— Но он же говорит потрясающие вещи!

— Да ладно? — хмыкнул Рэм. — Эта его идея, что все лучшее, что может быть в жизни, в науке, в искусстве растет из мысли о смерти, мне кажется абсолютно идиотской. Любить и прощать близких только потому, что однажды они умрут. Наслаждаться радостями и нерадостями жизни, только потому, что однажды ты отправишься в печь, где уже не будет ни скверной погоды, ни болезней. Бред, мне кажется. Жить стоит только ради самой жизни, любить — ради самой любви.

Лиза хитро прищурилась.

— А мне кажется, люди, которые гонят от себя мысли о смерти, на самом деле либо панически ее боятся, либо, чаще всего, плоские, как деревянная доска.

Он улыбнулся, приподнялся на локте, глядя ей в лицо.

— Хорошо хоть, что посуды стеклянной у тебя нет под рукой, а то, чувствую, не сдобровать мне за твоего любимого философа.

Лиза рассмеялась, смущенно закрыв лицо руками.

— Пожалуйста, не напоминай...

— Почему? В тот миг ты была божественна!

— Ну тебя...

Рэм опять лег на спину, подставив лицо небу.

— На самом деле, мне кажется, о смерти легко рассуждать могут только те, кто представляет ее себе лишь в теории, — вдруг мрачно сказал он. — А когда к твоей голове на самом деле прижмут дуло пистолета...

Рэм соединил указательный и средний палец, имитируя оружие, и прижал к своему виску.

— Так вот, когда смерть становится не отвлеченным метафизическим понятием, а реальным событием, которое может случиться с тобой через секунду... Боюсь, там человек перестает быть собой, — задумчиво проговорил он. — Там включается животное желание выжить. Выжить любой ценой.

Лиза подобрала колени к груди и обняла их руками.

— Ну мы-то с тобой можем рассуждать об этом только умозрительно, — тихо и серьезно проговорила она. — А Харпер все-таки профессионал, он много лет работал с людьми, которые пережили...

И вдруг она резко переменилась в лице.

— Рэм, смотри! Чайка! — она вскочила на ноги, с изумлением наблюдая полет птицы. — Боже мой, настоящая дикая чайка! Я никогда не видела их в Москве!

Он улыбнулся и закрыл глаза. Напряжение медленно отпустило его, и теперь он чувствовал себя раздавленным накопившейся усталостью.

— В тебе милоты — на пятерых отмерено, а одной досталось...

Он почувствовал, что Лиза снова присела рядом с ним.

— Я все не решаюсь спросить... Что с тобой сегодня?.. Ты на себя не похож.

— Не заставляй меня отвечать на этот вопрос. Правду все равно не скажу, а врать не хочется.

Волосы чуть шевельнулись на его голове, будто от ветра.

Он мгновенно открыл глаза — и увидел, как Лиза смущенно убирает от него свою руку.

— Извини...

Не сводя с Лизы взгляда, Рэм поймал ее ладонь и прижал к своей щеке.

— Извинить за что?.. Это лучшее, что произошло со мной сегодня.

Она опустила голову, слегка покраснела.

— Знаешь... Мне кажется, я больше не смогу смотреть твои фильмы...

— И не надо, — тихо ответил ей Рэм. — Они хреновые...

Лиза, поковыряв ногтем ткань на колене, робко проговорила:

— А ты... не хочешь выпить чаю в каком-нибудь более комфортном месте?

Рэм задумчиво приподнял бровь.

— Более комфортном?.. Что ж, можно и чаю...

Он поднялся, широко раскинул руки, с удовольствием потянулся и направился к краю.

— Пойдешь со мной? Ты же вроде хотела, — спросил Рэм девушку.

Та отрицательно замотала головой.

— Нет-нет, я лучше тебя здесь подожду, — ее голос дрогнул. — Слушай, может тебе тоже не стоит?..

Рэм ее не слушал. Он подошел к металлическому поручню, наклонился вниз, рассматривая город. Электронный рекламный щит над набережной, только что сообщавший о пользе нового тренажера «Атлант», вдруг подмигнул зеленым и высветил бегущей строкой: «Надень линзы! Открой для себя неизведанное! Надень линзы! Узнай сокровенное!» Рэм вздрогнул и даже отшатнулся. И, как будто для того, чтобы развеять все его сомнения, запустилась веселенькая картинка с отсчетом, почему-то на итальянском: «Uno! Due! Tre!»

У Рэма похолодели руки.

Попятившись, он нащупал в кармане коробочку с линзами, открыл ее и, глядя на свое отражение в зеркальной крышке, надел.

Экстренное сообщение от анонима висело прямо в аккаунте Рэма.

«Уходи оттуда немедленно! Между седьмым и восьмым этажами большая драка нео-панков со стопперами, со стороны главного входа тоже, так что сейчас здесь будут все патрульные и дроны района».

— Твою мать! — проговорил Рэм, и побежал к Лизе.

— Идем! — крикнул он ей и потащил за руку к люку.

— Рэм, что случилось? — испуганно лепетала девушка, едва поспевая за ним.

— Просто делай, что я скажу, поняла? И не шуми!

Он рывком открыл люк:

— Спускайся и жди меня!

«Грузовой лифт справа свободен. От камер прикрою.» — отписался Uno.

— Спасибо, — ответил Рэм.

— За что? — не поняла Лиза.

— Спускайся быстрей! — прошептал Рэм, и юркнул в люк следом за ней. Оказавшись внутри здания, опять схватил ее за руку.

