Оболванивание начинается, что называется, с порога. Вспомните крупные торговые центры. Сразу же на входе покупателей ждут вместительные тележки для товара. Обязательно вместительные! Вместительные до чрезмерности. Увеличенный объём тележек якобы обеспечивает удобство транспортировки приобретённой морковки, капусты, фруктов, колбасы и сахара. На самом же деле, пустое пространство корзины оказывает на подсознание покупателя непрестанное давление, побуждая полнее загрузить её убогую пустоту. Вы что, нищий? Нет. Не нищий. Ну, тогда грузи́те под завязку! Хлеб, килограмм окорочков, полкило хека, бутылочка минеральной воды. Песок для кошачьего лотка-туалета. Ах, да, шампунь дома заканчивается. И брусочек мыла можно про запас прихватить. Нет, два брусочка. То надо, и это надо. А это? Тоже пригодится! Не забудьте купить печенья к чаю. И самого чая упаковку! Даже две – зелёного с мятой и чёрного с бергамотом. И ещё пакет гречки. Хм, что-то пустовата тележка! Сосиски, кетчуп, десяток яиц, пакет кефира, пачку крабовых палочек. Ты смотри, всё равно пустая…

Кстати, это вам очередной пример манипуляции человеческим сознанием, которая принята и широко распространена в Матрице. Неосторожно заскочив в гипермаркет за рулоном туалетной бумаги и буханкой хлеба, вы практически наверняка оставите там добрую половину своей зарплаты.

В помещении супермаркета маркетологи разместят огромные зеркала, в которые мужчины (я и вовсе молчу про наших любимых женщин!) обязательно, хотя-бы раз, да и бросят свой взгляд. Этим приёмом мужиков подтолкнут к покупке геля для бритья (блин, какой-то я небритый сегодня, потрёпанный), расчёски (блин, во я какой лохматый!) и запасных лезвий для бритвенного станка. Женщин сверкающие зеркала склонят к приобретению ультрасовременного брасматика, губной помады и супермодного осветляющего тона для волос. Проходы между стеллажами заставят контейнерами со всяческой чепухой, на которые прикрепят метровые плакаты «акция», «скидки», «новинка» или «распродажа». На самом деле, вместо обещанной уценки администрация всучит покупателям товар, который на 20–30% дороже аналогов от иных торговых брендов.

И вот, размеренно прогуливаетесь вы в гипермаркете, и так же мерно складываете в тележку продуктовые богатства: сырок, бутылку молока, килограмм апельсинов, сеточку репчатого лука. Следом переходите в соседний отдел – например, отдел моющих средств. Перекладываете в тележку шампунь, стиральный порошок, набор бумажных полотенец. Потом в хлебный отдел… Ну и так далее. Перед тем, как выкладывать товар на кассовую дорожку, приходит понимание, что образовался полный воз всякой всячины. И, вроде бы, всё это нужно. А когда кассир отсканирует покупки и торжественно объявит вам сумму чека, только тогда до вас дойдёт, что иногда очень даже полезно посещать не гипермаркеты, а старый добрый рынок. Там и продукты экологически чище, и оплата по факту. Взял – заплатил, взял – заплатил. И денежки в целости остаются, и вы психологическую ориентацию не теряете…

***

Словом, при снабжении магазина мы угодили в умело расставленные сети – специально подготовленный невод для некомпетентных и самонадеянных рыб. Агентов-поставщиков, теперь-то я знаю точно, на корпоративных тренингах усиленно обучают всяческим штучкам, помогающим впихивать торгашам товар. Хорошо подготовленный агент вооружён множеством речевых заготовок, которые активно применяются в беседе с покупателем. Десятки заранее сформулированных предложений, оптимальные ответы на возможные вопросы, интонация, улыбка, жесты, поза – всё это помогает посреднику облапошить разинувшего рот торгаша. Плюс личная заинтересованность наёмника: навязал побольше товара – получил существенный бонус. Когда миром правит огромная, чудовищная, бесстыдная Ложь, обижаться на какие-то маленькие маркетинговые хитрости какой-то рядовой компании, по меньшей мере, глупо.

