- Ты не можешь просто схватить меня на улице и заставить пойти с тобой, придурок! - Она царапала его руку, но вырваться ей не удавалось. - Если ты запихнешь меня в ту машину, клянусь богом, я воспользуюсь первым же шансом, который появится.

Майкл отстранился и сверкнул холодной улыбкой. Ее золотые глаза уставились на его рот, и вспышка страха коснулась его чувств.

- Ты моя, я буду защищать тебя. Моя. Но я не постесняюсь, чтобы наказать тебя, если понадобится. - Слова прогромыхали низким рычанием в груди. - Если ты попытаешься сделать что-нибудь, чтобы причинить себе вред, последствия будут ужасными.

- Это похищение. - Слова уже вылетели из ее рта. - Сегодня вечером ты уже кое-кого убил; ты действительно хочешь добавить федеральное преступление в этот список? Отпусти меня. Я ничего не скажу, обещаю. Парень собирался меня убить. Ты спас мою задницу, и я ценю это. Я не буду говорить с копами, клянусь.

Майкл оставил свою добычу на заднем сидении. От этого движения у Клэр выбило воздух из легких, и она издала разъяренный вопль.

- Ты можешь заблокировать двери? - спросил он Ронана. Майкл посмотрел женщине в глаза. - На случай, если она решит воспользоваться возможностью.

Ронан закатил глаза и щелкнул кнопкой на внутренней части двери, а затем обошел машину и повторил процесс на другой двери.

- Никогда не думал, что мне придется использовать детские блокировки.

- Если она настаивает на том, чтобы вести себя как ребенок, то нам придется считать ее таковой, - ответил Майкл.

- Тише, мое сердечко,- ответил Ронан над крышей автомобиля, прежде чем открыть водительскую дверь. - Вся эта романтика душит меня.

- За нами могут следить, - сказал Майкл. - Прямой маршрут домой - не слишком хорошая идея.

- Ты ведешь себя так, будто это мое первое родео. - Ронан пристегнул ремень безопасности и вырулил на улицу. - Беспокойся только о защите нашего груза. Я побеспокоюсь о том, о чем нужно.

Вот что она. Груз. Редкое и ценное сокровище, взятое на ответственное хранение...

Шквал образов затопил Майкла, и он упал на колени, разрушая под собой тротуар. Он слишком долго отмахивался от Коллектива и теперь согнулся под тяжестью воспоминаний.

Пустота, где когда-то была его душа, заполнилась, почти до отказа. Связь побудила его рассмотреть все причины, и аромат женщины привели его в безумство. Ее воздействие на него было непостижимо, мгновенно меняя его. Он не мог удержаться от нее, вне зависимости от того, кем она была, или как пылко он мог пытаться отрицать их связь. Их души были связаны. Она, конечно же, тоже чувствовала ее, как и он. Сладость разлилась в воздухе, от возбуждения женщины у него встал, а клыки удлинились.

Майкл с силой потряс головой, будто мог убрать воспоминания. Для него это было слишком, и изображения были не чем иным как вспышками, из которых он не мог вытащить ни капли смысла. Он схватился за голову, раскачиваясь, стиснул зубы, чтобы сдержать боль в черепе.

- Она достаточно сильна, - сказал он совету вампиров, сидящему перед ним. - Я молю вас позволить мне обратить ее.

- Это запрещено. - Этот ублюдок Алексей Аристов посмотрел на него с жестоким презрением. Как правитель всей территории России и многих ковенов, Аристов говорил на заседаниях совета, и его слово было законом. - Она не твоя жена, и не может быть. Нельзя быть связанным с человеком. Это невозможно, ты заблуждаешься. Она не переживет трансформации. Держи ее в качестве любовницы, если хочешь. Но это максимум, на что ты можешь пойти. Наслаждайся человеческим телом. Пей ее кровь. Но не стремись обратить ее. Если вы будешь действовать вопреки решению совета, наказание за неповиновение - смерть.

Майкл ахнул, будто вынырнул из воды, после долго пребывания в глубинах. Он видел лицо отца через воспоминания вампиров, строгое, гордое. Еще один коллаж из изображений атаковал Майкла, и у него перехватило дыхание, будто он снова погрузился под воду.