— Бежим, — он протащил Лизу по лестнице, распахнул двери на последний этаж и стремительным шагом направился по пустому коридору мимо офисных дверей к лифтам.

Правый грузовой.

Ткнув пальцем в кнопку вызова, Рэм написал Uno:

«Что снаружи?»

«Парадный вход заблокирован полицией. Со стороны черного хода — подкрепление стопперов. Со стороны парковки пока чисто. Код — 386-234»

Втолкнув Лизу в открывшийся лифт, Рэм шагнул следом и нажал десятый этаж.

— Почему десятый? — всхлипнула перепуганная Лиза.

— Потому что лифт грузовой, он ведет к парковочной площадке, расположенной на высоте десятого этажа, — объяснил Рэм.

— Да что случилось-то? — уже почти плакала девушка.

— Там драка. Из ленты узнал, — уверенно соврал Рэм.

На десятом уже было отчетливо слышны звуки драки. Вопли многих голосов, болезненные крики, удары по звонким перилам эхом доносились с лестничной клетки.

— Сюда! — шепнул Рэм, хватая остолбеневшую Лизу за запястье, и побежал к закрытому металлическому занавесу разгрузочной площадки. Рэм торопливо набрал код, и ворота медленно поплыли вверх, впуская внутрь вой полицейских сирен и гул разъяренной толпы.

Поднырнув под еще не до конца открывшийся проход, они выбежали на почти опустевшую к концу рабочего дня парковку.

— Эй, а ну стоять! Вы что здесь делаете?! — рявкнул через усилитель невидимый кто-то из каморки дежурного.

Рэм притормозил, взмахнул рукой по направлению к дежурке:

— Мы не смогли выйти через центральный, там кошмар! — крикнул он.

— А, ну да, — примирительно отозвался усилитель. — Подождите минуту, сейчас помогу.

Из каморки вышел немолодой мужчина в костюме охранника. Лиза вцепилась Рэму в руку так, словно тонула.

— Так насмотришься на этих психов малолетних, что детей рожать не захочешь, верно?

— Это точно, — усмехнулся Рэм, как будто он и впрямь приходил сюда по вопросу планирования семьи.

— Конечно, не положено, но давайте-ка я вас рабочим лифтом спущу, чтобы вам по серпантину не топать. А как вы сюда-то вышли?

Рэм дружелюбно улыбнулся.

— К счастью, мир не без добрых людей. Спасибо огромное, что помогаете!

— Не за что, — отозвался охранник, открыл паролем заградительную решетку и запустил лифт. — Мне жену вашу жалко стало...

Оказавшись наконец внизу, Рэм потащил Лизу к выходу.

Слева, со стороны парадного входа, виднелась бушующая толпа. Полицейские охаживали ее дубинками, пытаясь приостановить ее беснование. Чуть поодаль несколько панков в черных балахонах отбивались от стопперов в цветных масках. На масках зияли звериные оскалы всех видов и мастей. Кто-то в черном уже лежал на тротуаре в луже крови, а в «обезьянник» запихивали молоденькую девушку с ярко-красными волосами и разбитым лицом.

Лиза беспомощно вскрикнула. Рэм раздраженно взглянул на нее и резко взял вправо, увлекая девушку за собой, завернул за угол, и увидел троицу в масках. Они не сразу заметили, что уже не одни, и продолжали суетиться возле стены санитарной зоны и обсуждать свои дела.

— А че, он давно просит! Прав Геральт!

— Да охуительно будет, говорю! Пока тут мелкие пиздятся, Геральт дело до конца доведет!

И тут один из троицы обернулся.

— А ну кто тут у нас? — протянул он.

— Да сейчас и прощупаем! — хохотнул другой, пытаясь ухватить Лизу за руку.

Разговаривать Рэм не стал. Мощным ударом кулака под челюсть он сбил парня в маске с ног. Лиза отпрянула в сторону, а на Рэма с ругательствами набросились двое других, но их движения были неловкими и заторможенными — видимо, сказывались какие-то веселящие дропсы. Рэм отпихнул одного ногой в живот, и тот с воплями повалился на асфальт. Второй попытался схватить его руками за шею и ударить коленом, но Рэм увернулся, схватил его за запястье, резкой подсечкой уложил на асфальт и ударом кулака сломал ему нос. Кровь брызнула на маску, испачкав нарисованные клыки. Скорчившись, стоппер отчаянно заматерился, а тем временем на Рэма сзади напрыгнул тот, который получил первым. Рэм упал на спину, пружиной вывернулся из его рук и ударил под челюсть, потом еще раз, поднялся на ноги и пнул пару раз напоследок.

Подбежав к Лизе, Рэм вдруг остановился, как вкопанный. Он увидел у нее за спиной забор санитарной зоны, украшенной обрамлением клумб. На чистой белой поверхности всеми красками радуги сиял огромный фирменный знак Ника Гудвина — мерцающий музыкальный диск с рогами. А внизу виднелась гневно замазанная торопливым напылением, но легко просматривавшаяся надпись: «Гудвин — крылья панк-рока, панк-рок — крылья свободы!»

И тут его осенило.

— Они пойдут к Нику, — проговорил Рэм, не сводя глаз с граффити.

«Да, — ответил Uno. — Кстати, я подогнал твою машину, она здесь»

И дальше к сообщению была приложена карта с красным маркером, обозначающим место парковки.

А тем временем Лиза уже уткнулась носом ему в безрукавку.

— Пожалуйста, пойдем отсюда скорей! Пойдем отсюда!

— Ты права, нужно уходить, — сказал Рэм, и повел ее к машине.