Сладко спать в опустевшей казарме. Желтые ленты на перекладинах, дыхание дьяволенка, прильнувшего к окну, рука на стекле, пустой отпечаток, гемма. Поднялся из окопа, произнес что-то невнятное, но вроде бы важное, какое-то слово, комкающее мир железной рукавицей. Кожа пойманного мальчика, ее дурацкий запах. Кривая пентаграмма, выколота наспех ржавой булавкой.

— Сколько они берут процентов?

— Пять или десять, все зависит от тебя.

(Облизал пьяные губы).

Заражение крови. Люди, у которых лопнуло терпение. Хватит, вот твои бумаги. Уходи".

Двенадцать имен следует произносить подряд, пока хватает дыхания. Несколько упражнений, протягивание нитки из левой ноздри в правую. Мелкие вихри ша-ци. "Да что там рассказывать, одни пустяки остались". Словно комната, в которой сожгли мебель. Стул, на нем бечевка и пластырь. Лучший номер в "Отеле де ля Сюз".

24 июня 1438 г. — похищение и убийство Жана Донета.

?? 169? — невредимые книги обнаружены под польской грушей.

28-30 июня 1933 г. — ночи тревог.

15 января 1947 г. — найдено туловище Элизабет Шорт.

1 декабря 1947 г. — случилось то, что случилось.

Бросил указку на пюпитр. Все ясно, как божий день, а эти скоты ничего не понимают. Уехать в Турцию, утонуть.

— Ключи счастья, господин фон Зеботтендорф.

— …предполагает, что каждое из имен должно соответствовать знаку з., - бросил папку на стол, вышел из лаборатории. Полет формалина.

Иными словами, все важное происходит 9-го ноября.

Просто приполз поебаться, и нечего тут раскладывать спицы. Этот пирсинг мне стоил до хуя денег, пробил бровь серебряной стрелкой. "Настоящий тигр", магометанец.

— Представь себе подберезовик. Срезать его, пока он мал и крепок, чтобы потом не видеть рябой шляпки, высыпавшихся спор.

— Это придумал Новый Ирод?

— Мы сами подложили теорию. Он мало говорил, хотя часто смеялся. "Severed Yad", вся эта мишура.

— Но, душа моя, ведь так повелел Баррон!

Да, этот пыльный столб, он может возникнуть где угодно — в склепе, в опочивальне, в маршальской палатке на безымянной высоте. Долина Луары, вид на поле, где зреет кукольный шамбор. Скотомогильник, заросший луком — нищие посевы, провалившиеся холмы, обветшавшие частоколы. Траурный поезд Жанны Дегрепи: не встречали ли моего бастарда? Его унес черный рыцарь, приковал свинцовой цепочкой к седлу, укрыл в невидимой базилике. Колошматил крыльями, стучал исполинским клювом. Вчера твой Жан был ребенком, брошенным судьбой в глуши лесов, сегодня он пламя — пожираемое и пожирающее. Фрагменты скелета, всадник без рук, двести долларов, что же ты хочешь, я лучший из лучших, делаю всё, повинуюсь твоим приказам направо налево выгнуться извернуться вылизать все печеные яблоки все матрешки все пирожки всю окрошку. Нагнали страху, днем и ночью фыркает помпа. Записывай сон: "будто бы я девушка и хочу извлечь из дупла кленовую колоду, полную ос".

— Ос? Ос?!

— Да. Это связано с приливом. Пошел купаться, подхватило течение, соленая вода в легких, дно ушло из-под ног, всё такое. Никакой жалости. Одним словом, осы.

И вот дальше: нужно убить старика. Этот улей — ключ к его смерти. "Порог, невозможно перешагнуть". Мистер уилсон, спрятавшийся в грязном отеле, особые поручения. Задание агенту: распилить никудышную шлюху пополам, обескровить наглое тело, искорежить альфа-ритм. Тысячи доброхотов рыщут в округе, вот уже пятьдесят лет, мерзость. Типичная "бекки шарп".

