- Спасибо, девушка, я позвоню, когда забрать посуду. Вы очень милы, - добавила она, комично скорчив рожицу вслед уходящей прислуге.

- Цветик, а тебе, я погляжу, начинает нравиться такой стиль жизни, - заметил Глеб, когда дверь в их апартаменты бесшумно закрылась за Екатериной.

- Ах, оставьте, молодой человек, я всего лишь в отпуске, который закончится уже вот-вот. И «всё пройдет, как с белых яблонь дым!» То от вас секса не дождёшься, то, как горный сайгак рано поутру… поскакал на кенгуру.

- Это комплимент?

- А то..!

- А если предположить, что это может… остаться навсегда? – улыбнулся Глеб.

- Что – навсегда? Твой запал?

- И вот это всё тоже, - обвёл он рукой комнату.

- Ничто не вечно, все преходяще и уходяще, - философски ответила она, намазывая на тонкий ломтик батона еще более тонкий слой масла, который затем передала ему и взялась за новый. - Ты мне лучше скажи, почему опять выглядишь как совдеповский огурец из бочки? Только не говори, что это я из тебя… все соки высосала. По-моему, мы выспались и налюбились просто о-бал-денно, мне сегодня хочется порхать и творить чудеса. Как вчера в этом реалити-шоу, помнишь: «Андрюша, держите меня, или я упорхну!» - Света звонко рассмеялась, изображая эпизод из телевизионного шоу.

- Да, потешная передача была, - прокомментировал Глеб без всяких эмоций. - Так ты позвонишь в офис?

- Глеб, ну сам подумай, что я Викторовне скажу? Извините, Наталья Викторовна, ему на всё теперь начхать, он баснословно богат, но на всякий случай дайте еще один отпуск, а то… мало ли что, вдруг его бизнес свернётся? Что ей сказать?

- Скажи просто: срочно пришлось уехать в другой город к родственникам, семейные дела.

- Хорошо, милый, как скажешь! Только она не будет в восторге, ты же знаешь, она без тебя жить не может, а когда ты, наконец, надумаешь вернуться, то испилит всего не пройдет и полгода.

- С этим я сам разберусь. Потом. Если будет необходимость, - ответил Глеб, запивая бутерброд горячим кофе.

В спальне запел Светин телефон.

- О Боже, как люди жили без этого в древности, - Света пошла за трубкой. – Им, наверно, было ужасно скучно и тоскливо: никакой динозавр нигде их не мог найти, чтобы пообщаться... Да? Вероничка..?

Света шла назад в комнату, и выражение лица её с каждым шагом, по мере продвижения, менялось от благодушного к серьёзному, пока не сменилось маской полнейшего ужаса:

- Да ты что?! Ой, мама родная! Как?! О, Господи, как же это… Как это случилось? Где? О, Господи… Да… ладно… конечно, позвоню, скажу. Ника, держись…

Светлана опустилась в кресло:

- Ты представляешь… Бориса, который вчера с Вероникой был, убили сегодня ночью.

- Как – убили? – Глеб вытаращил на неё глаза.

- Они в сауне были, внизу здесь в гостинице, вдруг ворвался какой-то маньяк и запинал его. По дороге в больницу Боря умер, не приходя в сознание.

Глеб молча уставился на крышку фарфорового чайничка.

- Как так могло произойти? – причитала Светлана. – Мы же вот только вчера видели его… живой и здоровый, такой обходительный… Вероника так всегда держалась за него… и убили. Глеб, это какой надо сволочью быть, чтобы человека вот так взять и запинать… ботинками? За что? У него же, наверно, родители есть. Наверно, уже престарелые. Господи, куда мы катимся; да на хрена ж нам такой капитализм, если выродки такие плодятся – как их земля только носит!

- А Вероника? – спросил Глеб, не отрывая глаз от посуды.

- Можешь себе представить! Плачет. К ней следователь приехал – ну какой сейчас нафиг следователь ей? Позвонила мне – мой номер первый у неё в справочнике – попросила предупредить на работе… Надо же! А я была такая счастливая всё утро, а тут, представляешь, это всё произошло в этом же здании, и он уже был… - она всхлипнула и прикрыла глаза ладонью, на тыльной стороне которой желтел маленький кусочек масла.

