— Фотографию! Чего издеваешься?

Он хлопнул рукой по лбу и побежал к компу. Несколько секунд спустя на экране появилось лицо Феликса, или Морта, или Сальво. Я глубоко вздохнул и вопреки собственному желанию захихикал.

— Хорошо иметь такую семейку, — сказал я. — Особенно если все за одного, а один за всех. Давай теперь все, что у вас о нем есть.

— Феликс Кельш. Родился в 2014 году в Викбурге. Родных нет. Образования нет. Официант, продавец с годичным стажем. Не судим, ни в чем предосудительном замечен ранее не был. Общее мнение — в среднем положительное.

За достоверность этих данных я не дал бы и использованного билета на карусель. Но Феликс существовал. Когда последняя строка исчезла с экрана, я довольно причмокнул.

— Хорошо. — Я налил себе кофе. — Как я уже говорил, у меня к тебе просьба…

— Погоди! А с тройняшками что? Не просьба?

— А! — Я небрежно хлопнул ладонью по столу. — Мелочь. Маленькая услуга. Мелочь. — Я сделал небольшую паузу. — Это действительно мелочь по сравнению с тем, о чем я хочу сейчас попросить, Дуг.

Содрав зубами кусочек кожицы с нижней губы, он сплюнул в сторону, на мех.

— Ну? — поторопил он.

— Мне нужен один адрес из вашего архива.

Он поднял брови, одновременно опустив уголки губ. Я достал из кармана антижучка и включил.

— Из отдела спецопераций, — мягко добавил я. Брови его вернулись на место, а челюсть отвалилась.

Я подождал, когда его легкие снова заработали, а веки несколько раз опустились и поднялись, увлажнив вытаращенные глазные яблоки. Он поднес руку к лицу и ткнул себя пальцем в глаз. Полились слезы и ругательства.

— Оуэн. — Он встал и, отбросив груду мехов в углу, включил стоявший там радиоприемник. — Ты даже упоминать не имеешь права, что знаешь о существовании такого отдела. Подожди, — сказал он громче, хотя я никуда не уходил. — Сегодня ты разговаривал с Парсоном. Я тоже. Он предупредил, чтобы я был с тобой осторожен. Естественно, мне на это плевать. Но у меня есть свое личное мнение, и сейчас ты его выслушаешь. — Небрежно отодвинув чашку с остатками кофе, он почти каждое слово сопровождал ударом пальца о стол. — Такие, как ты, существовали в любую эпоху. Ты не представляешь из себя ничего нового. Детективы, которые провоцируют противника, которые, вместо того чтобы вести детальное, профессиональное следствие, подставляют себя под пулю, чтобы в подходящий момент увернуться и поймать врага за руку, известны были уже два столетия назад. Они никогда не понимали смысла жизни, но кто-то из них всегда добивался успеха. Один из ста. Остальные умирали быстрее, чем Христос, а говорят, что он жил недолго. Тебе тоже до сих пор все удавалось, но у каждой серии удач есть свой конец. Ты прибегаешь к банальным приемам, чтобы вывести противника из равновесия — начинаешь выращивать землянику или покупаешь десантный бронетранспортер на воздушной подушке…

— Я купил «химеру», — небрежно вставил я, хотя меня неожиданно сильно задела точная оценка моих методов.

— Что? Вот именно. Ты интригуешь своих врагов, подставляешься, дразнишь… Рассчитываешь на их глупость или неумение владеть собой.

— Да, я дурак, знаю, — прервал я его. — И наверное, поэтому некая государственная организация обратилась…

— Знаю! Пока что твой метод тебя не подводил… Знаю, — повторил он и махнул рукой. — Не пойми меня превратно — мы тоже используем подобные методы, например, подставляем приманку и подстерегаем охотника. Вот только у нас — несколько степеней страховки, два вагона оборудования, мы работаем над ловушкой несколько недель или месяцев. А ты просто залезаешь в мясорубку и ожидаешь, что добрый бог в нужный момент сломает нож. — Он облизал губы и сглотнул. — Пойми меня, дело не в этих данных. — Он показал большим пальцем за спину, на экран компа. — Я не дам их тебе не потому, что они сверхсекретные, но потому, что это такие сведения, которые могут разрушить могущество самых могущественных людей в нашей стране. Кем бы они ни были! А ты хочешь задеть кого-то из них. Да если они сочтут, что это им выгодно, они сбросят бомбу на твой район, или…

— Не убеждай меня, — прервал я его. — Думаю, что знаю, какой вес имеют эти сведения, и именно поэтому прошу их у тебя. Иначе… Мне не нужны столь ценные данные. Мне просто нужен адрес кого-нибудь очень важного, кто смог бы оказать мне кое-какую услугу — найти одного человека и сообщить его нынешний адрес. Никаких угроз, никакого шантажа или вымогательства. Просто — дай мне кого-нибудь из крупных преступников.

