Римские удовольствия в Бате. – Дорога ко Второму легиону. – Позорная тайна. – Бегство с двумя товарищами.

Квинт проснулся от знакомого, но давно позабытого звука – скрипения и клацанья колесницы. Этот звук часто будил его в украшенной фресками спальне на материнской вилле. Он вскочил и приоткрыв дверь, увидел вчерашнюю супружескую чету—Марка и Октавию, подъезжающих к купальням, некрупный старый конь, несомненно, кавалерийский ветеран, обитая бронзой колесница, тщательно уложенные складки его тоги и ее столы – все выглядело таким почтенным и добропорядочным, что Квинт неожиданно расхохотался.

Бран, спавший на полу, настороженно взглянул на него.

– Они могли быть моими дядей и тетей, приехавшими из Ости и навестить бедную маму и заодно отчитать ее за то, что она неправильно ведет хозяйство и балует нас с Ливией! – объяснил Квинт.

Бран, естественно, ничего не понял, но усмехнулся, и жестами показал, что им пора собираться. Квинт вздохнул.

– Да, знаю, выводи лошадей, купи поесть… вот. – Он дал Брану несколько монет. – Я буду готов тогда же, когда и ты.

Когда Бран кивнул и пошел исполнять приказание, Квинт побежал к купальням. Он не мылся как следует уже много дней и рад был обнаружить в таком маленьком городке столь превосходный образец римского комфорта и прогресса. Британцы посещали здешние горячие ключи веками, для них это всегда было священное место исцеления под покровительством богини Сулис. Но несколько престарелых римлян, также обнаруживших достоинство целебных вод, естественно, не могли просто довольствоваться горячим паром и глинистым прудом. Они сразу же стали переделывать их в термы, пусть и далекие от совершенства. Квинт, посетив парилку, устроенную под навесом вокруг ключей, встретился с Марком и другими римскими отставниками, которые завтракали на краю большого плавательного бассейна, выложенного камнем.

– А! – сказал Марк, попивая вино из кубка. —

Привет, знаменосец. Должен заметить, ты гораздо больше похож на римлянина без этой смешной туземной одежды. Видишь, что мы здесь сделали? Хотя работы заняли много времени, а рабов у нас совсем мало. Каждый дюйм этого водопровода приходилось тянуть с Мендинских холмов, и мы еще не построили даже приличного тепидариума – ужасно трудно сделать что-нибудь в этой глуши!

– Да, вижу, – вежливо ответил Квинт, торопливо направляясь к каменным ступенькам в углу бассейна. – Но думаю, вы уже сотворили здесь чудеса.

– Массаж тебе нужен? – окликнул его старик. – У нас есть раб, искусный в обращении с маслом и скребками.

– Спасибо, нет времени! – Квинт бросился в ледяную воду. Когда он вынырнул с другой стороны бассейна, Марк поджидал его у кромки.

– Так эти дикие восточные племена взаправду восстали? – хмурясь, спросил старик. – Вы, молодые люди, все так преувеличиваете…

– Они восстали, – коротко отвечал Квинт.

– Что же… – безмятежно произнес Марк, кутая морщинистые сутулые плечи в шерстяное покрывало. – Наши легионы скоро справятся с беспорядками. Может, все уже кончено. Между прочим, если префект Постум все еще в Глочестере, ты можешь убедиться, что в прошлом году он приезжал сюда лечить желудок. Я уверен, – он бросил взгляд в сторону небольшой аркады у пруда, где среди других старых дам виднелась башня седых кудрей Октавии, – уверен, что это были не фурункулы.

– Я постараюсь выяснить это, – вежливо сказал Квинт. Он быстро попрощался и побежал в прихожую, где оставил свои вещи. Одевшись, он поспешил во двор, куда только что въехал Бран с лошадьми.

На траве еще лежала роса, когда Бран и Квинт покинули мирную долину Бата, однако последняя часть их путешествия продвигалась даже медленней, чем в лесах, ибо местность была холмистая.

Тропы петляли по этим живописным лесистым холмам вверх и вниз, неожиданно пересекаясь мелкими ручьями, через которые пони с плеском переправлялись вброд.