Глеб поднялся, нерешительно подошел к ней, как-то неуклюже погладил по голове, глядя стеклянными глазами вдаль за окно и ничего там не видя.

- Люди совершенно озверели, - всхлипывала Света, уткнувшись в его брюки, - ничего святого, за копейку готовы глотки друг другу перегрызть. Как же можно жить так с мыслью, что и тебя вдруг – раз ножичком по горлу… или забьют до смерти, а кто же перед мамой его ответит? Или если дети у него есть? Как им дальше жить, без отца? – она вытерла слезы. - Надежда только на другой суд…

- Какой другой..? - машинально пробормотал Глеб.

- У Бога всё по-другому, от него никто не спрячется. От себя даже можешь сбежать, а от него некуда.

- От Бога… - медленно повторил Глеб. – А от дьявола?

Света тяжело вздохнула, отвернулась к столу и вытерла слёзы салфеткой. Потом встала и прошла в ванную, закрыв за собой дверь.

Завтракать уже совсем не хотелось. Глеб стоял, сунув руки в карманы, и всё также глядел в окно. Потом он пробормотал себе под нос:

- А как же быть с добрым дяденькой с его сладкими печенюшками?

***

Вероника готова была увидеть на пороге своей квартиры кого угодно, только не милицию с утра пораньше. Она долго с опаской разглядывала в глазок незнакомого мужчину, развернувшего служебное удостоверение, чтобы она могла прочитать, кто он и откуда, прежде чем открыть дверь. Да, собственно, что она понимала в этих удостоверениях? Сейчас можно было напечатать всё что угодно, если и сама милиция порой с первого взгляда не могла отличить оригинала от подделки.

Известие, которое он принёс, стало для неё настоящим шоком. Она машинально позвонила по первому попавшему под руку номеру – им оказалась Света Домина – чтобы на работе были в курсе, что она сегодня не выйдет.

- Я прекрасно понимаю, в каком вы сейчас состоянии находитесь, но для того чтобы быстро найти этого подонка, нам необходима более точная и подробная информация.

- Да, конечно. Но вчера вашему коллеге я рассказала всё, что знала. Не представляю, что еще можно добавить.

- У меня есть несколько дополнительных вопросов. Но для начала я попрошу вас внимательно прочитать свои вчерашние показания, и, если не будет никаких исправлений или добавлений, вот здесь внизу написать «С моих слов записано верно», полностью фамилию, имя, отчество и сегодняшнюю дату.

Вероника принялась читать протокол. Строчки нет-нет да и поплывут перед её глазами, и она долго не могла сосредоточиться.

Следователь, которому было поручено вести расследование этого дела, был чем-то похож на вчерашнего: такой же невысокий, крепкий, с выдающимися скулами. Только у этого были густые черные волосы и карие глаза, и звали его Прокопенко Игорь Анатольевич.

Он смотрел на эту девушку с глазами Джулии Робертс и удивлялся, насколько редко ему приходилось сталкиваться в приличных семьях с подобного рода преступлениями – в таких домах если что и случается, то в основном мошенничество или заказные убийства, и получалось, что среда обитания индивидов находится в прямой взаимосвязи с интеллектом: чем он выше, тем изысканнее мотив и способ, чем ниже – тем примитивнее. На этот час оперативники уже знали, что убитый, тридцати четырёх лет, являлся генеральным директором и одним из собственников достаточно крупной строительно-подрядной компании, специализировавшейся на возведении «финских домиков». Никакого криминального прошлого, за плечами два университета, не женат, родом из небольшого городка на юге страны, где и проживают в настоящее время его родители. Есть старший брат и младшая сестра, живут там же со своими семьями. По всему выходит, что парень собственным горбом сделал себе карьеру, создал компанию и зарабатывал деньги. Параллельно коллеги Игоря Анатольевича уже прорабатывали двух других учредителей предприятия по вопросам профессиональной деятельности покойного, так как версия хулиганского нападения не совсем вязалась с общим его обликом и обстановкой, в которой было совершено преступление. Основной задачей в данный момент было выяснить, возможно, упущенные детали при первом допросе главной свидетельницы, которая сейчас сидела перед ним, всё ещё находясь в шоке от пережитого известия о кончине Бориса Сидорова.