Раньше харчами называли убытки, расходы, издержки по суду. Выражение "весь исхарчился" значило не "весь проелся", а "весь истратился". "Жить на своих харчах" - "жить на свои деньги".

Константин Паустовский в книге воспоминаний "Бросок на Юг" говорит, что в батумском духане он ел блюдо из баранины - харчо.

Это уже не арабское харч, а грузинское charso...

От слова сыть мы знаем производные сытость, насыщенный; например, в химии: раствор насыщенный.

Библейский царь Давид писал песни, которые известны под названием "Псалмы". В этих псалмах еда называется "брашно": "Трупия раб твоих брашно птицам", то есть "трупы рабов твоих - еда птицам".

В "Троицком сборнике" XII века: "Брашьно много и различьно: тетеря, гоуси, пирове" (еды, много разной: тетерева, гуси, пироги"). В словаре В. И. Даля к слову брашно приведены еще следующие обозначения:

"Брашно - яство, кушанье, еда, выть, продовольствие, съестное".

В произведении XVII века "Повесть о Карпе Сутулове" герой предлагает жене своего приятеля денег на еду: "И глаголаша к ней: аз дам тебе на брашна денег сто рублев".

От выть существовало когда-то название чиновника повытчик - живущий, питающийся податью, то есть вытью.

До реформы Сперанского, государственного деятеля при Александре I, упразднившей мелкое, безграмотное сословие канцеляристов, повытчики в России еще существовали. В одной эпиграмме того времени есть строка:

"Восплачь, канцелярист, повытчик, секретарь!"

А в "Мертвых душах" Гоголя Чичиков "попал под начальство уже престарелому повытчику, который был образ какой-то каменной бесчувственности и непотрясаемости".

Сергей Васильевич Максимов, русский ученый и писатель, автор книги "Крылатые слова", которая вышла в 1890 году, упоминает о выти:

"Северный человек, вследствии климатических влияний, вообще ест много, обязательно четыре раза в день на четыре выти"... (завтрак, обед, паужин и ужин).

От пища - пищевод, пищеварение.

От снедь - снедать.

Ясти дало яства и ясли.

Ядь - всеядный, травоядный, плотоядный.

В трагедии Феофана Прокоповича, поэта XVII века, "Владимир" голодный Куроед кричит:

"Ясти мне хочется, ясти, о горе мне! Ясти хощу!"

В стихотворении Державина "На смерть князя Мещерского":

"Где стол был яств, там гроб стоит..."

Все слова, касающиеся питания, имеют в русском языке и другой, отвлеченный смысл. Говорят: снедаемый горем, снедаемый ревностью или подозрением.

Отрава возникла от глагола отравити. Отравить тоже имеет в русском языке двойственный смысл. В "Борисе Годунове" Мосальский восклицает:

"Народ! Мария Годунова и сын ее Федор отравили себя ядом"!

Это пример прямого смысла: отравить значит убить.

А в переносном смысле у Пушкина:

"Ты помнишь Трианон и шумные забавы?

Но ты не изнемог от сладкой их отравы".

("К вельможе").

Стихотворение это Пушкин посвятил семидесятилетнему екатерининскому вельможе князю Юсупову, одному из просвещеннейших людей своего времени. В одной из элегий Пушкин писал:

"Любовь, отрава наших дней,

Беги с толпой обманчивых мечтаний.

Не сожигай души моей,

Огонь мучительных желаний".

("Элегия" - "Я думал, что любовь...")

Песчаную, солончаковую почву называют едучей. Щелочь зовут едкой, потому что она разъедает кожу и ткани. Едкая кислота, едкий калий. Говорят: гниль изъела бревно.

"Стравливать" собак - значит заставлять их драться, кусать друг друга.

У Максима Горького в рассказе "В ущелье" написано:

"Теперь кричал парень в розовой рубахе:

- Взы, солдат, кусай его за горло! Взы!