Хотя возбуждение Квинта возрастало с каждым часом. Приближавшим их к цели, молодой человек проникся особой красотой местности. Однажды, когда они остановились напоить лошадей, Квинт оглядел небольшую лощину, откуда открывался вид на туманные розовеющие холмы и подумал, что это чудесное место для загородной виллы. Здесь были вода, тень и сочные луга, пригодные для сельских трудов. И он обнаружил, что рисуя себе эту виллу – свою виллу, просторную, построенную из кирпича, хорошо отапливаемую, украшенную прекрасными мозаиками – он также представлял хозяйкой здесь Регану. Он видел ее прелестное личико, склоненное над домашним очагом, между двумя алтарями, одним – посвященным домашним божествам – Ларам и Пенатам, другим – милосердной Весте.

Очень глупая картина, внезапно осознал он. Регана ясно показала ему свое безразличие, когда передумала отвести его к своему деду, и бросила его посреди леса, сбежав с Пендоком.

А уж если молодой римский солдат настолько смешон, что строит в своем воображении мирные виллы в сельской глуши и мечтает о жене, так пусть, по крайней мере мечтает от образцовой римской девушке с кудрявыми черными волосами, большими томно-маслянистыми глазами и оливковой кожей. Как Помпония – он вспомнил о дочери одной из материнских подруг, в прошлом году бросавшей на него на пиру зазывные взгляды.

Но теперь Помпония совсем не казалась ему привлекательной. Квинт рванул уздечку, и они начали подниматься на следующий холм. Пора наконец покончить с Реганой, подумал Квинт с неожиданной яростью, злясь от мучительной тоски и чувства потери, охватывающих его, стоило вспомнить о девушке, и справиться с которыми он не мог… и это странное ощущение, будто случилось нечто, о чем он в глубине души знал, но скрытое так глубоко, что он был не в силах найти.

Они ехали и ехали, а потом шли пешком, ибо даже выносливые британские пони нуждались в отдыхе. Временами накрапывал мелкий дождь, и снова припекало солнце, но, наконец, оно село, окрасив розовым и лиловым устье широкой реки, видевшейся далеко внизу.

С трудом они пробирались долгими северными сумерками, пока над отдаленными горами Уэльса не взошла луна, подобная золотому блюду. В конце концов они достигли открытой равнины, и Бран удовлетворенно фыркнул. В лунном сиянии Квинт безошибочно различил впереди укрепления и башни большой римской крепости.

Добрались! – радостно подумал Квинт. Однако же в крепости так тихо… Они выступили, благодарение Марсу! Он не испытал даже разочарования оттого, что его долгое путешествие оказалось напрасным, настолько важно было облегчение при мысли, что Второй легион уже соединился с войсками Светония. Может, даже старикашка Марк был прав, и мятеж подавлен. Тут ему стало обидно, что великая битва произошла без него, но он стоически решил, что должен довольствоваться тем, что верно исполнил задание.

Когда они приблизились, Квинт увидел темную фигуру часового, шагавшего по стене между башенками. Возможно, не стоило удивляться, что они оставили в крепости какую-то часть гарнизона для охраны, хотя и не должны были этого делать. Светоний требовал, чтобы легион выступил в полном составе, поскольку он нуждался в каждом солдате. Но затем Квинт заметил кое-что еще.

Над крепостью реяло знамя легиона! Оно хлопнуло и развернулось, а внизу, под флагом, Квинт ясно увидел изображение козерога-полукозла, полурыбы, символ, присвоенный гордому имперскому Августову Второму легиону.

Итак, они все еще здесь! Штандарт всегда следует за легионом,

Сердце у Квинта забилось быстрее.

– Посторожи пони! Оставайся здесь! Я позову тебя позже!

Он передал уздечку Брану. Но немой покачал своей обезьяньей головой и что-то отрицательно замычал, указывая в сторону откуда они пришли.

– Ты хочешь сказать, что не можешь ждать? – удивленно спросил Квинт. – Но тебе нужно поесть и отдохнуть.

Бран снова покачал головой, и ясно дал понять, что уходит вместе с лошадьми.

– Хорошо, я не буду задерживать тебя, – грустно сказал Квинт, и благодарю за помощь, но хотел бы я знать, откуда ты взялся и куда уходишь.