— Я думал, розы цветут только летом, а эти, по-видимому, поздние, — сказал Хэл, наклоняясь, чтобы понюхать белую розу у крыльца.

— В моем саду есть розы, которые распускаются в декабре. Все зависит от сорта. Есть ранние, есть поздние. Можно так подобрать сорта, что розы будут цвести круглый год.

— Здесь очень романтично, не правда ли? Чудесное место для влюбленных. Зои задумалась.

— Ты дал мне потрясающую идею. Помнишь, у нас есть очень романтичная сцена в фильме…

— А, та, между мной и Линдой? — Хэл, как всегда, оживился, как только речь зашла о его особе.

Она кивнула.

— Было бы чудесно отснять ее здесь. Ты только представь!

— Да, — задумчиво произнес Хэл. Его воображение, по-видимому, активно заработало. — Я мог бы поцеловать у нее руку… это всегда так нравится женщинам…

Зои посмотрела на него сквозь ресницы.

— А ты мог бы убедить своего кузена разрешить нам съемки в его саду? Вы с Линдой могли бы сесть вон в той беседке, увитой розами. Будет совершенно потрясающе! Ты не согласен?

— Согласен, конечно! — Хэл глубокомысленно вздохнул и пристально поглядел на нее. — Ты так сексуальна, Зои, в этом платье. Тебе самой следовало бы быть актрисой. Почему ты не снимаешься?

— Я? Актрисой?

Он что, издевается? Кто захочет быть актером вместо того, чтобы быть режиссером? Марионеткой вместо кукловода?

— Но… я… я не могу быть актрисой, я не умею играть.

— А тебе и не надо. С такой внешностью… Хэл буквально пожирал ее глазами, его взгляд скользил по ее плечам, шее, полуобнаженной груди, длинным ногам… Похоже, пора менять тему разговора.

— Так ты поговоришь с Коннелом сегодня? — попросила она, взмахнув ресницами. — Пока он в хорошем настроении, уговори его. Я перенесу сцену на более ранний срок, так что мы сможем отснять ее во вторник.

— Да, конечно, я поговорю с ним.

— Молодец! — Зои сказала это так, словно похвалила собаку за послушание. Она поспешно повернулась, чтобы уйти, не дожидаясь, пока Хэл начнет позволять себе вольности.

Но в спешке она поскользнулась и упала бы, если бы Хэл не поддержал ее.

— Осторожно! Зои засмеялась.

— Спасибо, Хэл. Я стала, ужасно невезучей, с тех пор как попала в аварию. Раньше такого не было.

— Возможно, авария имела психологические последствия, — серьезно проговорил Хэл, поддерживая ее за талию. — Ты нервничаешь, вот и попадаешь в разные истории.

— Возможно. — Она даже удивилась, насколько точно он определил ее состояние.

Потом она почувствовала, что рука Хэла легко скользит ей по спине, и у нее возникло сильное подозрение, что он собирается воспользоваться ситуацией. Только Зои собралась отодвинуться от него, как позади раздался холодный голос:

— Репетируете? Или это в самом деле любовная сцепа?

Хэл отпустил Зои и резко обернулся. Узнав своего кузена, он мгновенно успокоился:

— О, привет, Коннел! Мы как раз говорили о тебе!

— В самом деле? — протянул Коннел, напряженно глядя на Зои. Этот тяжелый, пристальный взгляд медленно скользил по ее фигуре, рыжим волосам, чуточку растрепанным ночным ветром, чувственным алым губам, по всему ее телу, обтянутому ярко-красным платьем. Он словно прикидывал, какая она без одежды.

Зои заволновалась. У него был точь-в-точь такой же вид, как в тот вечер их первой встречи под дождем: зловещий, напряженный, внушающий страх. Коннел явно сердился. Но почему? Что он так уставился на нее? Его глаза обвиняли, как будто Зои совершила преступление.

— Мне не показалось, что вы разговаривали, — резко произнес он. — У меня сложилось совсем иное впечатление относительно того, что вы делали.

Хэл, польщенный, надулся, как индюк. Его тщеславие было непомерно. Вероятно, он вообразил, что, наконец, сломил ее сопротивление и Зои теперь без ума от него, как и все другие женщины! Зои хотелось ударить его.

