Однако, видя выражение ее лица, наблюдая за тем, как упорно она работает и как быстро освоила машину, те, у которых были такие сомнения, быстро утратили всякое желание оспаривать ее права. Некоторые из них даже пришли к выводу, что такой путь, в конце концов, вполне оправдан. Ребенок ходит в школу, чтобы получить знания. И они не всегда совпадают с тем, чему учились его родители. Но сам ребенок становится невольным свидетелем и участником занятий своих родителей, он учится их делу с самого детства. Дико была таким же наблюдателем, как любой другой сотрудник и, по всем показателям, хорошим. И те, кто поначалу сомневался в ней и даже подумывал отлучить ее от машины, вместо этого сообщили начальству, что на станции появился новичок, заслуживающий внимания. После этого за всем, что делала Дико, стали наблюдать и вести непрерывную запись ее деятельности. И вскоре на ее личном деле появилась серебряная полоска: отныне ей разрешалось заниматься всем, чем она захочет.

"Cанта-Мария” затонула, наткнувшись на риф у северного побережья Эспаньолы. Причинами гибели судна были как упрямство Колумба, настоявшего на том, чтобы плыть ночью, так и невнимательность штурмана. Однако “Нинья” и “Пинта” уцелели. Они вернулись в Европу и принесли туда весть о том, что на Западе всех желающих ждут необъятные земли. И это вызвало нескончаемый поток туда иммигрантов, завоевателей, исследователей и путешественников, который не иссякал на протяжении пяти веков. Таким образом, чтобы помешать Колумбу, нельзя было допустить возвращения “Ниньи” и “Пинты” в Испанию.

Человеком, потопившим их, был Кемаль Акьязи, а путь, который он прошел, прежде чем стать участником проекта Тагири, призванного изменить историю, был долгим и необычным.

Кемаль Акьязи вырос неподалеку от развалин Трои. Из родительского дома, возвышавшегося над Кумкале, были видны Дарданеллы – узкий пролив, соединяющий Черное море с Эгейским. Множество войн бушевало по обоим берегам этого пролива, одна из которых была описана в знаменитой поэме Гомера “Иллиаде”.

Казалось, дух, витавший над этим историческим местом, странным образом повлиял на Кемаля еще в детстве. Ему, конечно, были знакомы все легенды и мифы о происходивших здесь событиях, но, кроме того, он знал, что все эти мифы были созданы греками, да и само место было в те времена частью Греции. Кемаль же был турком; его предки появились в районе Дарданелл только в XV веке. Он чувствовал, что это место источает некую магическую силу, но оно не принадлежит ему. Поэтому “Илиада” не запала ему в душу так, как история Генриха Шлимана, немецкого исследователя, который в те времена, когда история Троянской войны считалась простым мифом, вымыслом, верил не только в реальность этой войны, но и в то, что сможет найти Трою. Не обращая внимания на скептиков и насмешников, он организовал экспедицию, нашел древний город и откопал его. Легенда оказалась правдой.

Подростком Кемаль считал величайшей трагедией своей жизни использование Службой машин для изучения тысячелетней истории человечества. Теперь уже не появятся новые Шлиманы, которые долго размышляют, высказывают гипотезы, ведут споры, пока не найдут какой-нибудь предмет, созданный руками человека, или развалины давным-давно забытого города, или отрывки легенд, которые вдруг превращаются в реальность. Поэтому Кемаль вовсе не намеревался стать сотрудником Службы, хотя его и пытались заинтересовать этой работой, когда он поступил в колледж. Его влекла к себе не история, а поиски и открытия; что за радость обнаружить истину с помощью машины?