— Идиот! — процедил он. — Уже то, что ты знаешь об их существовании — для тебя смертный приговор, без права на обжалование.

— Оставь, — поморщился я, а когда он побагровел и сделал глубокий вдох, наверняка намереваясь обрушиться на меня с криком, быстро добавил: — Я не идиот, Дуг. Если ты мне не поможешь, я все равно буду действовать дальше. Я просто не в состоянии прекратить расследование, пока могу хоть что-то делать. Если я хорошо помню, несколько лет назад эта моя черта понравилась твоей фирме настолько…

— И все-таки ты идиот. — Он беспомощно развел руками и хлопнул ладонями о бедра. — Ничего до тебя не доходит.

— Не доходит, — согласился я.

— Не потому ли вы расстались с Пимой? Ответь, это не простое любопытство, — потребовал он.

— Да, — немного подумав, ответил я.

— Ну, значит, ты и в самом деле неисправим. Если даже Пима…

Он замолчал и начал втягивать в себя воздух, словно хотел взлететь подобно воздушному шару. Когда он надул щеки и начал выпускать воздух обратно, я сказал:

— Перестань, — и повторил: — Пе-ре-стань!

Прошла минута, прежде чем он прекратил пронзать меня взглядом своих голубых глаз, все это время что-то пережевывая. Затем он слез с пуфика и переместился к клавиатуре. Заслонив собой компьютер, он долго беседовал с системой, которая наверняка всеми возможными способами допрашивала его о допуске. Потом он долго, очень долго читал что-то с экрана. Наконец, он выключил комп и вышел из комнаты, но быстро вернулся. На пороге он остановился, налил себе полстакана и залпом выпил. Лишь затем он подал стакан мне и налил себе тоже. У нас обоих слегка тряслись руки. Мы заметили это одновременно, но никого это не рассмешило. Я выпил половину содержимого стакана, и тогда Дуг кинул мне какую-то бумажку, а когда я поднял ее с пола, неожиданно рухнул на колени и выхватил ее у меня из-под носа. Прочитав что-то, он закрыл лицо руками и глухо застонал.

— Что случилось?

Он посмотрел на меня безумным взором, смял листок и, сжав кулаки, коротко хихикнул.

— Прежде чем начнешь что-либо делать, проверь, как звали того типа, которого застрелил тройняшка. Тебе невероятно повезло, — невнятно проговорил он, словно его язык прилип к нёбу.

Бросив листок мне, он вскочил с пола и швырнул мой антижучок об пол. Ему пришлось несколько раз ударить пяткой, прежде чем удалось раздавить на мягком полу противоподслушивающий передатчик. Потом выпил свой виски и выключил радио. Стало жутко тихо. Шелест разворачиваемой бумаги был слышен, наверное, в радиусе мили. Я прочитал пять слов, составлявших содержание записи: фамилия, местность и название организации. Меня пробрала дрожь. Я поджег листок и тщательно измельчил пепел, потом допил виски. Саркисян протянул мне бутылку, но я покачал головой. Разговор утомил меня больше, чем я мог предположить. Хорошо, что он хотя бы закончился положительным результатом. Однако я чувствовал, что еще немного, и я напьюсь в стельку, а это меня окончательно бы сломало. Я закурил и глубоко затянулся несколько раз, почти без промежутка. Теперь можно было делать вид, что мое учащенное дыхание вовсе не следствие прочитанного на листке Саркисяна. Я внимательно пригляделся к пятнам на висящей на стене шкуре, почти пересчитав их все — нерегулярно расположенные светлые пятнышки на темном фоне идеально подходили для бессмысленного разглядывания. Может, и не бессмысленного, потому что в конце концов некий импульс обрел форму конкретной мысли. Я затушил сигарету, подавив рвавшиеся с губ вопросы.