Каллинг рылся в рундуках и ящиках в поисках пустых мест. Один ящик был почти целиком заполнен коричневыми склянками с витаминами. Он положил сюда кусок сыра и закрыл ящик, пока никто не заметил. Потом Каллинг зарыл бутылку кокберна в мешке с рисом. Когда они примутся за рис, то обрадуются, найдя хороший портвейн.

Каллинг обогнул трап и в последний раз осмотрел навигационную станцию. Над штурманским столом располагались мощное коротковолновое радио, радиотелефон и навигатор Лорана — новый, большого радиуса действия. В ящиках и пустом пространстве под столом хранились карты и лоции, секстант, хронометр и Морской альманах. Запасной секстант, второй хронометр, бинокль, ракетницы, сигнальные огни и флаги хранились в рундуке в задней части штурманского уголка. На тиковом столе уже разложены карты Ла-Манша, которые понадобятся Хардену сегодня.

В кормовой каюте лежали инструменты, краска для днища яхты, фиберглас, дубовые и тиковые рейки, запасной баллон с пропаном для плиты, две пятигаллоновые пластиковые канистры с водой вдобавок к пятидесяти галлонам в двух резервуарах яхты и дизельное топливо, а также большой запас консервов.

Доктор Аканке сложила свои вещи в кормовой каюте, отделенной от главной каюты, где обитал Харден. Каллинг был уверен, что они долго будут жить в разных помещениях. Насколько он мог видеть, Ажа-рату была для Хардена не больше чем живым подручным инструментом.

Во время последних лихорадочных приготовлений Харден часто вспоминал, что те же самые действия — вытащить припасы из лишней упаковки, расположить их так, чтобы равномерно распределить вес, составить опись — он выполнял всего лишь два месяца назад, когда они с Кэролайн нагружали старушку «Сирену», готовясь к отбытию в Европу.

Сгустились сумерки, и холмы Фоуэя и Полруана осветились тусклыми огнями. Харден наблюдал, как ветер раскачивает черные сигнальные устройства.

В Ла-Манше их ждет свежий ветер.

— Стаксель номер три, — приказал он Ажарату.

Она нырнула в каюту и через мгновение появилась на палубе с парусом. Харден медленно поднял его, вслух называя свои действия, чтобы она могла запомнить. Он ощущал полное спокойствие. Все приготовления завершены. Казалось, что присутствие Ажарату отдаляет то напряжение, которое, как он знал, навалится на него после того, как они расстанутся и начнется битва.

Парус поднят. Они были готовы к отплытию.

Как бы поощряя их, начался отлив, потащивший «Кэролайн» к выходу из гавани. Швартовочные концы натянулись. Уже совсем стемнело.

Ажарату сошла на причал и обняла Каллинга. Он ободряюще похлопал ее по плечу, но смутился, когда Харден протянул ему руку, чтобы поблагодарить. Повернувшись лицом к холмам, с которых дул бриз, он сказал:

— Доктор, ветер попутный. Что еще нужно человеку в жизни?

Харден поднял грот.

— Отплываем, — объявил он.

Он освободил носовой конец и вручил Ажарату. Каллинг тем временем взялся за кормовой конец. Харден встал к штурвалу.

— Отдать концы, Ажарату.

Она бросила канат на причал.

Харден выбрал грота-шкот. Парус надулся и потащил яхту прочь от причала.

Харден кивнул Каллингу.

Старик отпустил кормовой конец, и «Лебедь» отправился в путь.

— Вы опоздали, — заявил Каллинг, настороженно разглядывая трех людей, столпившихся в его маленьком кабинете в передней части главного ангара.

— Когда он отплыл? — спросил самый пожилой из незваных гостей.

Каллинг почесал голову.

— Помнится, где-то после полудня.

— В какое время?

— Часа в четыре или около того. Джентльмены, вы его друзья?

— Он вышел в море против прилива? — произнес пожилой.

Через несколько часов после того, как они вышли из Фоуэя, нос «Лебедя» начал то подниматься, то зарываться в воду.

— Что такое? — озабоченно спросила Ажарату.

Они шли курсом на восток.

— Это Атлантика, — объяснил Харден.

— Уже?

Было очень темно, и Харден скорее чувствовал, чем видел, как она стоит рядом с ним.

— Нет, она только дает нам знать о себе.

— У меня начнется морская болезнь?

— Надеюсь, что нет.

— Не слишком-то многообещающе!

— Вы не хотите пойти спать?

Ажарату замолчала.

Внезапно Харден услышал в темноте рев двигателя катера. Он доносился как будто сзади, и Харден вытянул шею, чтобы удостовериться, что защитные огни горят. Звезду, на которую он держал курс, закрыло облако. Несколько минут Харден использовал в качестве компаса направление волн и ветра, ожидая, когда звезда появится вновь. Но она не появлялась, и он включил тусклую красную лампочку и проверил показания компаса.

Звук за кормой раздавался громче и отчетливее. Возможно, это был траулер, но рыболовецкие суда так быстро не плавают. Видимо, яхта с мотором. Затем звук слегка стих, как будто неизвестное судно заметило огонь «Лебедя» и повернуло, чтобы обойти яхту на безопасном расстоянии.

Наконец звезда вынырнула из-за тучи, оказавшись немного правее мачты, точно там, где и должна была быть. Харден начал искать следующую звезду. Плыть по звездам гораздо проще, чем пытаться следить за иглой компаса, но через каждые пятнадцать иди двадцать минут нужно менять ориентир; звезда перемещается по небу, и она может завести вас туда, куда вам совсем не нужно. Харден объяснил свои действия Ажарату и позволил ей найти новую звезду.

Ветер, по-прежнему дувший с севера, со стороны суши, крепчал, относя в сторону рев нагонявшего их катера. Но несмотря на зыбь «Лебедь» шел очень плавно. Они плыли между судоходной линией и берегом, избегая обозначенных на карте скал. По левому борту в темноте горели огни огромных кораблей. Побережье было почти не освещено.

Внезапно черное небо и вода пропали в беззвучной вспышке ослепительного света.

— Что это?! — закричала Ажарату.

За бортом ревел мощный мотор. Кокпит окропили ледяные брызги.

Харден прикрыл глаза, чтобы защитить их от ослепительно света.

— Погасите прожектор! — заорал он.

Ему отозвался голос из мегафона:

— Яхта «Кэролайн»! Остановитесь!

Катер приблизился, и Харден разглядел нескольких моряков в форме, готовых причалить к «Лебедю». У одного из них был автомат.