Злополучным кладоискателям снова повезло: их не заметили ни обходчики, ни полицейский, прохаживавшийся по платформе – в ожидании поезда компания укрылась в тени одного из пакгаузов. Состав пришел через двадцать минут, остановился на запасном пути, Ева вместе с Тимоти сбили пломбу с дверей одного из вагонов, выяснили, что он наполовину загружен мануфактурой и на рулонах ткани можно вполне удобно устроиться, после чего приступили к абордажу.

Прогрохотал мимо цюрихский экспресс, свистнул паровоз и через двадцать минут поезд пересек мост через Саар, оказавшись на территории Франции. Как и утверждала Ева, на границе товарный состав не досматривался.

Немедленно возник спор: стоит ли высадиться в Нанси или Шалон-сюр-Марн и немедля отправить Робера в больницу – доктор Шпилер оказал ему необходимую помощь, в его саквояжике нашлись бинт, шприцы и ампулы с морфием, но с огнестрельными ранами лучше не шутить, тем более что кровотечение удалось остановить с трудом и рана могла в любой момент открыться. Большинством голосов решили ждать до Парижа – всего-то пятьсот с небольшим километров!

Одна беда: концессионеры не учли, что, в отличие от привычных пассажирских поездов, товарные составы частенько задерживаются на узловых станциях, где могут простоять несколько часов. Так и вышло, путешествие растянулось едва ли не на сутки, но, к счастью, состояние Робера не вызывало опасений, а на длительных остановках выбиравшийся из вагона Тимоти бегал за оранжадом и пирогами, рискуя отстать.

Времени как для отдыха, так и для разговоров хватало с избытком и Евангелина сочла необходимым задать два самых важных вопроса: что, собственно, происходит и кем является человек, которого вы называете то Хагеном, то Ойгеном? Третий вопрос автоматически родился после очередного «превращения» Ойгена в самого себя, случившегося у всех на глазах еще до отправления поезда из Фальсбурга, – на Джералда и остальных эта метаморфоза впечатления не произвела, зато Евангелина на некоторое время лишилась дара речи, увидев действие настоящего «волшебства».

Взаимные объяснения ясности не добавили, скорее еще больше запутали, как Еву, так и милорда – остальные в разговор не вмешивались, Тимоти устроился возле отодвинутой на четверть двери выгона и любовался ночными пейзажами, Курт Шпилер пытался задремать, а Робер видел красивые сны, навеянные инъекцией морфия. Ойген просто сидел рядом с милордом и молчал, отдав Джералду все права на рассказ о недавних событиях.

Евангелина в свою очередь озадачила лорда Вулси небылицами о «волшебстве» – он еще мог поверить в месмерические явления и гипноз, но «исполнение желаний» или способность на несколько минут стать «невидимой», это, согласитесь, чересчур. Тем не менее Ева сразу поняла необычность Ойгена и подробно описала свои ощущения во время первой мимолетной встречи и необъяснимые происшествия на страсбургской дороге, начиная от направленной «волны» энергии, и заканчивая обменом мыслями.

– Она немножко похожа на Хагена, – добавил тут австрияк, за последнее время вполне освоившийся со своим alter ego и переставший бояться явившегося из далекого прошлого мажордома Бургундского двора. – Он сказал, что госпожа Евангелина выглядит так же, как Кримхильда, и на ней лежит божественная печать. Печать тех, старых богов.

– Ну и ну, – охнула Ева. – Мало мне проклятия далекого пращура!

– Какого проклятия? – насторожился Джералд, ставший относиться к данному слову со всей серьезностью.

– Слышали о князе Владе Цепеше из Трансильвании? Так вот, это мой прапрапрадедушка по материнской линии.

У милорда вытянулось лицо и округлились глаза. Евангелина расхохоталась так, что доктор Шпилер проснулся и недовольно проворчал что-то на немецком.

– Кровь предков иногда играет с нами любопытные шутки, – сказала Ева, отсмеявшись. – Ради Бога не беспокойтесь, я не вампир, да и князь Цепеш тоже не являлся вампиром. Да, это был отважный воин и невероятно жестокий человек, настоящий монстр, но в те времена жестокость была оправдана – шла бесконечная война с османами, иначе власть было не удержать. Между прочим, именно из-за того, что Цепеш сажал своих противников на кол, появилась легенда о том, что упыря можно убить, вонзив кол в сердце. Все это чепуха и глупые сказки – если бы вампиры существовали, я бы знала. Так вот: все потомки князя владели необычными способностями. Моя мать предсказала свою раннюю смерть с точностью до часа, хотя была здоровым человеком и могла прожить до глубокой старости. Она умерла от дифтерита, во время эпидемии 1903 года.