Был слышен суровый голос Силантьева:

- Ты что - собак травишь?"

Сильно разъеденную рану называют "растравленной". Семена протравливают. Протравливают и цинковую доску для изготовления клише - разъедают ее кислотой.

Во времена крепостного права охотники своими конями уничтожали крестьянские посевы, стравливали их. Они травили зайцев.

У М. Е. Салтыкова-Щедрина в "Истории одного города" градоначальник Прыщ "завел стаю борзых и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц..."

В словаре В. И. Даля отмечено производное от выти - вытва.

Вытва - значит "отрава, яд".

Наш язык очень богат. Может быть, ни в одном языке не существует такого большого количества слов, выражающих близкие или сходные понятия.

Взять слово ограда. Это то, что огораживает, ограничивает пространство. Это плетень, изгородь, частокол, палисад, загородка, перегородка, тын, огорожа, городьба, прясло.

Разными оттенками смысла отличаются слова: спесь, высокомерие, тщеславие, надменность, гордыня.

Высокомерие - пренебрежительное отношение к другим людям, когда считают их ниже себя: "высоко меряет себя". Тщеславие - любовь к славе. По смыслу слова напрасная, тщетная, суетная любовь к почитанию. Надменность. Интересно, что надменность имеет корень дм - дуть. Так что надменный - это надутый человек.

И ружейное дуло тоже от "дъмати" - дуть. И доменная печь - домна.

Гордыня, чванство, кичливость, надутость, гонор, амбиция, фанаберия - все это слова, показывающие отрицательные стороны человека.

Интересно происхождение "чванства": в древности "чаша", "жбан" звучали как "чьван" и человек, подававший чашу царям, назывался "чьванчий". Это была очень важная должность: ведь он мог и отравить царя! Конечно, чваньчии очень гордились своими обязанностями, важничали. От этого и получилось "чванство"!

Слово отлично можно заменить другими словами: прекрасно, бесподобно, чудесно, хорошо, замечательно, упоительно, очаровательно, чудно, восхитительно, прелестно, великолепно, дивно, божественно.

А сколько названий для повозки вы знаете? Наша повозка имеет десятки наименований, что и понятно, принимая во внимание бесконечные российские просторы!

А. С. Пушкин в "Евгении Онегине" перечисляет, на чем приехали соседи на именины Татьяны:

"С утра дом Лариных гостями

Весь полон; целыми семьями

Соседи съехались в возках,

В кибитках, в бричках и в санях".

К этим названиям можно еще добавить: дрожки, качка, шарабан, линейка, фура, фаэтон, одноколка, роспуски, колымага, дровни, воз, рыдван, карета, ландо, нарты, коляска, двуколка, дормез, кошевка, тарантас, дроги, таратайка, фургон, колесница, арба, розвальни, экипаж, пролетка, телега, кола!

Все это способы передвижения на лошадях. Большинство из них уже исчезло, по слова, их обозначающие, существуют в литературе.

Взять хотя бы повесть середины прошлого века "Тарантас" В. А. Соллогуба. Только в ней перечислены по ходу повествования десятки названий средств передвижения.

В Москве на Тверском бульваре встретились два помещика и разговорились.

- "Ты в Казань едешь?

- В Казань...

- У тебя ведь нет экипажа?

- Никак нет-с...

- Ну и хорошо, и прекрасно! А послушай-ка, знаешь ли, в чем мы поедем? А?

- В карете?

- Нет.

- В коляске?

- Нет.

- В бричке?

- И нет.

- В кибитке?

- Вовсе нет.

- Так в чем же?

Тут Василий Иванович лукаво улыбнулся и провозгласил торжественно:

- В тарантасе!"

Встречается в книге Соллогуба и "огромный рыдван", и дилижанс, и обыкновенный извозчик, и дормез - карета, где можно было спать в дороге (производное от французского dormire (дормир) - спать).