Так нехотя мы доползаем до середины, полуденный демон вяжет конские хвосты, портит пшеницу, останавливает часы, тащит обиженного купальщика в омут. Его глаза, его разрезанная кораллом ладонь.

Полоска из мартиролога: родился у никчемного океана, вытащен похотливой волной на юго-запад. Остался снимок: стоит в чужом свитере под дешевой пальмой; три года спустя выбросился из окна. "Мудрецам указывает путь". Его восхищенные пальцы. Думали — чесотка, оказалось — стигматы. Червяки пролезли, не дожидаясь. Плазма стекает на песок, фосфоресцируют ногти. Не хочешь со мной спать, думаешь, я заразный, "как заяц". Можно было делать, что угодно. За ночлег, за мешок сухарей, за замшевые ботинки. Память о каждом убитом ребенке. "Сиротские песни", перезвон елочной дребедени. "Как заяц". "Как заяц". Неиспорченное дыханье, молочные берега.

Keta, severed and mutilated, возложенные на алтарь Иштар, залитые гиметским медом. Проходят корабли, подают сигналы. "Мое сообщение было неправильно понято, — жалуется Семьсемьсемь. — Я просто не думаю, что можно вот так вот вызвать хранителей сторожевых башен. Матросы постоянно держат поле, не отпускают. Мост вздернут, темнеет небо". A million years ago we sang the first cradle song, песню с темными словами: уаф-уаф-уаф, гимн во славу Нового Ирода, его повелителя Баррона, медиума Прелати, их войска, их дублонов, во славу невидимой базилики в "Отеле де ля Сюз". Un chant d'Amour во славу мальчишки Донета, сонная голова венчает ХНД. Колода, пустая, как свирель, вьются осы и шершни. Д-р стучит в стену, вызывает Работника, тот появляется растрепанный, недовольный, плутовские глаза, мятая рубаха, рыбный утренний запах засыхающей спермы. Колобродил с сыном мясника. Lover, Jailer, Judge, Executioner, Despoiler, Seducer, Malkut, Destroyer, Serpent, ты висишь на одной ноге, жирная веревка пеленает скрипящий сук, два цинковых стручка приклеены к соседней ветке. Три раза левое плечо, три — правое. "Каждое из двенадцати имен принадлежит Z. Центральные врата помечены: Ibah. А что думаете вы, парни?"

Поздний вечер в Вевельсберге. Колыбельная для всех евреев. Скоро будут елозить зубными щетками по мостовым, собирать локоны златовласки. Пришли монтеры, отцепили белую кнопку. Строительство Храма завершено, lv-lux-light, экспедиция штурмует ущелья, ловит белого барса. 2-е ноября, Dios de las Muertas, пеоны облизывают сахарные черепа, рвут тростниковые сухожилия. Шестнадцатый день церемонии ЭИ, мальчики разминают ноги перед путешествием в Тар. Облизать веки тому, что плясал в серой рубашке. Проверить каждого: нет ли тайного знака. Нет ли странных царапин.

Представь себе (объясняет купленный) я шел по тропинке в этом лесу каменные складки вроде бы Экстернштайн инициалы на жирных деревьях садится солнце чувствую что-то тянет меня к земле словно гири и точно в кармане какая-то тяжесть я сую руку а там орехи исполинские орехи. Это и есть «вода», «огонь», «земля», «воздух», «альфа-ритм». Это и есть то, что мы называли жерновами. Повтори мольбы мальчиков три раза, четыре, пока не нальются соком серебряные страницы, пока не вспыхнет пакля. Промозглый вечер в приходе Нотр-Дам-де-Нант, свеча в окне постоялого двора. Заспанные слуги перетаскивают сочащиеся мешки. Ложились рано, вставали рано, жизнь, подчиненная колебаниям света. Наползло облако, и вот уже нет ни хуя. Осока, мох. Всадник разматывает шарф, расправляет мешковину. Извлечена добыча, брошена на темные плиты. Прелати подносит свечу, оспины воска на алых потрохах Бернара ле Камю. Щуп и наперсток!

Шато Нового Ирода. Здесь происходит третье магическое кровотечение.