– Я очень сожалею, – буркнул милорд.

– Бабушка, Маргерита Брезой-Цепеш, тоже была хорошей предсказательницей, – продолжила Ева. – Прадед воевал в армии Бонапарта, начиная с египетского похода и заканчивая битвой при Ватерлоо, дослужился до бригадного генерала, участвовал в сорока трех сражениях. Он ни разу не был ранен и объяснял это колдовским заговором. Я склонна прадеду верить.

– По-моему, это вовсе не проклятие, а весьма полезные качества, – сказал в ответ Джералд. – Как вы говорите – «волшебство»?

– Нет, сударь, речь идет как раз о проклятии, – возразила Евангелина. – О проклятии одиночества и осознания того, что ты не такой, как остальные люди. Проклятии бесконечного поиска себе подобных и проклятии неразрешимой загадки. По-моему, вы должны хорошо меня понимать – загадка клада Нибелунгов к этому располагает. Я ношу тайну в себе и, в отличие от вас, не в состоянии добровольно отказаться от нее – мой «клад» в Рейн не выбросишь...

– И многих вы нашли?

– Троих, включая господина Реннера. Первым был нищий дервиш в Индии, я увидела его на улице Бомбея – он не понимал ни по-английски, ни по-французски. Второй – русский граф Барков, мы встречались в Вене на юбилее эрцгерцога.

– Что же граф? Он понял, что столкнулся с... родственной душой.

– Разумеется. Мы поговорили, выяснили, что ровным счетом ничего о себе не знаем и теперь обмениваемся вежливыми письмами.

– Звучит обнадеживающе... Если верить древнегерманской теории фатума, никто не может противостоять судьбе – провидению было угодно, чтобы наша встреча состоялась, и вот мы здесь.

– Только вместо королевского дворца Вормса – пыльный товарный вагон, – съязвила Ева. – Давайте вернемся к вашей истории. Ойген, почему ты мне помог? Когда сломалось авто, вы проезжали мимо, спустя минуту пришла «волна». Я почувствовала, что она намеренно направлена на меня. Это ведь не было случайностью?

– Не было, – кивнул Ойген. – Хаген отдал своей силы, он знал, что спасти наши жизни можете только вы...

– Постой-ка, – вскинулся милорд. – Это значит, что Хаген из Тронье может влиять на судьбу? Воздействовать на обстоятельства, изменять их по своему усмотрению? По собственной воле?

– Наверное, так, – помявшись, сказал Ойген. – Я еще не разобрался до конца.

– Влиять на судьбу? – переспросила Ева. – Нет-нет, речь идет об использовании человеческой свободы воли по ее прямому назначению: если обстоятельства сильнее тебя, значит, предопределение можно обмануть, это единственный путь к победе!

– Опять метафизика, – расстроился Джералд. – Эдак мы окончательно запутаемся! Евангелина, вы же современная образованная девушка, всему происшедшему с нами должно быть рациональное объяснение! Без ссылок на фатум и прочие сомнительные с точки зрения логики выкладки!

– По-моему, это вы первым начали рассуждать о велениях судьбы! – с усмешкой парировала Ева. – Хотите рациональности? Пожалуйста: нельзя будить демонов прошлого. Чем вам мешал дракон? Фафнир мирно спал полторы тысячи лет, но тут примчались возжаждавшие сомнительной славы первооткрывателей богатые бездельники и повторили ошибку, от которой предостерегала «Песня о Нибелунгах»: забрали у дракона его сокровища. Теперь будьте добры уверовать: волшебство, драконы и жуткие проклятия языческой эпохи не исчезли. Они всего лишь дремлют в забытых всеми укрытиях, в пирамидах Египта и Читсен-Итца, в заброшенных храмах Индии, в степных курганах России и полых холмах Ирландии. Вы, милорд, осмелились вторгнуться в сферу, о которой человек ХХ века не имеет и малейшего представления! Я не говорю о том, что наши языческие предки, отлично осведомленные о возможностях бесплотных или воплощенных в материальные тела духов, должны были сто раз подумать перед тем, как войти в соприкосновение с миром незримым!