Да мы и не обижались! Дуйся, радуйся, обижайся, не обижайся – средств для своевременного расчёта за товар трагически не хватало. Наш дерзкий розничный стартап, не успев как следует газануть, быстренько начал скатываться в упадок. А сам товар – основное оборотное средство магазина, или ещё не продался, или уже испортился – завонялся, закислился, заплесневел, помутнел, набух и вздулся. Отдал концы. Откинул когти. Приходилось его списывать. В списание улетали целые упаковки и ящики дорогостоящей мясной и молочной продукции, копчёной и солёной рыбы, экзотических овощей и фруктов. За всё это нужно было отдавать немалые деньги, которых у нас после ремонта осталось совсем чуть-чуть. Пузатенький родительский сейфик на вежливое обращение за помощью откликался теперь эхом Алазанской долины. С некоторых пор в нём витали лишь остатки кисловатого запаха у. е. То есть, денег американских налогоплательщиков. Или уругвайских енотов.

Вначале было ужасно стыдно перед внезапно посуровевшими торговыми представителями. Потом стало слегка неуютно, когда настойчивые просьбы агентов переросли в требования с угрожающим оттенком. Потом всё это надоело до коликов. Плюнули, махнули рукой и решили: будь, что будет! А что нам ещё оставалось делать? Хоть маши черпалками, хоть не маши – денег от этого явно не прибавилось бы. В такой чрезвычайной ситуации оставалось лишь позаботиться о своём душевном здоровье и не попадаться на глаза поставщиков. Хотя бы определённое время.

***

Справедливости ради, отмечу, торговля шла у нас поначалу неплохо. На стареньком принтере я распечатал с тысячу штук красноречивых рекламных листиков, доносящих практичному и скуповатому микрорайону нашу привлекательную ценовую политику. Не пропустив ни единого почтового ящика близлежащих многоэтажек, добрую половину рекламок распространил я сам, а вторую половину согласился разнести наш завсегдатай – знакомый паренёк Костя с чудным прозвищем Карась. Наценку на продукты мы установили демпинговую – в пределах десяти – пятнадцати процентов против устоявшихся в рознице двадцати. Радостно закряхтев, местный народ такой подход одобрил. Поэтому, несмотря на скептическое настроение некоторых нытиков-покупателей (мол, куда вы денетесь, подержите цены месяцок-другой, а затем и поднимите), недостатка в посетителях у нас не было.

С наймом продавцов мы особо не торопились – решили вначале трудоустроить своих. За прилавок перевели бармена Татьяну и официанта Лизаветку. Пригласили обратно бывшего повара Людмилу Ивановну. Разделили их по два человека в смену: Людмилу Ивановну поставили в пару с Татьяной, а в напарницы к Лизе приняли с испытательным сроком девчонку, жительницу нашего посёлка – Светлану. Для начала, рассудили мы, две смены по два продавца вполне достаточно. На том и остановились.

Работали мы с революционным энтузиазмом. Славуня и Олюшка занимались администрированием: выставляли товар, проверяли ценники и сертификаты качества, помогали продавцам в часы пик – с обеда и до семи вечера. Я забирал хлеб с хлебозавода, возил на «Жигулёнке» овощи и фрукты с овощной базы, принимал и разгружал пиво, выписывал и проверял накладные, ремонтировал розетки.

С расчётом по товару ситуация оставалась неизменной. То есть, катастрофической. Прямо-таки, Курская дуга из времён Великой Отечественной! Торговые агенты пёрли на нас, словно холодные танковые клины Германа Гота и Вальтера Моделя. Заняв глухую оборону, наша Красная Армия отбивалась отчаянно и храбро: «…а Ярославы сегодня нет» или «…а Ольга будет через четыре дня». «Директор? А его и вовсе никогда на месте не бывает!» «Денег нет!» «Что? Месяц просрочки? А куда вы столько товара пихали? Сами виноваты!» Девчонки скрывались от измученных нашей неплатежеспособностью поставщиков по очереди. Кто заказывал продукцию, за которую впоследствии не могли рассчитаться, тот и прятался. Иной раз закрадывалось подозрение, что в длинной очереди за дешёвой колбасой выстроились не покупатели, а притаившиеся агенты, намеренные вцепиться в меня, Славуню или Олюшку, трясти, душить, болтать, и не отпускать, пока не появится заветная наличная расплата за их многодневные страдания.