Ей предположение Коннела вовсе не льстило. Напротив, она была оскорблена. Неужели Коннел действительно думает, что она флиртовала с Хэлом? После всего того, что говорила о нем?

— Тем не менее мы действительно говорили о работе, — холодно сказала Зои.

— О да! Ну конечно, вы говорили о работе! Как я мог подумать что-нибудь еще? Ради бога! Конечно, здесь, под луной… — он сделал паузу, циничная улыбка тронула ему губы, — в этом платье… что еще можно делать, как не говорить о работе!

Зои вспыхнула от гнева.

— Но это правда! У меня возникла замечательная идея! Впрочем, пусть Хэл тебе расскажет.

Она ушла прежде, чем кто-либо из мужчин успел остановить ее, но, идя к дому, она спиной чувствовала враждебный взгляд Коннела.

Это была действительно замечательная идея — снять ту сцену в саду, чтобы придать фильму особое очарование. Только бы Коннел не отказался. Теперь, когда он так разозлился, неизвестно, как он себя поведет.

Во всяком случае, Зои была довольна, что это Хэл, а не она, сейчас объясняется со своим кузеном. Пусть Коннел укусит его побольнее. Ей было совершенно не жаль Хэла. Особенно после того, как он повел себя сегодня.

Стоило ей войти в гостиную, на нее накинулась Санча:

— Ради Бога, что ты делала в саду с Хэлом Таксфордом? Я думала, ты его не выносишь!

— И ты туда же!

— В смысле?

— Да ничего особенного!

— Та-ак. Коннел? — Глаза Санчи заблестели. — Я видела, как он вышел в сад. И на чем же он вас поймал?

— Ни на чем. Неважно. Вечно он думает всякие гадости, вот и все. — Заметив легкую улыбку сестры, Зои разозлилась:

— И ты туда же! Хэл занят в моем фильме. Я что, не могу поговорить с ним?

— На празднике?!

Зои чуть не застонала. Ничего они не понимают в жизни! Они просто представить не могут, как сильно она любит свою работу! Она просто не может не думать о ней постоянно!

— С актерами бесполезно говорить, пока их гримируют. Они в это время все равно ничего не соображают, да и времени там особенно нет, — попробовала она объяснить сестре. — На съемочной площадке надо снимать, а не объяснять актерам их роли! Да еще надо проверять свет, реквизит…

— Что?

— Ну, это предметы, которыми пользуются актеры во время съемок!.. — Зои незаметно увлеклась, рассказывая, как снимают кино. Санча внимательно слушала. Они редко разговаривали о съемках, у них вечно не хватало на это времени, когда они оставались одни. Всегда кто-нибудь из них спешил пожаловаться на свои личные проблемы. Обычно это бывала Санча. У Зои до сих пор не было серьезных личных проблем. До сих пор…

Она взяла себя в руки. Какие личные проблемы? О чем это она? У нее их не было и нет. Коннел… Просто в будущем она постарается держаться от него подальше, вот и все.

— Да, еще технический персонал требует внимания. Но с актерами труднее всего. Они хотят, чтобы ты все им объяснила: как говорить, куда посмотреть, как посмотреть. Только и слышишь:

«Мне улыбнуться?», «А может, лучше нахмуриться?», «Вы хотите, чтобы я сделал это или это?». А такие актеры, как Хэл Таксфорд, нуждаются в помощи особенно. Правда, он, что ему ни говори, всегда играет одинаково — и совершенно бездарно.

— Он хорош собой, — рассеянно заметила Санча, но казалось, она думала вовсе не о Хэле. Вздохнув, она сказала:

— Знаешь, я теперь думаю, что ошиблась, когда стала заниматься фотографией. Надо было учиться на оператора. Это так интересно! Жаль, теперь уже ничего не изменишь. В моем-то возрасте…

— Прекрати! Какой такой у тебя возраст, чтобы ты не могла делать то, что тебе нравится? — раздраженно отозвалась Зои. — Я ненавижу слова «слишком поздно». Не бывает слишком поздно, пока ты не умерла. Если ты действительно хочешь быть оператором, сходи в училище, узнай, может, тебя и примут.

Санча грустно улыбнулась.

— Ты забываешь, у меня трое детей! Я не могу и заботиться о них, и учиться полную рабочую неделю, особенно если мне придется переехать в Лондон на время учебы. Не могу же я тратить каждый день несколько часов на дорогу туда и обратно.