Женщина обмякла в его объятиях, ее плоть была так бледна и холодна, что на мгновение он испугался, что убил ее. Он осушил ее, подведя к грани смерти, но он хотел доказать этим дуракам, что они неправы. Совет не знал, что это его пара. Она была достаточно сильной. Она хотела выжить. Он вскрыл свое запястье острым клыком и прижал рану ко рту своей возлюбленной. Когда багровые капли перестали течь, он снова вскрыл запястье, заставив ее принять его кровь. Сначала она не отвечала, и его сердце билось в бешеном ритме, когда его обуревал страх. Но вскоре она встрепенулась, сомкнула губы вокруг раны и с силой засосала. Ее руки вцепились в его запястья, когда она пила, а под плоскими краями ее зубов лопнула кожа, когда она остервенело пила.

Восторг витал в груди. Он знал, что она выживет. Так и знал. Она была его.

Надежда сменилась ужасом, когда она яростно вырвалась из его объятий. Она высвободилась, стала рвать волосы на голове и вытягивать длинные пучки из головы окровавленным месивом. Серебро блеснуло в ее зрачках, и изящные клыки вышли из десны. Но души женщины, которую он любил, больше не было и, кроме того, нить, которая связала их, привязала его душу к телу, разрезали. В ее диком, пустом взгляде, он почувствовал лишь безмозглое существо, корчащееся от боли.

Сильный крик вырвал из ее горла. Слезы текли по ее некогда румяным щечкам. Ее спина выгнулась, позвоночник трещал от напряжения, и он мог поклясться, что ее боль была его собственной. На ее бледных руках появились синяки, также на ногах и туловище, на подбородке и на плечах, будто ее тело отвергало кровь, которую он ей подарил. Ее крик пронзил ночной воздух, разносясь устрашающим эхом в тишине, будто ее тело замерло перед ним.

Кровь сочилась из носа и нежных ушек, а из ее красивых глаз текли багровые слезы. Ее рот был раскрыт в немом крике, это сразу уничтожило его.

- Нет! - прокричал он, накрывая ее своим телом, будто защищая ее от того, что она уже приняла от него. - Колетт! - Он укачивал ее на руках. - Колетт, не покидай меня.

Но время для мольбы прошло. Невозможно обратить вспять ущерб, который он нанес. Ему следовало бы прислушаться к словам совета, но теперь было слишком поздно.

Его любовь умерла от его же рук.

Отчаянный вопль вырвался из груди Майкла, боль воспоминаний вампира, настолько реальная, будто он сам убил женщину. Звук эхом разнесся от стен переулка, задребезжали окна близлежащих торговых палаток. Такая судьба его ждала? Жить, не требуя своей пары, или рискнуть, и убить ее в процессе превращения?

- Михаил? - Ронан вылез из машины и подбежал к Майклу, в его глазах читался страх.

Майкл поднял голову и увидел Клэр, прижавшуюся к окну. Глубокая складка залегла у нее на лбу, а золотые глаза сияли с беспокойством. Боже, эмоций, отпечатавшихся у нее на лице, было достаточно, чтобы унизить его.

Так и должно быть.

- Я в порядке. - Он оперся рукой и встал. Отчаяние от всего того, что он почувствовал раньше, разорвало его, уничтожая его хладнокровие.

- Ты уверен? Михаил... - голос Ронана опустился до шепота, - ты должен поесть.

- Нет. Нам нужно уходить. Сейчас же. - Он скользнул на сиденье рядом с Клэр, которая продолжала спокойно изучать его. Даже уничтожение его расы ранило не так глубоко. Это была самоубийственная миссия. Как он мог отказать своему инстинкту быть со своей парой? Брать и отдавать кровь было необходимо для укрепления связи, и еще, если его воспоминания были верны, то она может и не пить из него. Быть с ней и сдерживаться от того, чтобы обратить ее, было так же губительно для него, как и обращение, которое может убить ее.

Ронан в последний раз изучающе посмотрел на Майкла, прежде чем он уселся за руль.

- Хорошо, мы уходим, - сказал он и вырулил на улицу.

Майкл не мог позволить себе привязываться к этой женщине. Не после того, что он только что увидел в памяти мертвого вампира. Возможно, для него было лучше, что она сопротивлялась ему. Он мог взять ее кровь, позволить ее жизненной сущности напитать свою силу, и больше ничего, если бы она презирала его. Ее ненависть помешала бы ему сделать что-то, о чем он будет, конечно, сожалеть.