим знанием. Человек, который даже случайно посетил наш храм, узнает за первый день посещения нашего храма столько, сколько он не узнал за всю свою жизнь. Любой начинающий преданный готов часами напролет делиться с первым встречным своими знаниями. Не каждый согласится так просто слушать — попробуйте поделиться с кем-то постарше. Но появляется он, первый встречный: он только пришел, и мы готовы с ним часами делиться тем, чем надо и чем не надо, как надо и как не надо. Мы объясняем, как правильно и как неправильно, что теперь делать обязательно, а что, ни в коем случае, и ни при каких обстоятельствах. После такого разговора человек возвращается домой новой личностью, и не всегда адекватной. Дома это вызывает шок и воспринимается как реальное зомбирование. У человека полностью меняется жизнь: он думает, что всегда вел себя не так, и начинает «чудить». Он боится мыть посуду в раковине и идет с ней куда-то, и все думают: «Сейчас будет мыть в унитазе». Это какой-то ужас. Как можно нормально воспринимать человека, который перестал мыть посуду в раковине? Он пытается помыть все с навозом. Он еще не знает, с каким точно, но идет и ищет что-то на улице, приносит домой. Что он принес? Это в книжке навоз чистый, а на улице — не факт. Это не всегда адекватно. Он начинает брызгать на свою кровать водой после подъема и есть только правой рукой. Не будем перечислять все наши традиции, у нас много интересных традиций, которые в обыкновенной семье просто воспринимаются как полностью измененное состояние сознания. Преданные это еще могут понять, и то не всегда; но если такой человек возвращается в семью, то он будет воспринят как зомбированный. И семья бежит жаловаться, потому что это странно, действительно странно.
И все это он получает за один день. Это просто гигантская скорость развития. Вряд ли это кто-то сможет нормально оценить. Мы превращаем людей в сумасшедших йогов за один день. Он уже ложится спать на коврик. Кровать? Нет, кровать — невежество. Только на коврик, на восток. Почему на восток? Не знаю, но так надо. Никто точно не знает, почему на восток, но главное туда.
Мы должны превращать людей в сбалансированных мудрецов, которые способны себя вести адекватно в любой ситуации. Например, если все едят ложкой, тоже есть ложкой; если все не едят рукой, значит рукой — это вторичные вещи. Нужно уметь не травмировать тех, кто находится вокруг нас. Ладно, нас уже не исправишь, мы уже немного травмированы, но не надо калечить других. Пусть они увидят, что мы способны действовать по ситуации. Да, у нас есть вещи, которые мы не меняем. Мы не изменим свое питание — это факт. Но что страшного во вторичных вещах?