После неудачной попытки стать физиком, он избрал себе профессию метеоролога. В возрасте восемнадцати лет, будучи уже всерьез поглощенным изучением климата и погоды, он вдруг опять столкнулся с деятельностью Службы. Теперь метеорологам при составлении долгосрочных прогнозов не приходилось основываться на результатах измерений параметров погоды за несколько последних веков, а также на редких находках окаменелых остатков животных и растений. Теперь в их распоряжении были точные сведения даже о штормах и ураганах за несколько миллионов лет. Действительно, в первые годы существования Службы машины Трусайт I были настолько примитивны, что не позволяли разглядеть отдельных людей. Это напоминало замедленную киносъемку, когда человек попадает лишь в один кадр, и при просмотре фильма становится невидимым. В те дни Служба фиксировала на пленке погоду прошлого, схемы эрозии почвы, извержения вулканов, ледниковые периоды, изменения климата.

Эти данные служили основанием, на котором покоились все современные методы прогнозирования погоды и управления ею. Синоптики уже умели распознавать характерные признаки изменения погодных условий и, не нарушая общего процесса, могли вводить незначительные коррективы, в результате чего в любом районе в период засухи обязательно хотя бы изредка выпадали дожди, а в период дождей, когда зреет урожай, временами светило солнце. Таким образом, человечество не зависело от безжалостных подчас погодных катаклизмов. Теперь перед метеорологами стояла поистине грандиозная задача: нужно было определить, каким образом они могут более активно влиять на природу, например, обеспечивать достаточное количество дождей в районах пустынь, с тем чтобы восстановить существовавшие там когда-то прерии и саванны. И в этом проекте Кемаль мечтал принять участие.

И все же он никак не мог отогнать от себя витавшую над ним тень Трои, вычеркнуть из памяти имя Шлимана. Даже когда он изучал климатические изменения, связанные с наступлением и таянием льдов в ледниковые периоды, в его голове проносились картины исчезнувших цивилизаций, воспетые в легендах места, которые ждали своего Шлимана.

Его дипломная работа была составной частью проекта, направленного на изучение возможности использования Красного моря как источника устойчивых дождей в Судане и центральной части Аравийской пустыни. Задача Кемаля состояла в том, чтобы определить различия между погодными моделями, наблюдавшимися в течение последнего ледникового периода, когда Красное море почти исчезло, и теперь, когда уровень моря поднялся до максимума. Вновь и вновь он просматривал старые видеозаписи Службы, собирая данные об уровне моря и осадках в выбранных им точках материка. Возможно, старый Трусайт I и не отличался особой точностью, но был достаточно хорош, чтобы подсчитать количество ливней с ураганами.

Раз за разом прослеживал Кемаль колебания уровня Красного моря, наблюдая за тем, как он снижался к концу ледникового периода. Каждый раз его поражало резкое повышение уровня моря после соединения его с Индийским океаном. После этого Красное море уже не представляло для него интереса, поскольку его уровень зависел от уровня Мирового океана.

Вновь Шлиман напомнил о себе, заставив его задуматься: каким же грандиозным, наверное, был этот потоп!

Да, уж это был потоп из потопов! За время ледникового периода столько воды скопилось на Земле в виде льда, что уровень Мирового океана сильно понизился. В конце концов, он упал настолько, что в океане обнажились полоски суши, соединявшие между собой материки. В северной части Тихого океана такой мост позволил предкам американских индейцев перебраться по суше через Берингов пролив на огромный пустынный материк, ставший их второй родиной. Британия была соединена с Фландрией. Дарданеллы исчезли, и Черное море стало соленым озером. Исчез и Персидский залив, а на его месте возникла огромная равнина, которую прорезала река Евфрат. Баб-эль-Мандебский пролив, соединявший Красное море с Индийским океаном, превратился в перешеек.

Но перешеек – это одновременно и дамба. По мере того как климат на Земле теплел и ледники начали отдавать скопившуюся в них воду, повсюду стали выпадать сильные дожди: реки взбухли, а уровень воды в морях поднялся. Крупные реки Европы, текущие на юг, почти пересохшие в период максимального оледенения, теперь превратились в бурные потоки. Рона, По, Днестр и Дунай сбросили столько воды в Средиземное и Черное моря, что их уровень рос примерно с той же скоростью, как и у Мирового океана.